Татьяна Гуськова - Дети ночного неба

— Нет, что ты! — Тассан поспешно замахал руками, стремясь успокоить собеседника. — Ничего я не имею против Императора.

— То-то же, — Балоог наполнил кубок, но пить не стал, вертя в руках. Густое темное вино выплескивалось на шелковую, расшитую тонким цветочным узором скатерть. — Но ты прав. Император может не справляться с Империей. Мы должны ему помочь!

— Но как это сделать?

— Мы что-нибудь придумаем! — Лунный Ворон залпом осушил кубок и упал лицом на стол.

Некоторое время Тассан озадачено на него смотрел, потом тяжело поднялся из-за стола. Ноги почти не держали, но он все же сумел обойти стол и нависнуть над Балоогом.

«А вдруг это ворон всех убивает? Вдруг он хочет остаться при Императоре единственным? Уничтожить все ключевые фигуры в остальных кланах и подмять кланы под себя!»

Руки Тассана начали покрываться густой коричневой шерстью, ногти огрубели, мышцы увеличились в размерах.

— Господин! — стук в дверь. Какой-то безумный слуга все же решился побеспокоить пойкой господ.

— Да, — Тассан поспешно преобразился обратно.

— Господин, ваша дочь вернулась.

Преображение выгнало весь хмель из головы, так что соображал теперь глава клана достаточно ясно. Ярость, вспыхнувшая было на наглого слугу, улеглась, он ведь сам велел сказать, если Ксаниш вернется. Посмотрел сверху вниз на лохматую голову Горха Балоога. Это надо же было додуматься до того, чтобы начать подозревать этого тихоню и затворника. Все эти убийства его с ума сведут.

— Уже иду, — Тассан задул почти догоревшие свечи и вышел из комнаты.

Ксаниш собирала вещи, на отца она даже не обратила внимания. Да и вела себя дочь как-то по-иному. В ее движениях появилась особая уверенность, как будто она разом повзрослела. Тассан не сразу догадался в чем дело, понял лишь, по изменившемуся запаху, когда дочь прошла мимо застывшего столбом отца. В жизни его девочки появился мужчина. И его девочка больше не девочка, а взрослая женщина.

— Ты куда? — лишь успел он сказать ей вслед.

Ксаниш не ответила, лишь вскинула голову, как норовистая лошадка. В дверях девушка столкнулась с сыном Балоога, тем, что хотел видеть красавицу своей женой.

Юноша низко поклонился, в ответ заслужив лишь презрительный взгляд. На улице Ксаниш ждала повозка и сопровождающие слуги.

Словно очнувшись, Тассан сбежал по лестнице, стремясь догнать, задержать, остановить, но к этому времени кавалькада уже исчезла за углом. Мужчина исподлобья посмотрел на юношу, и понял, что тот обо всем догадался. Хотелось как-то ободрить, посочувствовать, но он знал, что этим только оскорбит, сделает обиду глубже.

— Ты за отцом?

Юный Ворон кивнул.

— Пойдем, провожу.

Риддин жил в Кумшу с начала осени. Он тогда решил остановиться в торговом городе в надежде, что зимой здесь не будет скучно. Надежда оправдалась, только вот теперь приходится покидать Кумшу прямо посреди зимы. Аднец об этом нисколько не жалел, потому что впереди ждали новые, не менее интересные события, только вот за то долгое время, что он жил в Кумшу, в доме накопилось множество вещей. Бросать их было жалко, а унести пешему человеку не под силу. Продавать же времени не было, да и большую часть имущества составляли весьма интересные старинные свитки и документы, на которые найти покупателя весьма сложно. Впрочем, кто его заставляет отправляться в путь пешком? С ним же еще маленький ребенок, зачем ему ноги бить, когда они могут купить сани или повозку с высокими колесами и лошадку. Да и быстрее так получится. Хоть и пришлось вернуть Саффану деньги, но в средствах Риддин ограничен не был.

Мэйо, узнав, что они все вместе отправляются вслед за Чиа, необыкновенно обрадовался, ходил за Риддином хвостом, всячески расписывал достоинства своей наставницы, рассказывал об их с ней приключениях. По его словам, Чиа выходила если не воплощением бога-воителя Шакрана, то уж воплощением Шаванси, покровительницы танцовщиц с мечом точно, ну а сам Мэйо выглядел великим героем, не меньше.

Их третий спутник тоже приободрился, но говорливее не стал, довольный уже тем, что его не прогнали прочь.

Так что, отправляясь на базар за лошадью и повозкой, Риддин был спокоен, оставляя дом на Огонька. Мэйо дома оставить не удалось, он напросился с аднцем.

— А мы тоже ходили на базар, — сказал Мэйо, стараясь не отстать. Риддин на всякий случай пошел помедленнее и взял мальчика за руку, а то еще затеряется в толпе.

— Когда мне Чиа вместо горной львицы продали?

— Нет. Еще раньше, за одеждой. Чиа тогда долго бродила. Говорила, что слухи собирает.

— Вон оно как, — усмехнулся Риддин. — Хороший способ получения информации.

Этот способ им и самим очень скоро удалось оценить — весь базар говорил только об одном — о том, что наконец-то поймали гнусную Альчу, Кау Ши, которая была в банде знаменитого разбойника Гэльрана. А с ней и еще какую-то девку, тоже несомненно оборотня и разбойницу. Вот повезло кому-то. Теперь в столицу преступниц отвезут и награду получат. Целых пять тысяч шерлов, а может и побольше, ведь разбойниц-то теперь две.

— Тихо, — Риддин едва успел перехватить мальчика, ринувшегося было на защиту своей наставницы. — Тихо, — прошептал он ему на ухо. — Чем быстрее мы купим лошадь, тем быстрее отправимся спасать Чиа. А если нас поймают, как пособников разбойницы, то никуда отправиться мы уже не сможем.

Мэйо согласно кивнул, и Риддин его отпустил.

— Вот и славно.

Они прошли в звериные ряды, по дуге обошли место, где продавались породистые скакуны, им нужна была лошадь попроще, пусть не такая статная и красивая, зато выносливая и приученная ходить в упряжке. Особо не торгуясь и не придираясь, Риддин купил невысокого крепко сбитого мохнатого гнедого конька, а потом и повозку, колеса на которой легко снимались и заменялись полозьями, для этого даже поднимать повозку не надо было, за небольшую доплату бывший хозяин и полозья продал.

Обратно они уже не пришли, а приехали. Риддин принялся устраивать их покупку в сарайчике, а Мэйо помчался в дом, хвастаться Огоньку, но почти тут же вернулся. На побледневшем лице мальчишки безо всяких слов читалось — что-то случилось.

Глава 7

Лошадей распрягли и увели в конюшню, люди ушли в гостиный дом. На улице, под ночным небом остались только мы, да дозорные.

Морозец пробирал до костей, чтобы не замерзнуть, мы с Тайри то и дело шевелились, привставали, пытались ходить по клетке. Дозорному это скоро надоело, и он стукнул по прутьям древком копья, прикрикнув: