Норман Хьюз - Обитель драконов

Там, снаружи, было очень тихо, лишь порой доносились шаги запоздалых прохожих и городской стражи, да стучали копыта по мощеной улице. Ни тебе истошных воплей возмущенных жен, ни перебранки, ни пьяной драки, как в бедных кварталах… она наслаждалась спокойствием. И в то же время оно раздражало ее. Живя здесь, в этом роскошном дворце, легче легкого позабыть о том, что есть настоящая жизнь!..

…Неожиданно для себя самой, Палома задремала. День все же выдался хлопотный, да еще вино на голодный желудок… Разбудили ее мужские голоса.

— …Во имя Митры, мой господин! Этот дом — ваш, и всякий человек здесь — ваш покорный слуга; вам нет нужды объяснять…

— Так ли, Гертран? А может, ты просто предпочел бы не знать? Мои объяснения могут оказаться опасны, нарушить твой покой, течение твоей такой славной размеренной жизни? — Голос Естасиуса звучал сварливо, но не зло; так мог бы наставник распекать любимого, но слишком своевольного ученика. — К хорошему быстро привыкаешь, не правда ли? И когда к тебе приходят напомнить о старых долгах…

— Мейстер! — Гертран был преисполнен праведного возмущения. — Разве я когда-либо давал повод усомниться…

Ого… Палома ощутила острую неловкость. Она совершенно не собиралась подслушивать. Если ее обнаружат — это будет позор до конца жизни! Но, с другой стороны, показаться им сейчас — и Гертран никогда ей не простит, что она слышала, как отчитывает его Естасиус.

И пока наемница пыталась решить, как быть, мужчины продолжали вести разговор на повышенных тонах.

— Молодым всегда кажется, будто только им открылась Истина, доселе недоступная никому из смертных, — ворчливо говорил Старейшина Ордена. — Вы только и знаете что твердить: «Ах, мейстер, времена изменились! Ах, нынче все иначе, не так, как в ваши времена!..» Вам кажется, только вы знаете — как надо! На самом же деле, времена всегда одинаковы. Не меняется ни-че-го. Но лишь на пороге вечности понимаешь это…

— Да простят меня боги, но это все мистика и красивые слова, мой господин, — упрямо возражал советник. — Вам не хуже моего известно, что сейчас положение Ордена совсем иное, чем десять лет назад. Не говоря уж о временах более давних… Тогда мы были в силе. Вербовщики принимали в войска командерий лишь каждого третьего из желающих — больше не было возможности разместить в казармах. Монастыри и школы Кречета не знали отбою от послушников. Наши отряды были ядром немедийской армии, главнокомандующими также всегда назначались сыны Ордена. — Он вздохнул. — Что говорить… я и сам в детстве грезил подвигами Санториуса и Майнара.

— И что же изменилось?

— О, мейстер, вы смеетесь надо мной? Или…

— Нет, Гертран, вести в мою горную обитель доходят исправно. И все же я спрашиваю тебя: что изменилось с тех пор?

С грохотом упал стул — видимо, Гертран вскочил с места.

— Я… Мой господин, так оскорблять меня… я всегда был верен, вы не вправе… — Он задыхался.

Но старик словно и не обращал на него внимания.

— А что думает юное поколение, а, Амальрик? — Так значит, барон Торский тоже с ними?! — Не удивлюсь, если ты мне скажешь сейчас: «Кречет? Какой еще Кречет? Я и думать забыл о таком!»

Неприятно, что в словах этих была своя правда. Как же Амальрик выпутается? От волнения Палома прикусила губу. Ее больше не тревожил скандал, если ее обнаружат. Никогда прежде она не предполагала, что это так интересно — подслушивать!

Голос барона звучал холодно и рассудительно:

— Мейстер Естасиус, я не готов стать гласом поколения и говорю лишь за себя самого… Орден заменил мне отца и мать, ибо матери я никогда не знал, а отец мой и был для меня воплощением Ордена! — Лишь Палома могла оценить двусмысленную, горькую иронию в этих словах. — И если бы меня спросили, что надлежит делать сегодня, я ответил бы так: Кречет должен взять все то, что подвластно его когтям и клюву. Если это власть — пусть будет власть. Золото — пусть будет золото. Знания — пусть будут знания… Все, что доступно, мы должны сделать своим! Мы можем действовать открыто — но можем и тайно, ибо есть время хищнику охотиться

Наступило долгое молчание. Палома никак не могла понять, чего старец добивается от советника и чем он так недоволен. Все, что говорил Гертран, было совершенно логично и не нуждалось в комментариях. Лишь слепой мог не видеть, что нынче Орден жил лишь старыми заслугами. При дворе его потеснили иные влиятельные группировки, и Вертрауэн — не последний среди них. Большинство командерий закрылись, школы пустовали. Младшие сыновья даже самых бедных дворянских родов скорее готовы были идти в наемники или в городскую стражу, чем в орденские отряды… v

Конечно, это не означало, что Кречету совершенно подрезали крылья. Нет, ветераны еще крепко держали оборону. Вот только не было притока юных сил — а это означало неминуемый крах Ордена лет через тридцать, когда вымрет старшее поколение, ныне составляющее костяк организации.

Понятно, что все это не по душе Естасиусу — но глупо отрицать очевидные вещи!

Примерно то же самое повторил старику и Гертран. Тот возмущенно закашлялся.

— Да. Именно так рассуждаете вы все. А отсюда — логичный следующий шаг. Довольно с нас всей этой седой старины, забудем возвышенные слова, клятвы отцов, пролитую кровь… Пора жить в свое удовольствие! Этому научила тебя твоя молодая жена, Гертран? Или это пост советника помог тебе обрести столь утонченную мудрость?! — и есть время планировать охоту. Если Орден не воюет сегодня с открытым забралом — значит, он копит силы, чтобы выступить завтра. И потому правы и вы, мейстер, ибо времена всегда одни и те же, но прав и мой друг Гертран, ибо ныне единое время повернулось к нам ночной стороной…

Он перевел дыхание. Палома лишь покачала головой, ибо в том, что провозглашал Амальрик она услышала больше, чем он, возможно, желал. И это сравнение с хищником не пришлось ей по душе. Ведь барон говорил, на самом деле, не об Ордене. Он говорил о себе самом!

А ведь когда-то они вместе были детьми, и он плакал у нее на плече из-за убитого щенка…

На Естасиуса, однако, слова молодого человека произвели совсем иное впечатление.

— Отлично! Отлично сказано, мой юный ученик! Ночной стороной… О, да! Нам выпала нелегкая доля жить в Темные времена — но это и огромное счастье, друзья. Ибо именно нам с вами доведется увидеть рассвет!

— Мудрейший, о чем вы?.. — начал было Гертран. Старик засмеялся в ответ.

— Неужели ты думаешь, я сорвался с места и устремился сюда лишь из простой прихоти, чтобы проверить, как идут у вас дела в столице? Или чтобы отчитать слишком много возомнивших о себе юнцов? Мне было… знамение, дети мои. Я узрел Реликвию, что возвращается к нам!