Софья Ролдугина - Белая тетрадь

Я приподнялась на локте, внимательно глядя на спящего вампира. До чего хорош, мерзавец… Не удержавшись, я коснулась пальцами бледных губ. Выражение его лица неуловимо изменилось, чуть дрогнули веки… Он что-то пробормотал на древнем шелестящем наречии и улыбнулся во сне. «Странно, — думала я, осторожно проводя ладонью по снежно сверкающей коже, — всего за каких-то десять дней он вошел в мою жизнь прочнее, чем другие — за годы. А ведь не сделал мне ничего хорошего. Ворвался, не спросив, разрушил, что смог, и поселился на руинах. А когда-нибудь он также внезапно уйдет…если я переживу сегодняшний день, то тот — вряд ли…»

Задумчиво приводя в порядок его встрепанную шевелюру, я чуть не упустила момент, когда дыхание вампира участилось и кожа потеплела. Быстро отдернув ладонь, я придала своему лицу невинное выражение и отстранилась. Максимилиан протестующе напряг руки, не желая меня отпускать, чуть слышно прошептал несколько слов, в которых чудесным образом сочеталась жалобная мольба и властный приказ…и сел, резко распахнув глаза. Зрачки были так расширены, что радужка превратилась в тонкий ультрамариновый ободок. Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, постепенно осознавая где находится и заливаясь краской. Глядя на беспорядочно разметавшиеся по плечам темные пряди, испуганно-виноватые глаза и пламенеющие щеки, я не смогла удержаться от торжествующего смешка, чем, кажется, смутила его еще больше. Впрочем, муки совести мне не грозили: пусть побудет на моем месте. Ему полезно.

— Ты давно проснулась? — спросил он хриплым спросонья голосом, окидывая меня подозрительным взглядом. Я мстительно потянула паузу, но быстро сжалилась:

— Довольно давно. Вот уж не думала, что когда-нибудь проснусь раньше тебя.

У князя непроизвольно вырвался вздох облегчения.

— Значит, ты не видела… — он осекся.

— Что не видела? — ехидно поинтересовалась я.

— Так…сон приснился, — уклончиво ответил вампир, машинально облизываясь. Я выразительно подняла бровь. — Будешь вредничать, я не только расскажу, но и покажу, — пригрозил мне князь. Я не устояла и рассмеялась. Максимилиан закусил губу, но не выдержал и тоже расхохотался.

— Знаешь, ведьмочка, а я никогда никому не показывал свои сны, — внезапно поделился он. — Только Тантаэ. Очень давно, — он помолчал. — Наверное, я сошел с ума…

— Не буду спорить, — покладисто согласилась я. — Только вот, по-моему, это случилось немного пораньше… Примерно три тысячи шестьсот лет назад.

— Три тысячи шестьсот девяносто семь, если быть точным. Ты же намекаешь на день моего рождения? — беспечно поинтересовался Ксиль, машинально накручивая на палец прядь моих волос. Я многозначительно кашлянула, и вампир отдернул руку.

— Значит, скоро юбилей? Пригласишь на праздник? — бездна, что я такое несу!!!

— Приглашу, — неожиданно грустно отозвался князь. — Если доживу… — чуть слышный шепот.

— Что?!

— Ничего. Вставай, пора завтракать и отправляться, день будет трудным, — он торопливо раскрыл полог и выскользнул наружу, подавая мне руку.

Вскоре «кокон» был свернут, а мы с Максимилианом стояли на твердой земле, честно разделив обязанности: он возился с костром и завтраком, я приводила себя в порядок. Правда, через некоторое время к общественно полезным делам пришлось подключиться и мне: пошел мелкий дождь, и я обеспечила магический «зонтик».

— Погода испортилась, — невнятно заметил князь. Его бесшабашная веселость уступила место глубокой задумчивости. На мои вопросы он отвечал односложно и путался в словах, а если заговаривал сам — замолкал на середине фразы или глотал окончания. Совесть мучит?

— Скоро еще больше испортится, — вздохнула я, глядя на хмурое небо. — Ливень гарантирую, а то и бурю с громом и молниями.

Максимилиан не ответил. Некоторое время он сидел, не двигаясь, а потом залпом допил травяной настой, заменявший нам чай, и начал собираться.

— Идем. Сегодня нам предстоит длинный путь.

И, похоже, не самый приятный, подумала я, но промолчала. Мой последний день явно не задался.

А спустя несколько часов разразилась обещанная буря.

— Держись ближе ко мне! — проорал Максимилиан через плечо. — Если ты сейчас отстанешь, то я тебя не найду при всем желании!

Я только стиснула зубы, оскальзываясь на размокшей глине. Такая забота…раздражала. Как же, боится потерять свой «билетик». Что он тогда стражу оставит? Платочек на память?

У-у-у! Ненавижу!

И вообще, какая муха меня вчера укусила? Почему я решила так просто сдаться? Временное помутнение?

Не иначе.

Лило как из ведра, под ногами хлюпало, разряды молний и раскаты грома попеременно ослепляли и оглушали. Настроение ухудшалось в геометрической прогрессии, в настоящий момент являя собой гремучую смесь из раздражения, злости на себя и на него и мрачного отчаяния.

Причем второе превалировало.

Раскисшая земля поехала под ногами, и я кубарем покатилась по склону оврага, попутно сшибая с ног вампира. Падая, он ухватился-таки одной рукой за клок травы, а другой умудрился в последнюю секунду цапнуть меня за шиворот.

— С ума сошла? Шею хочешь сломать? — рявкнул он мне прямо в лицо.

Это меня добило.

— От психа слышу!! — вызверилась я не хуже вампира. — Тебе что, приспичило попасть туда именно сегодня?

— Представь себе, приспичило!!! И если бы кое-кто не отправился на познавательную экскурсию по подземельям, то мы были бы на месте уже позавчера!!!

— Если бы кое-кто внимательнее смотрел по сторонам, я бы обошлась и без «экскурсии»!!!

— Да что ты о себе возомнила, соплячка?! Не с мамочкой разговариваешь!

— Ты-то, видимо, со своей успел наговориться! Может, она со стыда сгорела, а?

Узкие зрачки полыхнули багровым. Максимилиан со стоном дернулся ко мне… и мешком осел прямо в грязь, пряча лицо в коленях.

Я, не шевелясь, стояла под проливным дождем, постепенно осознавая, что наговорила. Он вчера доверился мне, рассказал то, что не рассказывал никому… А я при первом же удобном случае воспользовалась этим, чтобы ударить побольнее.

Что же со мной творится?

И что происходит с ним…

Я нерешительно протянула руку к мелко вздрагивающим плечам, но прежде чем я успела что-то сказать, Максимилиан резко выпрямился. Лицо было пустым и невыразительным. Стекающие по коже потоки ливня и синеватые отблески молний превращали его в застывшую маску, холодную и безразличную.

— В одном ты права, — отчеканил он. В голосе звенели металлические нотки. — Идти сейчас по такой погоде бессмысленно. Остановимся и разобьем лагерь.