Ирина Шевченко - И придет волчица

      - Уже лучше, - прокомментировала наглая майла.

      - Я не следил за тобой, Открывающая, если ты это имела в виду. Сюда меня привели дела, никак не связанные с твоей персоной.

      - Конечно. И эти дела так тебя измотали, что ты решил вздремнуть в тени этих чудных колючих кустиков?

      - Нет. Я услышал голоса и решил посмотреть. А когда увидел, чем ты занята, меня это заинтересовало. Профессиональное любопытство, если ты понимаешь, о чем я.

      - Надеюсь, твое любопытство удовлетворено в полной мере. Эй, майла, напомни мне, как вежливо прощаться, покуда я снова не послала многоуважаемого тэра.

      Лафия за моей спиной промолчала.

      - Не стоит, принцесса. Я уйду и без твоего прощания. Но если позволишь...

      - Не позволю! Вали отсюда!

      - Я только хотел спросить, сколько лет ты обучалась искусству меча, и кто был твоим учителем.

      - Сколько лет? - боги пресветлые, как бы я была вам благодарна, если бы мое счастье, как и наши занятия фехтованием, длилось хотя бы год. - О каких годах ты говоришь, Убийца? У меня было всего три месяца. Три коротких месяца. Потому что тот, кто был моим учителем...

      Я обещала больше никогда не плакать, солнце мое, но как же это бывает сложно.

      - Не спрашивайте ее об этом, тэр, - вступилась вдруг за меня лафия. - Люди не любят рассказывать про такое. Это грустно.

      - Не стану, милая тэсс, - кивнул орк. - Это действительно грустно.

      Лицемер!

      - Тебе грустно, что не ты убил его?

      - Нет, принцесса. Мне грустно, что он умер так. Он заслуживал лучшей смерти.

      Мне показалось, или в его ровном, бесстрастном голосе в самом деле прорезалась печаль.

      - Ты странный, Убийца. И он был странный. Все вы, с Эльмара, ненормальные.

      - Что есть норма, принцесса? - спросил он так же спокойно. - Ты считаешь, что я ненормальный, потому что дарую никчемным тварям достойную смерть. А я считаю, что ты ненормальная, потому что у тебя хороший удар, но просто ужасный меч, не подходящий ни к твоей руке, ни к шагу.

      - Что?

      - Да. При твоем росте и ширине шага этот клинок выглядит нелепо. И зачем боги дали тебе две руки, если второй ты просто размахиваешь, как плетью? Однорукий мечник, принцесса, вот это - ненормально. И тот, кто тебя учил, должен был рассказать тебе, что меч в руке - это хорошо, но два меча в обеих руках - еще лучше. Или он сам уже не помнил об этом?

      - Ты псих, Убийца, - вздохнула я, рассматривая свой меч. - Тебя нужно с Гайли познакомить.

      - Я уже знаком с доктором Миалланом. И смею заметить, он фехтует обеими руками.

      - Тогда вы все - ненормальные. Чокнутые эльфы, чокнутые орки. И я в вашу компанию не хочу.

      - Ты уже в нашей компании, Открывающая. И все мы, приобщившиеся к тайне Врат - ненормальные. Ибо один Мир - одна норма, другой Мир - другая. И если ты в каждом новом Мире будешь пытаться жить по его нормам, то тогда ты на самом деле сойдешь с ума. Поэтому мы никогда не меняем имен. И никогда не отказываемся от привычного образа жизни. Свой Мир и свои нормы мы носим с собой, как улитка тащит за собой свою раковину. Разве это не так, принцесса?

      В чем-то он был прав. Мои нормы, к примеру, не позволяли мне терпеть фамильярных и фривольных обращений, вроде "цыпа", "крошка" или "милашка". Слово "принцесса" тоже было в этом списке. И меня оно бесило особенно сильно, так как один тип, которого я знала еще на Земле, называл меня именно так.

      - Если ты еще раз назовешь меня так, то я убью тебя, - над моею ладонью завис огненный шар. - И мне совершенно безразлично, что это будет смерть недостойная такого прославленного воина.

      - Назову тебя как? - с непониманием нахмурился орк.

      - Принцессой.

      - А мне нравится, - напомнила о себе устроившаяся под деревом лафия.

      - Вот, - ткнула я пальцем в смазливую нежить. - Ее и называй так, сколько тебе угодно.

      В глазах, таких черных, что зрачок неотделим был от радужки, отразилось искреннее удивление.

      - Не понимаю тебя, - тряхнул он головой. - Зачем мне так ее звать? Разве это на ней сейчас ожерелье Владетельницы? Разве это она была избранницей моего принца?

      Я обещала больше не плакать, любовь моя, и я не стану. Только горло сдавило вдруг невыносимо, перед глазами поплыло высеченное из серого камня лицо Идущего и ноги стали такими бессильными, что я просто осела на траву, обхватив руками голову, чтобы она не разорвалась от убийственного стука в висках.

      - Она теперь всегда такая, - донесся издалека голос майлы. - Грустная. И совсем не светится. Это потому, что ее эльфа больше нет, и ей не с кем теперь танцевать.

      - Прости, если обидел тебя, при... Галла, - Ромар присел на корточки рядом со мной. - Но я не желал тебе зла.

      - С ума сойти можно, - я еще сильнее сдавила пульсирующие виски. - Ты явился на Тар, чтобы убить его, а теперь говоришь, что не желал мне зла, а его зовешь своим принцем. Это тоже твоя норма?

      - Мы с тобой из разных Миров, и тебе тяжело понять меня. Но я попытаюсь тебе объяснить. Я был меченосцем Владетеля Стиара и принес роду Т'арэ клятву верности. Всему роду, последним потомком которого был Иоллар. И в той клятве были такие слова: если я не смогу спасти своего господина от смерти, я спасу его от позора. Спасти его от смерти я не мог. Если бы я не принял заказ, они нашли бы другого наемника, и последний из древнего рода принял бы смерть от пущенной из укрытия стрелы или яда. Это плохая смерть для настоящего воина. Я не мог спасти его от смерти, но мог спасти от позора. Если бы я его убил, это был бы честный бой и славная смерть.

      - А если бы он убил тебя?

      - Это тоже была бы хорошая смерть. Для меня. А он был бы предупрежден, что его ищут, и тому, кого послали бы вслед за мной, было бы сложно застать его врасплох.

      - Ты и правда ненормальный. Разве нельзя было предупредить его иначе? Зачем кому-то из вас вообще было умирать? Кому нужен был этот честный бой?

      - Я знал, что ты не поймешь. Я не мог предупредить его, не обесчестив свое имя. Если бы я сделал это, никто больше не стал искать помощи Ромара Убийцы.

      - Ил никогда не называл тебя так.

      - Он тоже не понимал меня. Он ведь не был настоящим орком, хоть и очень хотел им стать. Но это был наш молчаливый уговор: он никогда не звал меня Убийцей, а для меня не существовало имени Ваол.

      Он терпеть его не мог, это имя, так же как и своего подонка-отца, докатившегося до того, чтобы подослать к единственному сыну наемного убийцу. И, наверное, если сравнивать беспринципного князя Окнира и повернутого на своих нелепых принципах орка, то Ромар покажется не так уж и плох.