Елена Кочешкова - Болтливые куклы

Дети не любили его. Никто не хотел сидеть или стоять рядом с ним, никто не звал его играть в свободные от учебы часы. И пусть они не насмешничали открыто, однако меж собой говорили о 'белом змееныше' с презрением.

Но разве расскажешь об этом мастеру Хо? Разве объяснишь?

Зар привык молчать.

Мастер Хо, однако же, не был ни слепцом, ни глупцом. Он не привык вмешиваться в дела учеников, но обычно детские проблемы и не стоили того. А с Заром вышло совсем иначе. Таких очевидных и безусловных изгоев в танцорской школе не было уже очень много лет. И Хо понимал, что странный белый мальчишка если и не сломается от постоянной незаметной травли, то уж точно превратится в озлобленного звереныша.

В тот день тихое едкое напоминание про водяного змея оцарапало спину Зара после долгой и утомительной тренировки, где он одним из немногих не упал и не расплакался от усталости.

Зар кожей почувствовал этот полный злости и зависти шепоток и застыл над своими деревянными кирпичами для упражнений. Стиснув зубы, он не мог ни наклониться, ни сделать шаг вперед. Все его тело сковали ярость и желание метнуть увесистый кирпич в обидчика. Он знал, что за подобную выходку его строго накажет мастер Хо, а мальчишки в спальне найдут возможность отомстить еще хуже. Но на самом деле его держал страх потерять над собой контроль. Это уже случилось однажды, когда Зар так приложил одного из учеников, что тот ненадолго потерял сознание. До наставников та история не дошла, поскольку произошла она далеко от их глаз, но с той поры мальчишки — даже самые старшие — предпочитали говорить гадости только за спиной у белого драчуна.

И потому теперь Зар стоял над своими кирпичами и изо всех сил пытался удержать рвущийся наружу гнев.

Он вздрогнул, когда на плечо его легла тяжелая ладонь.

Зар быстро обернулся.

— Мастер? — он не боялся наставника, но понимал, что без важного повода тот не подойдет. — Я что-то сделал не так?

Мастер Хо молча покачал головой. Его плотно сжатые губы дали понять Зару, что разговор состоится не здесь.

Когда они покинули зал для тренировок, тяжелая ладонь на плече направила Зара в сторону выхода в сад.

Снаружи Зар быстро озяб — в осенние дни густая прохлада рано опускалась на храмовый комплекс.

Мастер Хо довел его до одинокой беседки возле пруда. Там он, не замечая холода, сел на каменную скамью за широким столом.

— Зар, — взгляд наставника был суров, но осуждение в нем не отражалось, — ты наделен большой силой и знаешь это. Мне не в чем тебя упрекнуть — твои прежние наставники хорошо преподали тебе мудрость владения собой. Но я вижу, как яд этой горечи отравляет тебя изнутри. Позволь дать тебе один ценный совет мальчик… — мастер Хо смотрел Зару прямо в глаза. — Когда гнев переполняет чашу твоего терпения, помни — ты выше этого. Просто выше. Настолько, что эти мелкие укусы трусливых мышей на самом деле не способны ранить твою шкуру.

Зар нахмурился. Наставник был прав… Нечто похожее говорил когда-то и отец.

Но как вытерпеть оскорбления?

— Ты выше, — еще раз сказал мастер Хо. — И с этого дня у тебя будет отдельное задание на долгий срок. В часы уединения и медитации работай над своим гневом. Осознавай его. Осознавай, что слова — ничто, прах. Глухие не слышат слов. И если тебе нужно понять насколько это легко, просто стань глухим.

От волнения Зар укусил себя за кончик языка. Это был ключ. И весьма недурной.

В знак повиновения он коротко почтительно кивнул.

Но беседа не была окончена. Не совсем.

— И еще, — сказал мастер Хо, вставая. — Знаешь, некоторые змеи однажды превращаются в драконов.

Шаги наставника давно растворились в вечерних сумерках, а Зар все стоял у каменного стола, широко распахнув глаза и стиснув рубашку на груди.

Дракон!

Как он мог не догадаться?

Дракон! Таково было его древнее родовое имя, сокрытое имя, неизвестное никому, кроме семьи! Имя, которое сулило ему золотой венец Продолжателя. Имя, которое у него отняли вместе с именем обычным.

Дракон…

Зар почувствовал, что гнилой отравленный гнев покидает его тело, выходит из стоп и ладоней, растворяется в темноте сада. Он почувствовал, как становится легким и сильным. Таким сильным, что может перевернуть весь мир.

И тогда Зар, будущий Белый Дракон, запрокинул голову и звонко счастливо рассмеялся в синее ночное небо.

Под рубашкой, на спине, у него впервые шевельнулись маленькие острые крылья.

Следуя совету мастера Хо, Зар той же ночью залепил уши воском и весь следующий день наслаждался тишиной. Сквозь плотные затычки до его слуха долетали только громкие распоряжения наставника, который с утра до вечера гонял юных танцоров по главному тренировочному залу. Мастер Хо всегда славился зычным голосом. А вот злые шепотки, оброненные словно невзначай едкие замечания, упреки и фырканье мальчишек оставались за пределами восприятия.

С удивлением Зар понял, что может совершенно спокойно смотреть на искривленные скверными словами губы своих 'друзей'. Не слыша слов, он не ощущал и гнева.

Затычки оставались в его ушах еще три дня, а потом Зар спокойно и решительно вытряхнул их во время утреннего умывания. Первые часы он настороженно следил за собой, ждал, когда чье-нибудь недоброе слово привычно оцарапает, вызовет вспышку ярости.

Но тишина все так же оставалась его молчаливой спутницей.

Внутренняя тишина.

Мастер Хо был прав — слова ничего не значили.

Нет, конечно, все изменилось не сразу. Но однажды Зар понял, что глупые мальчишки больше не докучают ему. Самые старшие были озабочены только тем, как бы получше подготовиться к своему главному испытанию, дающему право завершить обучение и войти в число взрослых актеров, а остальные… остальные понемногу привыкли к странному белому обитателю танцорской школы и перестали выделять его в своих разговорах и делах. Они не стали его друзьями, но и отравлять жизнь больше не стремились.

Все, кроме одного.

Аката был старше Зара почти на три года и выше на целую голову. Он обладал настолько же скверным характером, насколько прекрасным лицом. И если Зар находил в своей кровати дохлую вонючую жабу или его чистая запасная одежда оказывалась в несмываемой грязи, то можно было не гадать, кто стоит за этими глупыми выходками.

Будь у него такая возможность, Аката заставил бы каждого мальчика в спальне подчиняться своей мелочной власти, но, по счастью, его нередко осаждали старшие ученики, которые не считали юного красавчика достойным такого почитания.