Анна Клименко - Кубок лунника

– Вам известно место, где будет проходить ритуал?

– Нет, – лунник покачал головой, – но я бы предположил, что это произойдет где-то в пустошах, неподалеку от кургана.

– И когда Джин хочет подарить Хаору вторую жизнь?

– Ну-у, – он нервно постукивал ногтями по полированной столешнице, – в соответствии с первоначальным планом это должно состояться не позже чем в первую ночь после фиолетовой луны.

– То есть послезавтра, – уточнила Малика.

– Да, – кивнул граф, – послезавтра.

Ночь синей луны

Сэлдим –особенныймесяц. То, что спало, свернувшись тугим бутоном, просыпается, раскрываясь навстречу солнцу. Те, кому посчастливилось пережить зиму, с наслаждением вдыхают незабываемый и ни с чем несравнимый коктейль, смешанный из запахов зелени, земли, нектара и свежести ледника, которую приносит ветер с Солнечной горы. И луна Всецветня тоже особенная. Так уж получилось, что весь месяц висит она в небе круглой плошкой, только оттенок ее меняется. Сперва – чистое серебро, белый цвет невинности, затем – как будто в разведенную известь добавили несколько капель алой краски или уронили горсть раздавленной клюквы. С каждой ночью все гуще цвет Ночной странницы, до тех пор, пока не станет она багровой, словно свежая ссадина. Потом как будто небесная синева начинает тушить гневный цвет луны, заливая алое синим. Лиловая, фиолетовая, синяя… И все. Ночная странница попросту растворяется в темноте, становясь невидимой. Сэлдим заканчивается.

…Маликахмуро вглядывалась в небо, где едва заметно синел диск луны. Она стояла у окна и куталась в шаль. Ночь обещала быть теплой, как и полагается последней ночи Сэлдима, но ведьме отчего-то было зябко. Малике очень хотелось верить, что мерзла она не от страха.

Легкий шорох за спиной.

Она резко обернулась, хотя заранее знала, кого увидит.

– Граф.

Лунник сдержанно кивнул и замер, словно черная тень. Как странно – до этого он ни разу не одевался во все черное, отдавая предпочтение куда более живым и приятным глазу цветам. Что же поменялось в эту ночь?

– Заранее оплакиваете ее? – поинтересовалась Малика.

– Пожалуй, – он с деланным безразличием пожал плечами, – но ведь… вы помните о моей просьбе?

Как не помнить. Малика до самой смерти будет помнить жуткую, неизбывную боль в звериных глазах, когда лунный лорд просил ее попытаться сохранить жизни им обоим.

«А если это будет невозможно?» – спросила она тогда, – «кого бы вы предпочли видеть живым?»

«Я не могу выбирать, госпожа Вейн, я обязан семье Хаора жизнью».

Вот вам и все, выкручивайся, как хочешь, Малика.

– Нам пора, – одними губами произнесла она.

Затем аккуратно сложила шаль на спинку кресла и двинулась следом за лунным лордом. В эту ночь ведьма отказалась от платья, одевшись в мужской костюм, ведь в штанах куда удобнее бегать по пустошам, аза высоким голенищем она припрятала нож, на тот случай, если придется прибегнуть к кровопусканию.

Нет-нет, Малика вовсе не собиралась драться на ножах с той же Джин! Она прекрасно осознавала, что преподавательница Праженской Академии – плохой боец и вряд ли одолеет сумасшедшую ведьму из пустошей. Разве что себе вены вскрыть, если до этого дело дойдет. Все-таки кровь – великая сила. В ней и жизнь, и магия, бери что нужно…

Но пока Малика шагала по коридорам живого замка, опасность предстоящего предприятия казалась эфемерной, ненастоящей – и только когда за спиной захлопнулись створки-двери, как будто кто-то в голове рычаг передернул. Вот оно, началось. Волосы на затылке зашевелились от необъяснимого, тяжкого предчувствия.

«Кого-то этой ночью не станет», – эта мысль обожгла, ужалила, словно вылетевшая из костра искра, – «и он тоже понимает, знает, что я чувствую, и все еще мечется между данным словом и желанием сохранить жизнь Нэйду…»

Граф Рутто казался воплощением спокойствия, стоя на парадном крыльце и глядя в ночь. С лунником не опасно, когда луна синяя, Малика это знала, и потому осторожно коснулась его ладони.

– Чего мы ждем?

– Угадайте с трех раз, госпожа Вейн, – ядовито отозвался граф, – или вы знаете, в какую сторону нам идти?

– Можно подумать, вы знаете, – буркнула ведьма, – или учуять пытаетесь?

– Примерно так. Вас я ведь унюхал несколько ночей назад.

Он потянул носом воздух, на несколько мгновений прикрыл глаза и заявил:

– А теперь, госпожа Вейн, нам придется сделать нечто такое, чего мы еще никогда не делали раньше. Помнится, вы пытались мне продемонстрировать свои таланты – позвольте теперь и мне показать мне то, чем богаты дети Ночной странницы.

– Не люблю напыщенных речей, – ведьма поморщилась, – что я должна сделать?

– Вы должны меня обнять, – ехидно сообщил лунник, при этом даже глазом не моргнув.

– Лестное предложение. Но я бы предпочла сделать это в другое время и в другой обстановке.

– Не сомневаюсь. И все же вам придется сделать это здесь и сейчас, если, конечно, вы хотите почувствовать то же, что и я.

У него получилось убедительно, и Малика сдалась.

В конце концов, ее ждали триста фунтов за упокоенного призрака, а лунный лорд не принадлежал к числу тех существ, что внушают отвращение одним своим видом.

Она набрала полные легкие воздуха, словно перед прыжком в воду, подошла почти вплотную и, подняв руки, покорно обняла графа за шею. Посмотреть ему в глаза Малика отчего-то не решалась, как будто сделай она это – и рухнет последняя хрупкая преграда между ними. Может быть, ведьме подспудно и хотелось этого, но… не так. Не теперь.

– Ближе, – голосом опытного искусителя проворковал лунник, – или вы, наконец, признались себе, что боитесь меня?

– Вот еще, – буркнула Малика.

В некотором замешательстве прикусив губу, она сделала последний шаг вперед, ткнулась лбом в черный шелк – и в то же миг ее накрыло солоноватой волной чужой, нечеловеческой силы.

– Нет!.. Не… не смей!

Ведьма изо всех сил уперлась локтями в грудь лунника, оттолкнулась и едва не упала. Он ее больше не держал, опустил руки вдоль тела. И все же…

Задыхаясь, Малика откинула назад непослушную прядку.

– Йоргг! Я… не знаю, что это было, но больше никогда – слышите – никогда!..

Она все еще хватала ртом воздух, легкие жгло так, словно она слишком долго пробыла под водой и теперь вот вынырнула.

– Успокойтесь, – обронил граф, качая головой, – я не знаю, что на вас так подействовало. Но вы же видели, не так ли? Видели, что и я?

Будучи не в силах отвечать, Малика затрясла головой. Да, провались все к йорггу! Она – видела.

…Нэйда, ползающего на коленях по смятым ирисам. Он вспарывал ножом землю, как будто это был мешок набитый золотыми монетами. Он торопился, вычерчивая на теле Этернии многолучевую звезду силы, без которой не провести ритуал. Малика словно ощутила на себе его дыхание, не очень-то свежее, пропитанное запахами кислого вина, лука и жирного, зажаренного на костре мяса. В темных глазах ведьмака плясала смерть. Любому, кто встанет у него на пути. И не осталось ничего от приятного попутчика, с которым малика Вейн имела удовольствие беседовать по дороге к Блюменсу.