Дэвид Эддингс - Обитель чародеев

— Хорошо.

Серебристый смех сорвался с губ принцессы Се'Недры, которая наблюдала за неуклюжими движениями группы новобранцев, выполнявших поворот направо с боевым оружием. Выражение лица тети Пол не изменилось, когда она строго взглянула на хихикающую жемчужину империи.

— Пожалуй, мы возьмем её с собой, — прибавила она. Се'Недра принялась энергично протестовать, когда узнала, что она не отправляется прямиком в роскошные палаты дворца короля Фулраха в Сендарии, но, несмотря на все её просьбы и уговоры, тетя Пол оставалась неумолимой.

— А вообще она слушает кого-нибудь? — недовольно спросила маленькая принцесса Гариона, когда они ехали позади тети Пол и Дерника по дороге, ведущей в Медалею.

— Она слушает всех, — ответил Гарион.

— Но не меняет своих решений?

— Не очень часто… но меняет.

Тетя Пол обернулась и сказала Се'Недре: — Опусти капюшон. Начинается снег, и я не хочу, чтобы ты ехала с мокрой головой.

Принцесса сделала глубокий вдох, собираясь возразить.

— Спокойно, — тихо предупредил её Гарион.

— Да, но…

— Она сейчас не расположена к разговорам.

Се'Недра бросила на него яростный взгляд, но молча опустила капюшон.

Снег продолжал падать, когда к вечеру они достигли Медалей. Нетрудно было угадать, какой окажется реакция Се'Недры на ночлег в деревенской гостинице. Гарион отметил, что взрывы гнева у неё бывают с определенной периодичностью. При этом она никогда не начинала сразу кричать во все горло, а, постепенно распаляясь, достигала впечатляющего крещендо. Вот и теперь, едва принцесса собралась перейти на крик, как неожиданно услышала спокойный голос тети Пол, говорившей Дернику:

— Вот что значит хорошее воспитание. Старые друзья Гариона придут в восторг. Ты так не думаешь? Дерник отвернулся, пряча улыбку.

— Я уверен в этом, госпожа Пол. Се'Недра замерла с открытым ртом. Эта внезапная перемена в ней поразила Гариона.

— Я выглядела глупо, да? — спросила она, переходя на спокойный тон.

— Да, дорогая… самую малость, — согласилась тетя Пол.

— Пожалуйста, простите меня… все, — вкрадчиво продолжала принцесса.

— Не перебарщивай, Се'Недра, — заметила тетя Пол.

На следующий день около полудня они свернули с главной дороги, ведущей в Эрат, на проселочную, которая вела к ферме Фолдора. Возбуждение Гариона усилилось Еще бы! Ведь каждый придорожный столб, каждый куст и каждое дерево ему тут знакомы. А вот там… неужели это старый Крэлто на неоседланной лошади направляется с каким-то поручением в Фолдор? А заметив высокого человека, очищающего канаву от веток и прошлогодних листьев, он больше уже не в силах был сдерживаться. Гарион пришпорил коня, ловко перемахнул через изгородь и поскакал галопом по занесенному снегом полю к одинокому крестьянину.

— Рандориг! — закричал он, спрыгивая с седла.

— Ваша честь? — ответил Рандориг, моргая от удивления.

— Рандориг, это я — Гарион. Ты не узнал меня?

— Гарион? — Рандориг, продолжая моргать, пригляделся, и его глаза блеснули. — Да… пожалуй, ты прав, — пробормотал он. — Ты и есть Гарион.

— Ну конечно это я, Рандориг! — воскликнул Гарион, протягивая руки.

Но Рандориг поспешно убрал руки за спину и сделал шаг назад.

— Испачкаешь одежду, Гарион. Смотри! Я весь в грязи.

— Наплевать на одежду, Рандориг. Ты мог друг.

Высокий парень упрямо покачал головой:

— Её нельзя пачкать. Она слишком красивая. Мы всегда успеем пожать руки после того, как я их отмою. — Он с любопытством уставился на Гариона. — Откуда у тебя такие красивые вещи? И меч? С ним лучше не показываться перед Фолдором. Ему это не понравится.

Дела складывались не так, как предполагал Гарион.

— Как Дорун? — спросил он. — А Забретт?

— Дорун уехал прошлым летом, — ответил Рандориг, морща лоб. — Я думаю, его мать снова вышла замуж… ну, у них ферма за Винольдом… А Забретт… ну что… мы с Забретт стали… дружить, едва ты уехал. — Молодой человек вдруг покраснел и смущенно опустил глаза. — Между нами что-то есть, Гарион.

— Прекрасно, Рандориг, — быстро проговорил Гарион, стараясь скрыть болезненное и мгновенное, как укол иглы, разочарование.

— Я знаю, что вы всегда хорошо относились друг к другу, — продолжал Рандориг упавшим голосом. — Я поговорю с ней. — Он поднял голову. В глазах бедного парня стояли слезы. — Мы бы так не увлеклись, Гарион, но кто знал, что ты вернешься.

— Не совсем так, Рандориг, — успокоил друга Гарион. — Мы только проездом, чтобы забрать кое-какие вещи.

— Ты и Забретт заберешь? — чуть слышно спросил Рандориг, и у Гариона защемило сердце.

— Рандориг, — попытался он успокоить товарища. — У меня нет больше дома. Одну ночь я сплю во дворце, следующую — в придорожной канаве. Разве кто-то из нас может обречь на такую жизнь Забретт?

— Она пойдет за тобой, если ты попросишь… я так думаю, — сказал Рандориг. — С тобой она все выдержит… Я знаю.

— Но она не создана для такой жизни, признайся? Вы доверяете друг другу?

— Я не смог бы ей солгать, Гарион, — обиделся высокий парень.

— А я смог бы, — резко сказал Гарион. — В особенности если это избавит её от тягот кочевой жизни. Тебе потребуется только держать рот на замке. Предоставь говорить мне. — Он неожиданно ухмыльнулся. — Как в старые времена.

На лице Рандорига мелькнула застенчивая улыбка… Ворота фермы были распахнуты настежь, и добрый и честный Фолдор, широко улыбаясь и радостно потирая руки, суетился вокруг тети Пол, Дерника и Се'Недры. Высокий и тощий фермер ничуть не изменился за те полтора года, что они не виделись, лишь выдающаяся вперед челюсть, казалось, вытянулась еще больше, да прибавилось седины на висках, но сердце осталось таким же добрым и великодушным.

Принцесса Се'Недра скромно осталась стоять в стороне, и Гарион принялся изучать её лицо, стараясь отыскать признаки надвигающейся грозы. Если кто и мог сорвать задуманный им план, то в первую очередь, конечно, она. Но как он ни старался, ничего не мог увидеть.

Затем с галереи, опоясывающей внутренний двор, спустилась вниз Забретт. Одетая в обыкновенное деревенское платье, с золотистыми длинными волосами, она очень похорошела с тех пор, как они расстались. Волна воспоминаний охватила Гариона, но в мыслях он оставался холодным и расчетливым. Они вместе росли, и их связывало так много, что посторонний человек вряд ли мог понять, что произошло, когда их взгляды встретились. И в этом взгляде Гарион лгал ей. Глаза Забретт светились любовью, а мягкие губы были полуоткрыты, словно готовые дать ответ на вопрос, который он еще не задал, но обязательно задаст. Однако во взгляде Гариона она прочла выражение дружбы, даже нежности, но не любви. Недоверие отразилось на её лице, которое быстро залилось румянцем. Сердце Гариона опять сжалось, видя, как надежда умирает в её голубых глазах. Но хуже всего было то, что ему пришлось сохранять эту позу безразличия, когда она с тоской всматривалась в черты его лица, как бы стараясь запечатлеть образ, который будет её преследовать всю жизнь. Девушка повернулась и, сославшись на дела, медленно побрела прочь. Гарион понял, что видит её в последний раз.