Владимир Корн - Звезда Горна

Все это в корне меняет дело: у меня возникает возможность построить в каньоне настоящий прииск. Строители крепости отправятся под защитой солдат, и мои люди вполне могут к ним присоединиться. Тогда мне действительно нет необходимости ехать туда – значительно полезней будет, если вместо меня поедет горный мастер, рудознатец, как их здесь называют. Конечно, рабочих необходимо обеспечить охраной – у солдат свои задачи, но это уже намного проще. Вместе они доберутся до места строительства, а оттуда уже рукой подать до будущего прииска.

Этим же вечером я спросил про крепость у Янианны, и она подтвердила: да, будет строиться, пока только одна и на самом краю степи. Позже появятся еще две. Конечно, это не совсем крепости, скорее форты, но большего и не надо, главное – обозначить свое присутствие.

Вообще у нас с Янианной сложились замечательные отношения, я души в ней не чаял, она отвечала мне взаимностью. Мы могли часами разговаривать на любые темы, довольно часто прерываясь на поцелуи. Ее интересовали многие вещи, а у меня было что ей рассказать. Однажды, когда разговор зашел о высокой смертности рожениц от родильной горячки, мне пришлось объяснить Яне, что все дело в инфекции, которая заносится инструментами и руками лиц, принимающих роды. Тема живо заинтересовала Янианну, и я долго рассказывал ей о многих вещах из области медицины, еще неизвестных в ее мире. Теперь мне было сделать это значительно проще: вечера с Цаннером, больше похожие на допросы, заставили меня выудить из своей памяти такие познания, что я даже сам удивлялся.

Прежде доктор Цаннер практиковал в Дрондере, столице Империи, но после одной неприятной истории ему пришлось удалиться в сельскую глушь. Как поведал мне Герент, у Цаннера при его медицинских экспериментах погибло несколько пациентов. Естественно, в разговоре с ним попытался узнать, что же произошло. Цаннер заверил меня, что им двигало желание спасти безнадежно больных людей, но, когда эта история получила широкую огласку, он выслушал немало обвинений от своих коллег-конкурентов, что и заставило его удалиться в провинцию.

Бичом на этом этапе развития цивилизации является детская смертность, и в подавляющем большинстве случаев это происходит от элементарного несоблюдения правил санитарии и гигиены.

Милая моя девочка была императрицей, и поэтому, вместо того чтобы благосклонно выслушивать мои комплименты о красоте ее глаз и грации движений, она буквально выуживала из меня знания, которые могли бы пригодиться ей. А я абсолютно ничего не имел против этого, мне даже приятно было поделиться с ней всем, что знаю сам.

И все же однажды дело дошло до такой ссоры между нами, что, вспоминая подробности, я понимал, что вряд ли смог бы решиться на такое еще раз.

Все началось с пустяка, о котором даже вспоминать не хочется. Янианна, привыкшая, что ей всегда уступают, настаивала на чем-то своем, я уперся как бык, отстаивая собственное мнение, и в конце концов девушка заявила:

– В таком случае, Артуа, можете идти, я не хочу вас больше видеть! – И отвернулась от меня, всем своим видом показывая способность к примирению.

Но мне, в силу довольно гадкой натуры, этого показалось мало, и захотелось разыграть сцену из рекламы довольно известного банка.

Подойдя к Яне, я осторожно обнял ее сзади и сказал на ухо:

– Обычно в таких случаях разрешают забрать на память самое дорогое.

Девушка, поначалу прильнувшая ко мне, резко обернулась, и в глазах ее за доли секунды я успел прочесть поочередно удивление, испуг, недоумение, обиду, и наконец все сменилось выражением презрения. Вновь повернувшись спиной, она обвела гостиную движением руки и тихо сказала:

– Можете забрать хоть все.

Господи, никогда в жизни не хотел бы снова услышать такой ее голос! Уже раскаиваясь в содеянном, я сказал:

– Заметьте, Янианна, вы сами разрешили мне это сделать. – Подошел к ней, развернул к себе лицом, подхватил под коленки, перебросил через плечо и пошел по направлению к выходу. На мою спину обрушился град ударов кулачками:

– Вы что себе позволяете, барон? Немедленно поставьте меня на пол!

– Извините, ваше величество, вы сами только что разрешили мне забрать самое для меня дорогое, так будьте последовательны.

Удары стихли, и Яна произнесла совсем другим голосом:

– Артуа, поставь меня, пожалуйста.

Уже поздно ночью, в постели, она с замиранием сердца слушала мой рассказ.

– …И когда ранним утром ворота крепости распахнулись, из них начали выходить женщины, неся на плечах своих любимых…

Янианна попыталась просунуть мне под бок ладошку и вздохнула:

– Я не смогла бы тебя унести, ты тяжелый.

– Никто вам не виноват, ваше императорское величество. Вот выбрали бы себе в любовники, например, графа Ронтройла – и таких бы проблем у вас не было, могли бы носить его целыми днями, изредка перебрасывая с плеча на плечо, – заявил я.

Граф Ронтройл отличался редкостной миниатюрностью, но никогда не позволял подшучивать над собой, отлично владея шпагой и прилично стреляя из пистолета.

Через несколько мгновений Яна, о чем-то задумавшаяся, со злорадством в голосе заявила:

– Артуа, ты знал эту историю и решил подшутить надо мной, не так ли? Но ты очень плохо знаешь женщин, а они такие коварные и злопамятные. Так вот, месть моя будет жестокой, беспощадной и неминуемой.

Ее слова заставили меня всерьез забеспокоиться.

– Янианна, я ведь и так очень рисковал – ты могла сразу покинуть меня, не дав мне времени на объяснения. И что бы я тогда сделал? Ты могла отказать мне в доступе во дворец, а письма сжигать, не читая. Прости меня, я погорячился, очень тебя прошу.

– Нет, нет, Артуа, теперь уже слишком поздно. Я же сказала, что месть будет неминуема.

– Яна, но ты же не собираешься привлечь для своей мести какого-нибудь красивого мужчину?

– Мужчину, говоришь? А что, очень неплохая мысль, я подумаю над этим… – И, посмотрев на выражение моего лица, успокоила: – Нет, мужчина мне не понадобится, но от этого месть не станет менее ужасной.

И верно, буквально через несколько дней, когда Коллайн зашел в мой кабинет, я читал указ о награждении меня орденом Золотого льва и присвоении Золотой шпаги.

– Что с тобой, де Койн? – поинтересовался он.

Вместо ответа я протянул ему указ. Коллайн вчитался в него и расхохотался.

– Ничего смешного не вижу, – возмутился я, но он продолжал смеяться.

– Чем же ты так рассердил ее величество? – продолжал веселиться он.

Мне пришлось вкратце рассказать предысторию сего награждения, что вызвало у него новую вспышку смеха. Коллайн знал о моем отношении к подобным вещам и теперь веселился от души.