Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина
- Хорошо, - просто согласилась я, - попробую решить этот вопрос. Но боюсь, что несколько дней все же придется потерпеть. Сама, знаете ли, не жажду… Хочется уже свой угол, наконец! - вырвалось в сердцах.
- Простите меня… - прикрыл глаза мужчина, - я еще не в состоянии заняться этим, а потому не имел права проявлять недовольство.
- Зато я в состоянии, не переживайте. А сейчас звоните, пускай вас разденут и уложат. Вскоре думаю все прояснится. Отдыхайте, Фредерик, я тоже этим займусь, чуть позже к вам зайдет Даша.
Дашша, как он ее называл. Слушался беспрекословно и даже похоже слегка побаивался. Как и я впрочем – как-то так случилось, само собой. Теперь она совершенно не воспринималась, как просто горничная, скорее, как авторитетный специалист, от которого многое зависит сейчас и в будущем.
Моя комната отличалась от соседней тем, что половину ее занимала кровать. Французские шторы из белого шелка прикрывали окна, напомнив этим Большой петергофский дворец. Белое покрывало было нежно расшито розовыми цветами, таким же белым с розовым был ковер на полу, обивка стен и объемный горшок под кроватью. Всё в стиль и цвет.
Нам милосердно дали время устроиться на новом месте. Понадобилось решить кучу вопросов, но было бы желание… нам во всем шли навстречу.
И если бы не общее чувство неприкаянности и зависимости от воли хозяина, то здесь было бы и неплохо – прислуга подходила по звонку, что-то из вещей послушно забрали в стирку, обед доставили прямо в комнаты и еда была вкусной. За окном виднелся внутренний парк, где Фредерику можно бы понемногу гулять, но… зависимость существовала.
Мы были приглашены на ужин.
Приглашение я вежливо отклонила, объяснив отказ неважным состоянием больного. Тогда еду опять принесли к нам в комнаты, продублировав приглашение, но уже только для меня и к завтраку.
Тихо ужаснувшись неизбежному, я поставила мужа в известность и рухнула спать, как только сгустились сумерки. Завтрак в пять утра, это страшно - я помнила.
Даша прилегла со мной, ширина кровати позволяла уложить здесь еще пару человек. В комнате мужа на диванчике ночевал слуга. Я была спокойна - в случае чего мы рядом.
Рано утром, незаметно зевая, я шла за посыльным по знакомому уже маршруту. Понимая, кажется, всю подоплеку – приглашение на ужин вчера было проявлением королевского расположения к нашей семье и, скорее всего, он проходил бы в компании еще кого-то… королевы и ее свиты, к примеру. Это стоило благодарности и лучше бы пойти, конечно, но увы нам, увы…
Приглашение же на завтрак в такую рань, судя по прошлому разу, означало приватную встречу и деловое продолжение.
При входе в анфиладу мне с поклоном вручили митенки…
Стянув с рук свои перчатки, которые не мешало бы уже отбелить и отдав их слуге, я с улыбкой натянула подарок. Осмотрела мельком приведенное кем-то за ночь в порядок платье… Хозяин умел расположить к себе. Такой внимательности я не ожидала. От любого мужчины в принципе. Хотя, возможно, у короля есть кому подсказать и все-таки… подобная забота была приятна.
Почти привычно уже молча позавтракав в компании хозяина и еще двух незнакомых мне мужчин – среднего и пожилого возраста и в мундирах, я опять закончила есть первой. В этот раз предлагали только вареные яйца в специальных подставочках, хлеб и овсяную кашу, но в вариациях.
Я взяла для себя одну порцию с завитками поджаренного бекона и дробленными солеными орешками, и вторую сладкую – с лужицей растопленного сливочного масла, щедро украшенную черникой, малиной и кусочками карамелизированной груши. К ней подали жидкий мед и абрикосовое варенье в розетках. Пила я горячее молоко.
- Мне приятен ваш аппетит, frau zu Hohenlohe-Ingelfingen, он свидетельствует о добром здоровье, - закончил свой завтрак король, перекладывая салфетку с коленей на стол.
- Овсянка считается одной из самых полезных каш, она помогает работе желудка и сердца, - пробормотала я, с подозрением вглядываясь в его лицо. Будто без издевки сказано… ладно – подобрела я.
- Прошу вас обращаться ко мне не так официально, Ваше королевское величество. Приятно будет слышать от вас «фрау Таис», к тому же это сэкономит время, - шла я по проторенному пути - обращение по имени сближает.
Кивнув, король предложил мне руку, вежливо продолжая разговор, пока мы шли в кабинет:
- Говорят, овсянку придумали шотландцы, но их способ приготовления не идет ни в какое сравнение. На воде?..
- Действительно? Настоящий толк в еде, похоже, знают не все, - по-заговорщицки улыбалась я.
- Возможно, еще французы? - ответили мне тем же.
- Не откажем им в этом достоинстве, но речь ведь не только о вкусной, но и сытной пище…
Кажется, у меня получалось поддерживать местный small talk на должном уровне – мужчина улыбался, он был доволен.
В кабинете все расселись, как и в прошлый раз. Сейчас, правда, я выглядела не так презентабельно – в простом кисейном платье и повседневной обуви. Сложив руки на коленях, ждала вопросов. Так же молчали мужчины. Наверное, свиту здесь принято представлять по мере надобности. Но не похоже было, что это врачи или ученые.
- Фрау Таис, - заговорил наконец, Вильгельм, - признаюсь вам, что после прошлого разговора я не предпринял никаких действий с ним связанных.
- Ну, хорошо… - ни черта не поняла я. Не предпринял – твое решение. Не обязательно отчитываться о своей глупости.
- Дело в том, что ваша личность из-за двусмысленного положения на тот момент не внушала полного доверия. Сейчас все изменилось.
- И по какой же причине, позвольте поинтересоваться? - вежливость наше всё, я помнила об этом.
- По причине колыбельной, что вы пели для мужа.
- А что с ней не так? – вспоминала я в панике слова песенки – нет ли в ней намека на другое время. Нет…
- Все замечательно… но именно эта двусмысленность стала причиной дуэли вашего мужа с сослуживцем. Полковой трибунал чести постановил, что компромисс непозволителен и вопрос чести следует урегулировать так, как того требуют традиции сословия, к которому принадлежат оба офицера.
Я не понимала... то есть - что? Оскорбление выносится на обсуждение третьих лиц, а уже они дуэль разрешают или же нет? Здесь позволение резать друг друга было получено... А тот оберст с тараканьими усиками тоже в этом участвовал?
- Он мертв… убит? Тот – второй, – не стала я заострять на
