Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева
— Так-так, и кто это у нас? — протянула женщина глубоким, хорошо поставленным контральто. — Неужто санитара нашел?
— Еще какого! Для тебя, душа моя, только самое лучшее, заграничное! По-нашему разумеет хорошо, но не болтлив — что в нашем деле только плюс. Не смотри, что на вид хлипкий, — поднимет нас обоих и не надорвется. Том, это Полина Михайловна, старшая сестра, после меня царица и повелительница всея отделения. Полина, Том в твоем распоряжении.
— Опять втихую оформил? Ох, гляди, как начнут всех и вся через компьютеры оформлять — тут твоим игрищам и конец.
Герман Николаевич только пожал плечами и отбыл. От старшей медсестры разило дешевыми духами и фуросемидом.
— Вот список, — Полина вытащила из-за стойки смятый листок и быстро проставила рядом с фамилиями цифры.
Подумала еще секунду и переписала фамилии печатными буквами. Туомасу тут же захотелось ее обнять, но он благоразумно сдержался.
— Это — номер палаты, это — куда нужно их доставить. И чтобы все успел до двенадцати, понял?
— До полудня? — уточнил Туомас, подсчитывая количество пациентов.
Всего выходило с десяток.
— Да. Коляски вон там, некоторые будут рваться идти сами — чтоб такого я не видела! Как развезешь, можешь начинать собирать обратно в том же порядке. Все ясно?
Она окинула его оценивающим, немного хищным взглядом, и Туомас поежился. Он торопливо кивнул и ринулся в первую по списку палату, пока сестра не придумала чего-нибудь еще.
— По… По-ры-вай-ло! — он не сразу выговорил фамилию, с тоской оглядывая шестиместную палату.
Здесь лежали одни старухи, и, когда Туомас подкатил кресло к дальней кровати у окна, кто-то внезапно схватил его сзади за халат.
— Милок, а мне МРТ когда будут делать?
Туомас растерялся, не сразу сообразив, что МРТ и на английском звучало точно так же. Он повернулся к старушке, быстро пробежал глазами список, но больше никого из палаты там не было.
— Я не знаю… — растерянно начал он, глядя в слезящиеся глаза. — Вам не назначено.
Женщина едва доставала ему до плеча и стояла с большим трудом, одновременно держась за подоконник и опираясь на палку.
— Так мне давно уж назначено, милок. Все жду, жду — а не зовут. Доктору я жаловалась, он все рукой машет — не время да не время. Я так и помру ведь. Маркова моя фамилия, милок.
Туомас покраснел, хотя отлично понимал, что его вины в бюрократической накладке уж точно нет. Он свободно гулял по больницам с четырнадцати лет — ночевал в сестринских, болтал с пациентами на прогулках, просиживал по часу с книжкой в столовой, — но никогда не вдавался в детали лечебного процесса. О таких вещах сестра не рассказывала, и он вырос в полной уверенности, что лекарств хватает на всех, а процедуры выполняются сразу же, как врач их назначил.
Часть этой картины мира только что пошатнулась.
Старуха беспомощно моргала, запрокинув голову, чтобы смотреть Туомасу в глаза. На мгновение он представил на ее месте мать, которой пришлось бы вот так умолять незнакомца помочь с назначенной процедурой.
Он стиснул зубы:
— Я сейчас все выясню.
Кабинет Германа Николаевича оказался заперт. Туомас несколько раз подергал за ручку, но безрезультатно. Пришлось остановить первую же встреченную медсестру:
— МРТ? — составить более сложное предложение он оказался не способен. — Пожалуйста?
Та выпучила на него глаза, но ответила:
— На лифте до подвала и налево. С моргом не перепутай.
Туомас метнулся к лифтам, в яростном нетерпении нажал на все кнопки вызова. Утром он с трудом и одного дождался, поэтому сейчас, плюнув, отыскал лестницу и сбежал вниз, проследив за тем, чтобы повернуть налево, как и сказала медсестра.
Несмотря на теплый сентябрь и трубы отопления, в подвале царил холод, и запахи выживали с трудом. Туомас полагал, что второе хирургическое подготовило его ко всем ужасам, но ошибся. Здесь тоже были кабинеты, перед некоторыми люди лежали прямо на каталках, от стен тянуло плесенью, а каждый шаг по голому каменному полу отдавался тревожным эхом.
Кабинет с надписью «МРТ» Туомас нашел быстро — и, по примеру Майи, постучав, дернул дверь на себя.
— Я же сказал… — донесся раздраженный голос, но тут говоривший заметил белый халат и осекся. — Дверь закрывай. С какого отделения? Чего надо?
Туомас и без его указки собирался закрыть дверь.
— Второе хирургическое. — Его акцент внезапно заставил врача подобраться. — Маркова. Почему не делаете МРТ?
Рентгенолог — Туомас точно не знал, как называется специалист, работающий на томографе, — отставил чашку с кофе и несколько раз моргнул. В отличие от Германа Николаевича, в его облике не было ни намека на солидность — он сидел, развалившись на стуле, а чайник стоял прямо на кипе бумаг, подозрительно похожих на карты пациентов.
— Послал тебя кто? — Врач зашелестел бумагами. — Маркова? А, старая карга с хирургии. Ты что же, вчера на свет родился? Не знаешь, сколько стоит эта байда?
Он махнул рукой в сторону соседней комнаты, где за прозрачным стеклом стоял сам томограф.
— А сколько стоит один сеанс, слышал? Десять косарей по текущему прайсу. Вот принесет твоя Маркова деньги, накопит с пенсии — и сразу все ей сделают, по высшему разряду. А пока страховая не готова такое возмещать, у нас же пенсионеры налоги не платят — такие дела.
Туомас понял не все. К примеру, он понятия не имел, кто такие «косари» и что за фирма «Байда» производит томографы, но смысл уловил.
— Она уже лежит в больнице! Вы обязаны сделать ей обследование. От этого зависит лечение.
Рентгенолог зацокал языком:
— Малахольный, что ли? Какое ей лечение, бабке скоро восемьдесят. МРТ тебе не живая вода, ей уже на тот свет давно пора.
— Может, сами вместо нее на тот свет сходите? — не выдержал Туомас. — Не ваше дело, сколько ей лет. Сидите тут, кофе пьете. А она вас ждет, спрашивает каждый день.
Небольшое преувеличение вряд ли могло повредить.
— Катись-ка ты отсюда, рыжий, — беззлобно отмахнулся врач. — Не твоего ума дело. С каких это пор санитары лечащими врачами заделались?
— И не подумаю. — Туомас присел на край соседнего стола, заваленного скомканными использованными салфетками. — Для вас это полчаса времени, а для нее, может быть, годы жизни. Что вам стоит?
Некоторое время, казалось, рентгенолог обдумывал его вопрос, потом взял телефонную трубку и набрал короткий номер.
— Герман Николаевич? Спуститесь, заберите вашего интуриста, пока я не пошел пить кофе в отдел кадров.
В лифте доктор Герман не проронил ни слова, но стоило им зайти в кабинет, как разразился отборной бранью:
— Я тебя кому отдал под начало?
