Ведьма и компания (СИ) - Кирилл Кащеев
Свет заходящего солнца пропал, над лодкой взвилось громадное крыло. Со всей яростью отчаяния рыцарь рубанул по перепонке мечом — хрясь! Лезвие отскочило, как у неловкого дровосека топор порой отскакивает от дерева. Руки рыцаря вздернуло вверх, рукоять собственного меча звезданула его в лоб, вырвалась из ладоней. Молнией промелькнув над головой, меч с плеском ухнул в воду, мгновенно уйдя на дно. Над морем прокатился бешенный рев чудовища, взвился чешуйчатый хвост и новый удар с грохотом обрушилось на воду! Лодку швырнуло прочь. Оглушенный рыцарь пошатнулся и рухнул на дно лодки, приложившись хребтом об скамью. Засучил руками и ногами, как перевернутый злым мальчишкой жук, извернулся, и наконец, приподнял голову над бортом.
— Мать честная, Богоматерь Лесная! — хрипло выдохнул он.
Переливающийся в лучах почти утонувшего за горизонтом солнца по морю плыл дракон. Плыл, сложив крылья, точно гусь по деревенскому пруду. И шею вытянул, как гусь. Громадная чешуйчатая морда на миг зависла напротив лица рыцаря, и они уставились глаза в глаза: расширившиеся то ли от страха, то ли от изумления глаза рыцаря и обрамленные чешуйчатыми складками глаза дракона, яркие, как плошки, с узким вертикальным зрачком. Насмешливые. Разумные.
Потом дракон распахнул пасть… мелькнули длинные, как кинжалы, клыки. Наверняка, такие же острые.
«По крайности, это будет быстро.» — успел подумать рыцарь, невольно сжимаясь в ожидании лютой боли…
Дракон вдруг вытянул губы трубочкой — совсем как сам рыцарь над горячими монастырскими отварами! — и…
Порыв теплого, пахнущего разогретым металлом, камнем и почему-то сушеными травами ветра ударил рыцарю в лицо, подняв дыбом редеющие волосы, лодку толкнуло… Парус над головой яростно захлопал… и туго надулся, заставляя старую мачту выгибаться до скрипа.
— Фффууууух! — дракон дохнул еще раз. И снова… — Фффухх! — лодка понеслась прочь.
Стоя на коленях на дне лодки, рыцарь глядел как отдаляется от него бронированная бело-красная громада, с ее широченными крыльями, острейшими зубами и наверняка не менее острыми когтями. Дракон дохнул еще раз, заставляя рыцаря пригнуться от бьющего ему в лицо драконьего дыхания, а змей заложил дугу по воде, задрал хвост — то ли грозя, то ли насмехаясь — и лихо изогнувшись, нырнул в воду, в мгновение ока скрывшись из глаз, будто и не было его никогда. Только вода взбурлила — и затихла, да лодка еще скользила по водной глади, каждое мгновение приближаясь к берегу.
Рыцарь шумно выдохнул. Поднес дрожащие пальцы к лицу, отирая лоб, мокрый то ли от морских брызг, то ли от пота. Как там говорил тот рыбак? То Фелико Терас…
Добродушное чудовище.
Глава 4
— Шарк! Шарк! Шарк!
Еще недавно его шаги звучали совсем не так — он спускался быстро, бойко, он был полон решимости изменить свою жизнь, и даже сил, благодаря монастырскому лечению, у него прибавилось, а значит была, была надежда! Была…
— Шарк! — сгорбившись, как старик, каким он, в сущности и был — тридцать восемь лет, шутка ли! — рыцарь тяжело соступил с последней каменной ступеньки и замер, склонив голову перед тускло поблескивающей серебром оклада иконой. Крохотную пещерку с едва заглаженными стенами и низко нависающим потолком озаряла лишь пара тусклых свечей.
— Это ты меня наказываешь за обман? — хрипло выдохнул рыцарь. — Обещал пожертвовать все деньги монастырю… за исцеление… а сам вовсе не лечиться сюда приехал. — он стиснул в кулаке отощавший кошель. — Да и от денег тех мало что осталось. Или награждаешь? За ту утопленницу… Показала мне вот… во всей красе… — рыцарь невольно зажмурился, вспоминая плывущую по морю громаду. — Как их раньше убивали-то? — невольно вырвалось у него.
Ладно, кого-то хитростью. Говорят, в далекой варварской Полонии подсунули такому вот начиненную то ли серой, то ли еще какой горючей пакостью овцу. Змей и лопнул, от собственного пламени. Но ведь были же в старину рыцари, ходившие на дракона один на один? Или тогда драконы были помельче этого, нынешнего? А рыцари, видать, покрупнее.
Он же так хорошо все продумал, еще когда впервые услыхал от моряков о виденном у побережья Кипра гигантском змее! Ведь что может быть лучше, рыцарственнее и благороднее, чем спасти здешних обитателей от злобного чудовища… ну и забрать накопленные за столетия его кровавых бесчинств сокровища. Только вот чудовище оказалось… добродушным.
— Нехорошо это, нападать на того, кто тебя отпустил. А мог и убить.
Одним взмахом хвоста мог. А в легендах говорилось, что драконы еще и огнем дышат… хотя враки все эти легенды! Зубов и когтей да непробиваемой чешуи достаточно.
— У меня теперь и меча-то нет! — он еще раз взвесил кошель на руке… и высыпал оставшиеся в нем монеты к подножию вырубленной в скале ниши, в которой стояла икона. При виде редкой горстки серебра кольнуло мгновенное сожаление… но эти деньги ничем уж не могли ему помочь. Ничто и никто не мог. — Поиздержался маленько, прости. Я-то думал сокровище к твоим ногам положить. Уж не поскупился бы… Но не судилось.
— Или просто вас испытывали, монсьер рыцарь! — раздался звучный женский голос.
Рыцарь метнул испуганный взгляд на строгий лик иконы… и только потом сообразил обернуться. Чтобы с изумлением уставиться на лицо в обрамлении белого апостольника.
— Сестра Аполлинария? Что вы здесь делаете? Разве вы не должны… мыть полы?
— Это грубо, монсьер. — обычно неприязненно поджатые губы монахини вдруг дрогнули совершенно девчоночьей лукавой улыбкой. — Неужели вы на меня все еще сердитесь?
Рыцарь только пару раз хлопнул глазами, в полумраке пещерной часовни становясь похожим на выглядывающую из дупла сову. Несколько потрепанную… и вооружённую длинным кинжалом.
— Ну полноте! — сестра Аполлинария шагнула со ступенек и подошла так близко, что он почувствовал легкий аромат совсем не положенной монахине розовой воды. — Должны же мы были удостовериться… — шепнула она ему в самое ухо. — Что вы именно тот, кто нам нужен!
— Кто — мы? — настороженно уточнил рыцарь. Для чего нужен, он предпочитал даже не спрашивать.
— Мать-настоятельница… и я немного. Совсем немного.
— Мне сдалось, вы с матерью-настоятельницей не слишком ладите. — рыцарю очень хотелось отшагнуть прочь, но тогда бы он уперся спиной в икону, а это никуда не годилось.
— Всего лишь мелкие недоразумения! — отмахнулась сестра. — Мы давно объяснились и поладили. Она — хозяйка здешнего монастыря, я — посланница епископа, который хозяин во всей епархии. Что нам делить?
«Например, власть в монастыре» —
