Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2 (СИ) - Ольга Дмитриева
Необходимость разгребать завалы за Бакке меня не пугала, практика тоже. Я с надеждой взглянула на ректора. Тот пока был невозмутим. Стражи вокруг заспорили. Я быстро поняла, что большинство считают наказание слишком мягким. Декана и женщину поддержал только Йоран. Плохо.
Ректор шевельнулся, и в зале воцарилась полная тишина. Я с трепетом ждала его вердикта. Но в этот момент позади скрипнула дверь. Слуга отвесил собравшимся торжественный поклон и громко доложил:
— Правящий герцог Запада, Его Светлейшество Альбин Скау!
Вслед за ним в зал вступил мой отец.
Глава 13. Мой отец
Я смогла сохранить челюсть на месте только чудом. Нет, я ждала, что Крон пожалуется отцу. Но не так быстро! А теперь герцога точно оторвали от важных дел, и мне влетит. А если учесть пропущенный бал у Гольдбергов… Впрочем, это все цветочки. Самый главный вопрос — дошли слухи о зимнем бале до Запада, или нет?
Я обреченно повернулась к отцу. Но он даже не посмотрел на меня. Степенно поприветствовал собравшихся и обвел тяжелым взглядом зал. Затем он встал рядом со мной и бесстрастно произнес:
— Не могу сказать, что рад видеть вас, господа. Кажется, я отдал дочь в ваше заведение, чтобы ей привили соответствующее прилежание к учебе. Но вижу, что вместо этого меня постоянно отрывают от дел. Что произошло на этот раз?
При этом он смотрел только на ректора.
— Ваша дочь испарила крышу своей комнаты и пробудила охранный контур, — тут же сообщил Крон. — Поставила на уши всю Академию. Снова варила запрещенные зелья.
Декан Холмен укоризненно посмотрел на него и добавил:
— Ничего запрещенного в составе не было.
— То есть даже никто не пострадал? — холодно осведомился отец и посмотрел так, что на мгновение я даже посочувствовала Крону.
Затем отец снова обвел взглядом зал и степенно заговорил:
— Да, моя дочь не всегда послушна и умеет находить неприятности. Однако ваше учебное заведение славится своей дисциплиной. Вы обещали, что у нее будет самый строгий и самый лучший учитель.
Вестейн поднялся и холодно сообщил:
— Я к леди Скау претензий не имею. За два с половиной года под моим началом она научится всему. В том числе соблюдать правила. Вы ждете от юной девушки слишком многого.
Я потупилась и сдержала нервный смешок. Перед глазами стояли воспоминания о прошедшей ночи. Наказания перешли в какую-то новую плоскость, и мой отец не должен об этом узнать.
А куратор продолжил:
— У Анны сильная магия стражей. Ни одна другая Академия не сможет дать ей подходящую программу обучения.
В этот момент отец повернулся ко мне. Сухие пальцы скользнули по белой пряди моих волос.
— Знаю, — произнес он с гордостью.
Я украдкой заглянула ему в глаза. Но лицо отца было совершенно непроницаемым.
Тут заговорил ректор:
— Я сожалею, что кто-то из моих коллег потревожил вас, герцог. Ваша дочь и правда сделала глупость. Надеюсь, в будущем она воздержится от подобных проступков. А ежедневная работа в алхимическом кабинете и суровая летняя практика в горах научат ее этому. Как и дополнительные занятия с куратором Аабергом.
Сердце колотилось как бешеное, я не верила своим ушам. Неужели все-таки пронесло? Теперь я привязана к Бакке и его ностальгическим сказкам, а также неограниченному запасу ингредиентов для снадобий. Ну а практика в горах… После нападения грифонов бояться уже нечего. Может, лучше научусь чувствовать всяких тварей. Да и фраза “дополнительные занятия с куратором” звучала многообещающе.
Тут я заметила, что отец напряженно смотрит куда-то поверх головы ректора. Йоран вытаращил глаза, кто-то деликатно кашлянул. Пожилая леди, которая за меня заступалась, фыркнула — кажется, от смеха. По рядам собравшихся понеслась какая-то эпидемия кашля. А самое странное — смотрели они туда же, куда и мой отец. Только Вестейн не повернул головы, и ректор остался невозмутим. Но даже его терпение иссякло, когда в широкое окно за его креслом громко поскреблись.
Ректор вздрогнул и резко обернулся. А я, наконец, поняла, что так впечатлило остальных стражей.
К стеклу с той стороны прижимался черный нос, а золотистые собачьи глаза блуждали по комнате. Передние лапы байланга стояли на подоконнике, а резкие взмахи белых крыльев помогали удерживать равновесие. На черной упряжи сверкали аметисты. Стужа! А она что здесь делает?
“В загоне было скучно”, — капризно сообщила собака.
“Но ты должна была оставаться там”, — подумала я, пытаясь сообразить, что теперь делать.
Отец не выдержал и спросил:
— Это что?
— Байланг вашей дочери, — бесстрастно сообщил мой куратор. — Думаю, будет лучше, если мы предоставим Анне возможность успокоить свою собаку.
— Моей дочери… кто?
Я еще никогда не видела своего отца удивленным настолько. Ректор деликатно сообщил:
— Анна сумела приручить одичавшего байланга, который доставлял нам проблемы последние десять лет.
А затем он встал и распахнул окно, позволяя собаке пролезть в комнату.
В зале сразу стало тесновато. Стужа протиснулась внутрь, роняя на ковер хлопья снега, и втянула крылья. Остальным стражам она показала зубы, а затем деловито шагнула вперед и уткнулась носом мне в плечо.
— Что ты творишь, Стужа? — прошептала я. — Нас же сейчас снова накажут.
“Тебя нужно защищать от этих”, — сообщила она и выразительно оскалилась, глядя в сторону Крона.
Я погладила белую морду и попыталась убедить свою красотку, что справлюсь сама, и меня защищает Вест. Но куратор снова вызывал у нее сомнения. Тогда я украдкой взглянула на отца и обнаружила, что он смотрит на меня с каким-то странным выражением лица. Собака явно произвела на него большее впечатление, чем похвала Вестейна. Надеюсь, жалобы на меня он тоже позабудет, хотя бы половину.
Наконец, Стужа согласилась вернуться в загон, отрастила крылья и выбралась через окно. Ректор также невозмутимо закрыл его и занял свое место. Пожилая дама прятала улыбку, обескураженные взгляды стражей были устремлены на меня.
Отец тряхнул головой и сказал:
— Что ж, если вы назначили наказание, могу ли я побеседовать с дочерью и ее куратором без лишних ушей?
Ректор кивнул:
— Вас проводят в кабинет.
Он сделал знак слуге, и тот распахнул дверь. Отец холодно распрощался с собравшимися и направился к выходу. Я пошла следом, Вестейн догнал меня уже в дверях. Его присутствие немного успокаивало. Но я понимала, что до этого отец держал лицо и честь рода. А вот теперь будет настоящий разбор полетов. Поэтому в маленький и уютный кабинет шагнула, как на казнь.
Мы оказались в небольшой гостиной. У окна стоял аккуратный столик, вокруг которого расположились три кресла. Слуга осведомился, стоит ли
