Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

Ваши близнецы, Бенци, здорово поют! О Гиладе и Ронене мы уже наговорились. А о ваших мальчиках стоит поговорить особо!..» — «Спасибо, — засмеялся Бенци. — Я уж столько хороших слов о моих шалунах услышал за вечер… Как бы нос не задрали мальцы!» Ирми спохватился и быстро заговорил: «Да, я забыл вас представить друг другу: это мой шеф Бенцион Дорон, а это — мой новый сосед по квартире и друг, Максим Лев. Он из России, из Петербурга. Ему 21 год, недавно он вернулся к вере отцов. Сейчас учится со мной в йешиве (знаете, в той, которую посещают по утрам до работы) — там, собственно, мы и познакомились, — и в колледже по вечерам изучает компьютеры».

Ирми помялся, потом спросил: «Кстати, Бенци, а что, если поговорить с нашими боссами, может, можно его пристроить у нас на неполную ставку? Хотя бы лаборантом, а?» — «Я не обещаю, но… постараюсь. Как раз я слышал, что Мезимотес хочет расширять «Лулианию», может, будут набирать людей… Посмотрим.

Мне в принципе человек нужен, — с этими словами Бенци повернулся к Максиму, подал ему руку, которую тот робко пожал. — А что, у вас в России, в Петербурге не бывало таких концертов?» — спросил он Максима, на что тот, робко заикаясь, старательно подбирая слова, и отчаянно краснея, отвечал: «Ну, в последние годы всё было. Инструментальные и прочие ансамбли. Вот чего у нас не было — так это шофаристов. Это для меня новость!..» — «Для нас это тоже новость. Мы были готовы к тому, что ребята что-то интересное преподнесут, но не ожидали, что это будет так здорово! Но я не думаю, что Ронен чем-то, вроде мундштука, снабдил шофар, ну, вроде такого мундштука… Есть много всевозможных техник игры на духовых».

Максим понял, что новый знакомый слышал их с Ирми разговор, и робко улыбнулся.

К Бенци начали ластиться с обеих сторон оба близнеца: «Папа, нам очень понравилось! — заговорил Рувик: — Правда, здорово?» Бенци ласково сжимая плечи обоих, с восторженной улыбкой отвечал: «Здорово — не то слово! Кстати, познакомьтесь: это — мой коллега Ирмиягу, а это — Максим, его друг. А это мои близнецы — Шмуэль и Реувен». Мальчики смущённо кивнули и пробормотали свои имена.

Ирми хитро ухмыльнулся и, подмигнув сначала одному, потом другому, спросил: «М-да-а…

А как их различать?» — «У-у-у!!! Есть особые приметы, но мы их ни-ко-му не сообщаем. Сами угадайте!» — и Бенци улыбнулся, подмигнув Ирми, потом улыбнувшись смущённому Максиму.

Подошёл Ноам. Бенци указал на него Ирми и Максиму: «Вот это мой первенец, Ноам.

Он у нас, правда, не поёт и не играет, зато золотые ручки! Соберёт вам любой коркинет не хуже фабричного! Чинит скейтборды и велосипеды для всей улицы, даже пробует усовершенствовать их…» — «О, с таким рукастеньким парнишкой нам интересно и полезно сойтись покороче! Правда, Макси?» — неожиданно воодушевился Ирми. — «Он, конечно, не музыкант, но музыку любит и в ней толк понимает. А сейчас он ещё серьёзно осваивает компьютер. Ну, и… В общем, познакомьтесь!» — похлопал Бенци по плечу старшего сына и слегка подтолкнул к двум приятелям.

Вышли на живописную развилку, где в усыпанных крупными цветами зарослях скрывалась любимая молодёжью кондитерская «Шоко-Мамтоко». «А вы куда сейчас, ребята? Мы с мальчиками — в «Шоко-Мамтоко». Как я понимаю, жена и дочки уже там.

А может, пойдём с нами? Познакомитесь с моими девочками, а?» — предложил Бенци обоим парням. Они смущённо кивнули, и Ирми пробормотал: «О-кей… Спасибо…

Макс, пошли…» Максим и Ноам, оба почти одного роста (14-летний Ноам даже чуть повыше) несмотря на разницу в возрасте, сразу же проявили живой интерес друг к другу, и в кондитерскую вошли чуть впереди всей компании, беседуя о чём-то общем для них.

Разница в 7 лет нисколько им не мешала. После этого вечера трое: Ирми Неэман из Лос-Анджелеса, Максим Лев из Петербурга и Ноам Дорон, родившийся в Арцене, — стали большими друзьями.

Зайдя в «Шоко-мамтоко», они сразу увидели сидящих за одним из крайних столиков Нехаму и Ренану, уплетающих по второй порции горячего шоколада с взбитыми сливками. Прильнув к Нехаме, дремала маленькая Шилат, положив светло-русую кудрявую головку маме на колени.

Бенци подошёл к столу и предложил остальным присаживаться вокруг. Он шутливо вполголоса обратился к полненькой, круглолицей старшей дочери: «Ренана, я бы на твоём месте не злоупотреблял… А впрочем, смотри сама…» Ренана отвечала певуче, неожиданно низковатым девичьим голосом: «А мне Шилат отдала свою порцию, а сама уснула. Нехорошо же оставлять!» — «Нехорошо, — согласился отец, но добавил: — Смотри сама, полезно ли это тебе…» Ирми с улыбкой прислушивался к разговору между Бенци и его дочерью. Он перевёл глаза с улыбающегося лица Бенци на лицо девочки, обратив внимание на живую мимику этого лица, удивительно похожего на лицо отца и братьев-близнецов.

Особенно ему понравились круглые щёчки с симпатичными ямочками и задорная улыбка, такая же, как улыбка Бенци. А до чего красят девочку пышные медно-рыжие волосы, заплетённые в толстую косу, с небрежным кокетством перекинутую через плечо! Каре-зеленоватые, как две огромные виноградины, глаза так же ярко блестят, такие же выразительные и на людей действуют, наверно, так же, как взгляд чеширского льва, его шефа.

Ренана случайно подняла глаза и заметила, какими глазами смотрит на неё огромный синеглазый «американец», пришедший вместе с отцом к их столу. В течение всего вечера девочка то и дело незаметно кидала на него любопытные взоры, изредка смущённо поглядывая на отца и мать: видят ли, куда направлен взор их дочери?

Бенци перезнакомил всех со всеми, и компания весело расселась вокруг стола.

Сидели, уплетая заказанные сласти и обсуждая концерт. Бенци рассказал Нехаме о намерении артистов открыть музыкальную студию и о предложении, сделанном ему лично артистами. Нехама радостно кивала и любовно поглядывала на своих близнецов:

«А папа-то как обрадуется!» Вспомнив совет Гилада и Ронена, Бенци строго, но с затаённой улыбкой, обернулся к близнецам: «А вам, мальчики, я закажу, что вы хотите, — кроме мороженого и холодного питья! Если, конечно, вы готовы ради пения и музыки пойти на такую жертву…» — «Готовы, пап, готовы!» — «А я вообще не хочу мороженого!» — заявил Рувик. — «Вот и молодец!» — улыбнулся Бенци, а Ренана за спинами родителей показала братишке язык.

Какое-то время над столом витали тихие разговоры. Ноам и Максим о чём-то переговаривались друг с другом, перебрасываясь техническими терминами, Ирми то и дело вставлял свои замечания. Ренана украдкой поглядывала на Ирми, а он усиленно делал вид, что смотрит куда-то в другую сторону, но взгляд скользил как бы по касательной сферы, в которой перемещались взгляды блестящих глаз девочки.