Ольга Онойко - Море Имен

— Алик, — сказала мать, отпирая тамбур этажа, — а ты не хочешь всё-таки пообедать? Скоро Иня из школы придёт, можете вместе пообедать, учёбу обсудите. Ты ведь у меня отличник, медаль бы получил, если б в экстерн не пошёл, а Иня что-то…

— Нет, — ответил Алей, — нет, спасибо. Пойду я, мам, может, ещё в институт успею.

— Вот, — заулыбалась та, — узнаю моего Алика.

Алей натянуто улыбнулся: он врал. Сегодняшний день он собирался посвятить поискам фрагментов кодовой цепочки для Воронова.

— Мама, — предложил он, — я вижу, тебе сложно… может, тебе к психологу пойти? Он что-нибудь скажет, поможет…

— Алик! — Весела возмущённо вскинулась. — Как тебе не стыдно такие вещи матери говорить!?

— А что? — смешался он.

— Психическую тоже нашёл! Всё, всё, давай не будем ссориться, чтоб я больше такого не слышала. Очень ты умный, Алик, идеи у тебя… всякие. Необычные.

— Извини, — он развёл руками, силясь не засмеяться. — Не хотел тебя обидеть. Ладно, мам, до встречи. Счастливо.

Весела улыбнулась и поцеловала его в щёку.

Иней Обережь шёл домой.

Ветер неприятно холодил бритую голову. Иней со скукой глазел по сторонам, еле переставлял ноги, запинался об рюкзак и об пакет со сменкой.

Домой не хотелось.

Он был один.

Комарова отец в пятницу увёз на дачу, а обратно привёз сегодня поздно утром, и в школу Лёнька уже не успел; если бы Иней сказал «приходи» — Клён бы пришёл, но Иней сказал «не надо». Ему сейчас не хотелось видеть даже Лёньку.

Потому что на самом деле он был один.

Совсем.

У мамы новый муж. Она стала другой, чужой. У Алика девушка, а будет невеста и жена, он тоже станет совсем чужим. Иней ему только помешает. Лёнька друг, каких мало, друг как в песне — в беде не бросит, лишнего не спросит, настоящий верный друг… но друг — это не семья.

А папа Инея умер за полгода до его рождения.

Никого нет.

…Иней закрыл глаза и некоторое время шёл так, вслепую, просто ради эксперимента: закружится голова или не закружится, оступится он или не оступится? Солнце било сквозь веки. Ровно, протяжно, будто мирные звери, гудели провода. По магистрали вдали проносились машины, а рядом всё было тихо. «Пойдём с Лёнькой в лес играть, — подумалось Инею. — С собакой. Каникулы же наступили, больше уроков учить не надо. Будем каждый день гулять. Если дождь не пойдёт».

Иней проморгался и отметил, что сошёл с середины тротуара к самой кромке. Он вскинул рюкзак на плечо. «А если дождь пойдёт — в гости ходить будем друг к другу, — решил он, — под зонтиками».

От этой мысли тоска отпустила и чуть-чуть потеплело на сердце. Иней улыбнулся украдкой.

Всё-таки каникулы наступили. Свобода!

И в шестой класс он перешёл без троек. По математике за все четверти вместе четвёрка получилась. Алик, конечно, вообще без четвёрок учился… ну, он такой. Он гений.

До дома оставалось совсем немного. Иней подумал, что гадский Шишов на работе и придёт только поздно вечером, а пока можно будет поиграть во что-нибудь на компьютере. Мама не станет гнать, она сейчас расстроенная из-за того, что Иней на неё обиделся.

…Потом он почувствовал взгляд.

На углу стоял человек.

Средних лет мужчина в видавших виды джинсах и серой ветровке, он стоял, как будто ждал кого-то. И смотрел на Инея.

Улица была пуста. У магазина за школой толклись люди, но так далеко, что они не считались.

Иней забеспокоился. Ему хватало сообразительности, чтобы понимать — незнакомец может быть опасен.

Особенно когда вот так смотрит.

И никого вокруг.

Вдруг это какой-нибудь… злой? Из таких, о которых по телевизору говорят?

Может, бежать придётся.

«Куда бежать-то? — затревожился Иней. — До подъезда-то я добегу, недалеко. Но там кодовый замок. Пока открою… Нет, побегу в супермаркет, там охранник есть». Приняв решение, он приободрился и расправил плечи. Секунду помедлив, надел рюкзак на оба плеча, чтобы не мешал бежать, если что.

А незнакомец всё смотрел и смотрел.

Потом медленно пошёл к Инею.

Он шёл неуверенно, словно у него кружилась голова, и как-то странно вздрагивал всем лицом — ртом, веками, бровями. Как будто что-то страшно волновало его и мучило, но он старался сдерживаться. Иней смотрел пристально, не отрываясь; он весь напрягся, ловя момент, когда пора будет рвануться в сторону.

Но вместе с тем в мысли закралось сомнение.

Мужчина в серой куртке приближался, и становилось видно… очень уж ясно становилось то, чего Иней до сих пор не замечал. Да и сейчас боялся заметить. Холодок потёк по спине, сердце в груди тревожно и робко замерло. «Тьфу ты! — грубовато сказал Иней сам себе. — Струсил тоже. Зря разволновался. Может, он… мало ли, просто дорогу спросить хочет».

Может, действительно сейчас дорогу спросит.

Только уж очень смотрит странно…

Странный тип в серой куртке остановился шагах в четырёх от Инея и дальше не двинулся. Он, кажется, понимал, что напугал мальчика и не хотел ещё больше его пугать.

— Привет, — глухо сказал он.

Иней отступил.

— Ты ведь Иней? — спросил незнакомец с надеждой. — Иней Обережь?

— Я.

— Ты не пугайся, — попросил Серая куртка таким голосом, будто сам Инея боялся.

Из супермаркета вышла женщина, стала перекладывать покупки из корзины в багажник автомобиля. Вокруг неё вертелась маленькая дочка в весёленьком жёлтом пальтишке — точно огонёк прыгал. Иней отвёл взгляд от Серой куртки и смотрел теперь на маму с дочкой, судорожно вцепившись в пакет со сменной обувью: пальцы заледенели, в груди болезненно ёкало.

— Не пугайся, пожалуйста, — повторил Серая куртка.

— Я не пугаюсь, — осторожно ответил Иней, глянув на него исподлобья. — А вы чего?

Тип в серой куртке замялся и нервно облизнул губы. Лицо его исказилось. Иней моргнул. Сердце бухнуло раз, другой и заколотилось как бешеное.

— Ты меня не узнаёшь? — тихо спросил тип.

Иней проглотил комок. Потёр бритую макушку.

— А вы кто? — через силу выговорил он и отступил ещё на шаг.

Он весь дрожал, но не от страха, а от какого-то иного чувства, которое перехватывало дыхание и приподнимало изнутри, как волна.

На самом деле Иней давно узнал этого человека, и не только потому, что видел его сотни раз — в записи на мониторе, на фотографиях в альбоме и глазами своего сердца. Встречный был поразительно, до ужаса похож на Алика — на такого Алика, каким тот стал бы лет через двадцать. У него даже хвост по спине болтался. Пробитый сединой вороной хвост…

— Ты меня не узнаёшь? — беспомощно повторил Серая куртка. Он шагнул ближе к Инею и заискивающе, как собака Луша, заглянул в глаза.