Наталья Белкина - Сердце-океан

- Сегодня Арагун полный, вот они и воют,-сказала Пея, устраиваясь для сна.

Утро наше наступило очень рано. Девушек разбудили, когда не все звезды еще погасли. Все ворчали и зевали, но поднимались со своих мест. Нас повели к бассейну, что был расположен на другой стороне двора, дали нам мыло и велели как следует отмыться.

- А ты куда?!-грубо схватив меня за руку, спросил охранник. В темноте меня снова приняли за мальчишку. Но, присмотревшись ко мне как следует, он усмехнулся и, сунув мне в руку маленький кусок шершавого и пахнущего маслом мыла, толкнул к бассейну.

Вода была очень холодной, ведь Антэ уже давно не было видно, и дождевая вода не успевала согреваться. Девушки стояли на каменном краю бассейна, не решаясь войти в воду. Нас начали подгонять вялыми криками невыспавшиеся и злые охранники. Я решилась и, скинув свои диковенные штаны, осторожно ступила на выложенное плоским камнем дно бассейна. Я всегда считала, что глупо упрямиться, когда рано или поздно придется что-то сделать. Раньше я почти всегда была первой, когда нужно было на что-то решиться, зато никогда не торопилась на раздачу слонов.

Таков уж был мой обычай. Вот и теперь я первой вступила в холодную воду и, погрузившись по пояс, спустила с плеч свою истерзанную рубашку. Охранники ведь не рассчитывали на то, что мы будем мыться в одежде, и нам нечего было их стесняться. За мной шагнула сначала Пея, потом постепенно и все остальные.

Выбираться из воды было гораздо сложнее. Воздух был холодным и сырым. Дрожа и покрываясь мурашками, я вышла первой и оделась в одно мгновенье. Мы долго потом не могли согреться, а Антэ все никак не появлялся.

На рассвете к нам пришел сам Мариус Плавий. Перед открытием рынка он решил еще раз хорошенько осмотреть свой товар. Это был большой и грузный старик с совершенно лысой головой и круглой седой бородой. Он носил огромный белый балахон и поверх еще пурпурную тогу, прикрывавшую всю его пузатую фигуру. Мариус явился с одним из своих личных рабов, тяжело опустился на подставленный ему табурет и стал устало оглядывать наши нестройные ряды.

Я решила не высовываться и даже спряталась за спину бабушки Рипши. Рядом с работорговцем, надменно задрав подбородок, уже стоял его новый надсмотрщик Эктор.

Мариус с унылым видом переводил взгляд с одной пленницы на другую, показывая тем самым, что товар его не слишком устраивает. Когда же он дошел до меня, то, даже, чуть приподняв руки, шлепнул по своим толстым ногам.

- Это еще что? Как тут мальчишка оказался?!!

Опять двадцать пять! Мне это уже стало надоедать. Да разуйте, наконец, глаза! Но Эктор сам тут же дал объяснение, наклонившись к толстому уху своего хозяина.

- Бигару?-удивился Мариус.-В самом деле?

- Нет сомнения,-услышала я звучный голос надсмотрщика,-и она уже себя показала.

- Как?

- Подговорила бежать двух унчитос, да и сама едва не ускользнула. Только от меня ведь не уйдешь.

При этом лицо его растянулась в ехидной улыбке.

- Не везет, так не везет!-с досадой воскликнул Мариус.-Ну, кому, скажи, кому из моих уважаемых постоянных клиентов я смогу сбыть эту стриженую девчонку бигару?!! Моя честная репутация не позволит мне сделать это. Была бы хоть симпатичной, а то… А ну-ка, пусть подойдет ко мне.

Меня не надо было долго упрашивать. Я сама вышла из строя. Охранник не успел даже приблизиться ко мне, а я уже стояла перед работорговцем. Он, прищурившись, стал разглядывать меня с головы до ног.

- Раздеть ее?-спросил Эктор, и у меня все похолодело внутри.

- Я и так вижу, что ничего выдающегося,-ответил Мариус.- И ростом мала и худая.

Глаза, пожалуй… да что в них толку. Неужели ты считаешь эту замухрышку опасной?

- Не считал бы, если бы не видел ее в деле,-ответил тот, сверля меня глазами.-Она умеет открывать замки без ключа.

Мариус снова всплеснул руками.

- Этого еще не хватало! Посмотри-ка в записи, как ее зовут?

- Я и так знаю: Скубилар.

- Клянусь Юпитером, разве у девчонки может быть такое имя?! Это ведь, кажется, зверь какой-то?

- Да. Он водится в северных лесах. Такая хитрая и проворная тварь,- пояснил Эктор со злостью.

- Ну, да! Кто бы сомневался! Она и смотрит-то на меня как звереныш,-опять прихлопнул ладонями работорговец и обратился ко мне:- Это что, тебя твоя мать так назвала?

- Меня так прозвали унчитос,-сказала я.

- Неспроста, наверное. Ничего хорошего от бигару с таким именем ждать не приходится,- вздохнув, сделал Мариус заключение.

По какой-то непонятной причине, мне он начинал нравиться. Я видела, что он не злой, и даже как будто чуточку сочувствует мне. В его присутствии я даже перестала бояться Эктора. Мариус не стал бы приказывать сечь меня просто так. За те два дня, что мы шагали в караване, я многое слышала о нем от унчитос и сделала свои выводы о его характере. Мариус обладал одновременно двумя взаимоисключающими качествами. Он был чрезвычайно скуп, но в тоже время неправдоподобно добр. Поэтому он к каждому своему домашнему рабу относился чуть ли не как к собственному ребенку и плакал, когда ему приходилось продавать кого-то, рыдал, пересчитывая вырученные золотые монеты. Вот и сейчас он не со злобой, а с надеждой в голосе спросил меня:

- Скажи, ты ведь будешь умницей и не сбежишь от своего хозяина, кто бы он ни был?

Я едва сдержала улыбку. Какая наивность!

- Я обещаю вам, что приложу все свои усилия и способности, чтоб снова обрести свободу,-ответила я. Теперь мне необходимо было соблюдать обычаи того племени, в которое меня по ошибке записали. И, черт возьми, я уже начинала гордиться тем, что я - бигару.

- Ну, и что мне с ней делать?-снова вздохнув, спросил Мариус.

- Оставьте ее пока у себя,-посоветовал вредный Эктор.-Может быть мне удастся выбить из нее ее бунтарские наклонности.

- Ладно, иди покамест. Потом разберемся с тобой,-махнул рукой работорговец и сменил тему:- Вон ту девчонку подведите-ка, может быть, ее удастся продать подороже, если причесать и накрасить…

Рынок открылся к полудню, когда закончился утренний дождь. Нас всех вывели на обширное пространство с множеством деревянных помостов, на которых то и дело стали выставляться рабы по одиночке и группами. Покупателей было немало. В розницу продавали крепких молодых мужчин и красивых женщин. По двое и трое шли девушки, используемые в качестве домашней прислуги, и мальчишки - подростки годившиеся в подмастерья. Целыми десятками продавались рабы для полевых и строительных работ. Маленьких детей обычно реализовали вместе с их матерями в качестве бесплатного довеска, из которого со временем получались дэш или дэшу, имеющие свою стоимость. Но иногда все же случались трагедии, когда ребенка разлучали с матерью, мужа с женой, брата с сестрой.