Александр Матюхин - Тень императора

Оборвав таким образом разговор, Бородач взял свой рюкзачок с лопатой и выудил изо рта трубку.

— Мне следует пойти с вами, — сказал Император, — я должен посмотреть на безумцев и этих… карликов.

Но в этот раз даже упрямство молодого Императора, столько раз виденное мною раньше, не помогло. Стоило ему приподняться, Императора зашатало и он едва не упал. Кровь отошла от его лица, даже губы побелели. Я подоспел вовремя, подхватил его под локоть и отвел к дивану. Только сейчас я обратил внимание — от Императора пахло лекарствами и болезнью, отталкивающе, неприятно.

Сил у него сейчас не больше, чем у новорожденного.

— А ведь я говорил, — произнес Бородач с нотками непонятной гордости в голосе, — вы слишком высокомерны, мой господин. Ваши желания не доведут до добра, попомните мое слово.

Император, которого вдруг затрясло то ли от боли, то ли от гнева, разлепил губы и прошептал:

— Чихать я хотел на твои слова.

— Я так и думал, — кивнул Бородач, повернулся ко мне, — буду ждать на улице.

Он вышел, я же уложил Императора на диван, склонился, прошептал на ухо:

— Вы лежите, вы отдохните хорошенько, выспитесь. Нам скоро в путь.

— Продолжим путь… — эхом подхватил Император, веки его задрожали, закрываясь, и я вдруг с ужасом понял, что сейчас молодой Император до боли напоминает мне Императора старого — в тот день, который тот не пережил. Нет, внешнего сходства не было. Старый Император к концу жизни похудел на сорок килограммов, пневмония забирала последние остатки его энергии. За несколько дней до смерти старый Император больше походил на скелет — кожа туго обтягивала кости, глаза впали в глазницы, проступили желтые, давно не чищенные зубы… Молодой Император смотрелся лучше… но… внутреннее сходство между ними было. Да еще какое. Я видел, как энергия покидает тело лежащего передо мной господина, последние силы выходят из него, из каждой поры на лице, вместе с прерывистым дыханием… как бы мне хотелось ошибаться, но я вдруг осознал, что знаю, знаю наверняка — молодой Император умирает.

Неосознанно, поддаваясь желанию, я встал перед Императором на колено, взял его ладонь в свою и склонил голову.

— Я буду служить вам всегда, — прошептал я.

И Император сжал мою ладонь, кивнул. Глаза его закрылись. Я сидел до тех пор, пока дыхание Императора не стало ровным, потом поднялся и вышел на улицу.

За дверью, прислонившись к стене, стоял Бородач.

— Твое фанатическое служение господину требует, как минимум, уважения, — сказал Бородач.

— Я хочу подняться на крыши и наблюдать за безумцами, — сказал я, — что они затевают?

— Посмотрим, в свое время, — кивнул Бородач, — но для начала нужно принести дров. Ты же не хочешь околеть ночью, мой друг?

Я не хотел.

Мы шли вдоль трещины, разрезавшей дорогу, словно где-то под землей проползла гигантская змея. В воздухе витал пока еще слабый, но грозивший усилиться, запах дыма, да и вообще небо было серым, неприветливым, затянутым тучами. Мне все время казалось, что вот-вот должен пойти снег. Но снег все не шел…

Бородач провел меня петляющими улочками к какому-то дому, где мы вдоволь наломали дров из стульев и табуретов. Я старался не смотреть по сторонам, чтобы не видеть признаки прежней (беззаботной) жизни. Но все же, краем глаза, видел.

В гостиной был большой камин с газовым подводом, но в углу аккуратной стопкой лежало пять березовых бревнышек. Возле дров — клочок желтой бумаги и коробок спичек. У окна — кресло-качалка с накинутым на спинку пледом. От кресла так и веяло уютом, некоторой, если можно выразиться, домашностью. В короткой паузе между ломанием стульев, я подошел к большому книжному шкафу, заметил корешки знакомых книг, распахнул дверцу без стекла. Книги покрылись пылью, все эти сборники стихотворений знаменитых авторов, научно-популярные романы, ставшие действительно популярными года два назад, энциклопедии… на одной книге мой взгляд замер. Она называлась «Теория основ магии: реальность и выдумка». Корешок книги был ярко-зеленым, но выделялся не этим. На корешке не было пыли. Совсем.

— Я заходил сюда пару раз, — сказал Бородач из-за спины, — Разведывал местность, так сказать. Не то, чтобы люблю лазить по чужим домам, но так получилось… листал. Хорошая книга. Полезная.

— Научился чему-нибудь?

— Это невозможно. Магии можно научиться, когда она есть вокруг, витает в воздухе. А еще если ты могущественный. Простым смертным, вроде тебя, Геддон, не дано, знаешь ли.

Я потянулся, взял книгу. Обложка была броской, с яркими картинками, намекающими на неправдоподобность содержимого, скорее на выдумку с этаким юморком. Что ж, вполне возможно.

— Я возьму ее, — сказал я, — полистаю вечерком.

— Твоя воля, — пожал плечами Бородач.

Мы наломали дров столько, сколько могли унести. Бородач ловко соорудил две вязанки, помог мне взвалить одну на спину, поднял вторую.

— Угля бы, — проскрипел он, — всю бы ночь жарило. А так придется не спать… эх, морока мне с вами, господа владыки и их помощники.

Когда мы принесли дрова, Император все еще спал. Тень смерти, которая, как мне казалось, скрыла его лицо некоторое время назад, ушла, оставив отпечатки в уголках глаз и впавших скулах. Возможно, думал я с облегчением, все обойдется, и мое паническое состояние в конце концов сойдет на нет. Дыхание молодого Императора оставалось ровным, никаких хрипов или стонов. Повязка была белой.

— Поторопимся, Геддон, — сказал Бородач, — сдается мне, там, у ворот, творится что-то интересное.

И вновь мы бежали по кривым улочкам мертвого города. Вновь мне казалось, что я попал в сказочный лабиринт, наполненный монстрами из детских страхов, но вокруг был один туман… и легкий привкус дыма на губах.

Когда мы поднялись на крышу, я отметил, что дыма стало действительно больше. Это были уже не отдельные столбы, поднимающиеся с разных концов города, а одна сплошная густая пелена. Казалось, горело все, что вообще только может гореть. Следовательно, видимость с крыши сократилась до минимума. Я с трудом различил статую оборотня — увидел острые уши и край макушки. Бородач сказал:

— Еще несколько дней, и от Шотограда останутся только воспоминания. Думаю, в других городах творится тоже самое.

— И в столице?

— А чем она лучше? — мрачно усмехнулся Бородач, — дома, наверное, не из небесного металла сделаны, верно?

— Пойдем к воротам. Боюсь опоздать.

— Тогда нам туда.

Не знаю, как Бородач ориентировался в сплетении крыш, но добрались мы без проблем и довольно быстро. Бородач находил крыши, стоящие почти впритык, через них не надо было прыгать — достаточно широко шагнуть. Повсюду лежал нетронутый снег, только мы оставляли за собой вереницу глубоких следов. Интересно, будет ли кто-нибудь следить за этими следами? Заметит ли их кто-нибудь вообще?