Генри Каттнер - Тёмный мир

Теперь уже я смутно видел очертания Окна Ллира и двух смутных силуэтов Эйдерн и Медеи.

Я попытался сделать шаг вперед. Вместо этого меня потащило назад, к краю платформы, все ближе и ближе к нему.

Сильные руки поймали меня за талию. Локон седых волос скользнул по моему телу. Гигантская сила Фрейдис, как якорь, удерживала меня между Окном и пропастью.

Уголком глаза я видел, как она оторвала кусок ткани от своего плаща и завязала глаза, чтобы защититься от взгляда Горгоны – Эйдерн. Слепая, влекомая каким-то инстинктом, Валькирия толкала меня вперед.

Вокруг нас клубились облака, полуживые, ощутимые, пронизанные белыми молниями, дрожащие от раскатов грома. Фрейдис молча толкала меня вперед. Я согнулся как лук, борясь с потоком.

Шаг за шагом продвигались мы вперед. Фрейдис направляла меня. Как башня стояла она за моей спиной. Я слышал ее тяжелое дыхание, хриплые вздохи, вырывающиеся из ее горла, все свои силы она отдавала мне.

Мне казалось, что в грудь вонзилась раскаленная шпага, и все же я продолжал идти вперед. Ничего теперь не существовало, кроме золотистого сияния облаков, облаков самого создателя, живых и рушащихся во Вселенной, когда планета за планетой сталкивались и разрушались по воле Ллира.

Я стоял перед самым Окном.

Рука с мечом поднялась без моей помощи. Изо всех сил я опустил меч под названием Ллир на Окно Ллира.

Меч в моей руке сломался.

Звякающими осколками упал он к моим ногам. Голубой свет зазмеился по сломанному мечу и упал в Окно.

Окно разбилось, вернее, оно просто исчезло.

Назад потянуло всю массу золотых облаков. Невероятная дрожь, которую почти невозможно было выдержать, сотрясла весь Кэр. Он трясся как лист под ветром. Золотые облака исчезли в Окне, а вместе с ними Эйдерн и Медея!

Я увидел их в последний раз – красные пятна огня на глазах Эйдерн, как маска домино, и отчаянное лицо Медеи, на котором отразился весь ужас, а глаза ее неотрывно глядели на меня в безмолвной мольбе, которая была бесконечной. Затем она исчезла!

На мгновение я увидел то, что было в Окне. Я видел нечто внепространственное, вневременное и не имеющее измерений, жадный, колышущийся ХАОС, который пожирал Медею, Эйдерн и золотое пятно света, которое, я знал, было Ллиром.

Когда-то почти человек, Ллир в конце своего существования и отдаленно не напоминал не только живого человека, но и никакое живое существо.

Хаос пожрал всех троих.

Гром затих.

Передо мною стоял Алтарь Ллира, но в нем не было больше Окна. Все четыре его стороны были из черного мертвого камня!

16. Сам против себя

Темнота и темный камень было последним, что я видел, прежде чем непроглядная ночь сомкнулась вокруг меня, как бы обернув меня своими крыльями. Как будто единственное, что еще удерживало меня на ногах – было то самое сопротивление Ллира на последних ужасных этапах борьбы. Когда он пал, пал и Ганелон у подножия его Алтаря без Окна.

Долго ли я пролежал там, я не знаю. Но медленно-медленно Кэр Ллир вновь начал появляться передо мной, и я понял, что спал, потому что усталость была от утомительной борьбы, закончившейся моим падением перед Алтарем. Все тело мое было разбито усталостью, сон мало освежил меня.

Позади меня, у самой лестницы, лежала Фрейдис, свесившись на первые ступеньки, как будто она хотела вернуться к своему народу, прежде чем свалилась в изнеможении. Глаза ее все еще были завязаны, а мощные руки раскинулись по платформе в разные стороны, как будто она полностью лишилась сил в нашей борьбе с Ллиром.

Странно, но то, как она лежала здесь, напомнило моей памяти, двойной памяти, о фигуре с Земли – другой могущественной женщине в белых одеждах, с завязанными глазами и поднятыми руками – римской богине правосудия, держащей вечные весы. Я слабо улыбнулся при этой мысли. В Темном Мире – моем мире – Правосудием отныне будет Ганелон, и отнюдь не слепой.

Фрейдис зашевелилась. Одна ее рука неуверенно поднялась к повязке на глазах. Я не мешал ее пробуждению. Пока еще мы должны были сражаться бок о бок. Правосудие и я. Но я не сомневался, кто в результате выиграет.

Я поднялся с подножия Алтаря и услышал серебряный звон, что-то упало с моего плеча. Маска, это была Маска, сломавшаяся, когда я упал. Ее хрустальные осколки лежали среди тех, что совсем недавно были мечом, уничтожившим Ллира и членов Совета. Я подумал о странных голубых молниях, которые сделали то, чего никому не удавалось в Темном Мире – уничтожили Ллира. Я подумал, что понял, в чем дело.

Он слишком ушел от этого мира, чтобы иметь возможность вернуться в него, кроме как на церемониях жертвоприношения – человек, демон, бог, мутация, кем бы он ни был – у него осталось только одно связующее звено с Темным Миром, который породил его. И эта связь была заключена в мече под названием Ллир.

Благодаря этому талисману он мог возвращаться за жертвами, которых ему скармливали, вернуться на пышные церемонии посвящения, одна из которых сделала меня его частью.

Поэтому он должен был быть надежно спрятан, этот мостик, по которому он мог вернуться. И он был надежно спрятан. Без знаний Гаста Райми, кто мог бы найти его? Без силы великого лорда Ганелона… Да, конечно, и силы Фрейдис тоже – кто смог бы подойти достаточно близко к Окну, чтобы разбить Меч о единственный предмет в мире, который был в состоянии это сделать. Да, Ллир охранял свой талисман лучше любого стража. Но и он был уязвим для того человека, который смог поднять меч.

Поэтому меч сломался, мост между мирами исчез и Ллир рухнул в хаос, откуда никогда не было возврата.

Также и Медея, ведьма, моя бывшая любовь, потерянная навсегда любовь, ушла туда, откуда ее нельзя было позвать…

На мгновение я закрыл глаза.

– Ну, Ганелон?

Я поднял голову. Фрейдис хмуро улыбалась мне из-под наполовину сдернутой повязки. Я поднялся на ноги и в молчании смотрел, как она сделала то же самое. Победное чувство переполняло меня большими теплыми волнами. Мир, который я только что пробудил, был сейчас целиком моим, и ни эта женщина, ни какой другой человек, не смогли бы сбить меня с намеченной цели. Разве не победил я Ллира и не уничтожил последних членов Совета? И разве не был я сильнее в колдовстве, чем любая женщина и любой мужчина, которые сейчас обитали в Темном Мире? Я засмеялся, и смех мой эхом прокатился по громадному просторному помещению. Но Ллира в нем теперь не было.

– Пусть теперь это будет Кэр Ганелон! – слышал я эхо моего голоса, прокатывающегося под огромными сводами, как будто замок отвечал мне и давал согласие.

– Ганелон! – снова закричал я. – Кэр Ганелон.

Я смеялся, слыша, как все это необъемлемое пространство повторяет мое имя. Эхо еще не отзвучало, но я уже обратился к Фрейдис.