Филлип Бругелитт - Девять ворот

Вьяса смотрел мимо него.

— Где остальные?

— Судама с Нимаи в пещере.

— Мы должны присоединиться к ним… Я кое-что обнаружил.

Когда они вошли, Судама помешивал ложкой горячие зерна на тарелках из листьев банана. Вьяса принял тарелку и немного фруктов, но положил их рядом, не тронув.

— Пища нас должна интересовать менее всего сегодня, — сказал он. — Я обнаружил нечто большее, чем разрушение Радхакунды.

Гопал держал в ладонях теплый лист, тяжело нагруженный кашей. Он был слишком голоден, чтобы отказаться. Нимаи уже опустошил одну тарелку и принялся за вторую.

В голосе мистика слышался затаенный ужас.

— Я обнаружил свидетельство того, что здесь замешан писака, — сказал Вьяса.

Судама сразу стал вслушиваться, он понимал важность слов мистика. Вьяса медленно продолжал:

— Кроме отрубленных голов, я видел символы Бхутанаты… мы имеем дело больше чем с Кали.

Лицо мистика стало печальным.

Гопал отложил еду.

— Кто?

— Он называет себя Бхутаната, — повторил мистик. — Это означает — Завоеватель Бху. Он верховный жрец писаки — культа черного искусства. Их символ — трезубец, окруженный двадцатью восемью звездами, — объяснил мистик, не удивляя этим Гопала. — Я заметил его на доспехах ракшасы, которого мы убили вчера. Я ходил в Радхакунду, чтобы найти дополнительные свидетельства того, что я прав.

— Чего он от нас хочет? — Гопал был обеспокоен. Происходящее становилось все более непонятным.

Судама предложил свое разъяснение:

— Три лезвия трезубца символизируют Три Круга Бху. Двадцать восемь звезд — это число королевств в Била-свагре. Бхутаната всегда грозил, что писака когда-нибудь овладеет Тремя Кругами Бху-мандалы.

— Я видел этот символ, — возбужденно сказал Гопал. — В Голоке мы убили ракшасу, у которого был такой же символ.

Гопал вспомнил, как сестра спасла ему жизнь.

— Это хуже, чем я думал, — признался Вьяса. — Кали уже освободил ракшас с планеты Раху и присоединил их к своей армии. Только они уже могли бы быть очень грозными врагами. Если Кали уже вошел в союз с Повелителем Наракаталы и королевства Третьего Круга присоединились к нему… — Вьяса положил трибунду на левое плечо и скрестил руки на груди. — Мы находимся перед лицом исключительно опасных противников, ученики мои! Теперь ни один человек на Бху не может считать себя в безопасности.

— Китти! — пробормотал Гопал. — Мы должны найти мою сестру.

Вьяса встал на ноги.

— Это первоочередная наша задача.

Снова опираясь на трибунду, он приказал:

— Возьмите с собой оружие.

Мистик устремился вверх по каменной лестнице к коридору. Судама прекратил выполнение обязанностей прислуги. Взяв свой бамбуковый посох, дунду брахма-чарьи и кинжал, он был готов следовать за своим учителем.

— Во что мы ввязываемся? — спросил Нимаи.

Гопал не смог ответить.

— Не более чем в свою судьбу, — ответил Судама.

Ученик взглянул на коготь наги за поясом у Гопала.

— Ты носишь коготь, симхи, и для того, кто кажется еще не достигшим возраста видхи, это очень неплохо.

Не став ждать, побежал вверх к проходу. Нимаи следовал за ним.

Гопал взял коготь в руку и прислушался к звуку удаляющихся шагов Судамы и Нимаи. Имеет ли он право носить коготь? Не устроил ли это видхи Вьяса? Он не был актером, играющим в этой пьесе, он был куклой. Вначале отец дергал его за нитки, теперь его хозяин Вьяса, а если не мистик, то дэвы… или ману. Он посмотрел на коготь и спрятал его под рубашкой. Поправляя кинжал, он закричал в пустую пещеру, чтобы дэвы или ману услыхали его:

— Я сыграю свою роль, но только для того, чтобы защитить мою сестру. Когда она будет в безопасности, я оборву все нити и пойду своим путем.

Эхо его слов зазвенело в стенах пещеры, как будто бы он мог получить ответ на свой вызов, но звук постепенно затих. Схватив чотту, он взбежал по лестнице в коридор вслед за остальными.

Нимаи боялся за их жизни.

— Если бы у меня была сила мистика, — бормотал он, когда Гопал нагнал его. Гопал не нашелся что сказать.

Вьяса и его ученик растворились внизу на горной тропе. Гопал и Нимаи бросились вдогонку, стараясь не сбавлять шаг. Оба молчали. Наконец они догнали неожиданно остановившегося Вьясу. Он приложил палец к губам.

— Судама ушел вперед. Он дал нам знак подождать здесь. Вон он, — сказал мистик, показывая, — возле вырубки у поворота реки. Видите!

Судама смотрел сквозь белые кусты ганды, растущие возле вырубки.

— Он нам машет, — сказал Гопал. — Он хочет, чтобы мы подошли.

Гопал пошел первым, и они присоединились к Судаме, который наклонился над телом. Пульс у Гопала участился, он рванулся вперед, чтобы получше разглядеть. Судама вытирал кровь с лица у лежавшего человека. Гопал встал рядом с Судамой.

— Он выживет?

— Я не знаю.

Это был мужчина лет сорока. К ним подошел Вьяса. Он узнал раненого.

— Это Накула, купец из Радхакунды.

Видя отчаянное положение мужчины, Вьяса взял дело в свои руки.

— Судама, найди несколько листьев татары или йатамамси — быстро!

Судама посмотрел на учителя.

— Я уже приложил припарку из комфри и ярно, — сказал он, уходя исполнять задание учителя.

— Хорошо, — сказал мистик. — Травы могут оживить его.

— Могут оживить? — Гопал посмотрел на раненого. — Разве ты не трета-мистик?

— Не волнуйся, — уверил его Вьяса.

Гопал действительно беспокоился — за сестру и за все остальное. Пунцовая йава, желтая чампи и голубая апарийита окружали их. Чистый поток пересекал их тропу. Как в таком красивом месте могли происходить такие ужасные события.

Человек побелел, и Вьяса взял его за руку.

— Он холодеет… умирает.

Судама наконец вернулся, принеся что-то в руках и переложив это в руки Вьясы. Мистик быстро растер листья между ладоней. Ладони стали красными. Прибежал Судама и принес в пригоршне воду из ручья. Вьяса сел на грудь Накуле и сложил руки воронкой, наполненной размятыми листьями, надо ртом человека, а Судама медленно выливал воду из своих рук в руки мистика, который направлял травяную смесь на лиловые губы умирающего. Красный напиток, бальзам Аюры, растекался по губам и щекам Накулы, пока Вьяса читал мантру:

Пусть смерть исчезнет,Изгнанная Агни и СомойЖертвоприношением из трав.Попрал я писакуИ собственность их похитил.Сражу я все злое.Пусть все вредное будет развеяно!

Накула открыл глаза. Он что-то бормотал, его руки что-то неистово искали, хватая воздух. Вьяса схватил человека за одну руку и крепко сжал ее.