Анатолий Нейтак - Падшая звезда

Текущая стратегическая задача формулируется так: разбить союз Ленимана и Хаазмина. Подходящие для достижения этой цели тактические ходы, к сожалению, ограничены. Наиболее реальными выглядят два хода, и оба в высшей степени рискованны.

Вариант первый: убийство племянника сальса, Токраиса. Племянничек играет в сальсаате роль первого министра, а также роль строгого ошейника на жирной шее своего дядюшки, бабника и пьяницы… и даже роль, аналогичную роли Айселита. К сожалению, Токраис отлично понимает, сколь значима его персона, поэтому охраняют его лучше, чем номинального правителя. Однако никаких дополнительных мероприятий удачное убийство уже не потребует, ибо сальсаат, ввергнутый в смуту и безвластие, надолго перестанет быть политически значимой фигурой на карте мира.

Вариант второй: убийство Гимарка, полномочного посла Ленимана в сальсаате, истинного змеиного выкормыша. Союзный договор, который следует расстроить к вящей выгоде Энгасти — дело его ума и рук. К сожалению, эффективность устранения Гимарка весьма сильно зависит от осуществления сопутствующих акций прикрытия. Если эти акции потерпят неудачу, чего вовсе нельзя исключить, результат может быть даже обратным желаемому. То есть военно-политический союз двух стран лишь окрепнет перед лицом угрозы, исходящей от агрессора — Энгасти.

— Второй вариант — в топку, — едва дослушав до конца, объявила Терин.

— Почему? — спросил принц.

— Всё просто. Если уж мне предстоит убить человека, который не делал мне дурного, то я предпочитаю совершить убийство, эффект которого будет зависеть от меня и только от меня.

— Логично. Вот только, если говорить откровенно, я не уверен, что дотянуться до горла Токраиса и уйти без дырок в своей тонкой девичьей коже смогла бы даже Эйрас.

— О, Эйрас смогла бы, — усмехнулась Терин. — Зато она не согласилась бы убивать для тебя, высочество. В отличие от меня.

— Вот чего никогда не понимал, так это пунктика Эйрас насчёт убийств.

— Я тоже не вполне понимаю, в чём тут дело. Запрет на убийство для неё не связан с религией, а касается природы её силы. Ну, и ещё этики…

— Да уж. Для урождённого некроманта она высокоморальна почти до смешного.

— Хватит перемывать косточки моей отсутствующей наставнице. Вернёмся к нашему делу. То есть к Токраису. Кажется, я знаю, как, а вернее, где именно можно до него дотянуться…

Лиловые глаза Айселита сверкнули.

"Похоже, она сама способна разработать операцию не хуже умников Геролиса. Интересно, насколько предложенный ею план повторит наработки аналитиков?"

— …риторический вопрос: куда племянничек сальса входит с минимумом охраны?

"Навскидку и в сердце".

— О! Терин, ты гений!

— Пока ещё нет, — взгляд с фальшивой скромностью опускается долу. — Я только учусь… да, ещё одно. Надо полагать, не следует допустить и намёка на участие в этом деле Энгасти?

— Верно.

— Что ж, тогда о прибытии в точку атаки я позабочусь сама. Пусть другие агенты спят спокойно, я постараюсь не тревожить их чуткий сон.

— А ты уверена, что сумеешь?..

— Если бы не была уверена, не предлагала бы.

— Значит, и отход после завершения дела ты берёшь на себя?

— И отход. Это как раз самое простое.

Терин наклонила голову, всматриваясь в принца, и проницательно заметила:

— Не беспокойся за меня, высочество. Я не собираюсь прощаться с жизнью.

— Неужели?

— Именно. Погибнуть во славу Энгасти? Нет уж. Я собираюсь вернуться с победой и потребовать за свои труды солидную награду. И даже не надейся отделаться всего лишь деньгами!

10

Каиссах — большой порт. Не такой большой, как Энгасти или главные морские ворота Ленимана, Бункурм, но тоже весьма впечатляющий.

Вот только для большинства судов Каиссах закрыт. Безнаказанно входить в эту гавань могут только корабли сальсаата. Да ещё купцы под флагом далёкой западной державы, название которой звучит, как отрыжка: Унруога. Тамошние уроженцы, руо, удивительно смуглы — до черноты — и уродливы; а ещё они ведут себя так, словно все поголовно больны бешенством. Только самые дурные пираты пытаются брать на абордаж их посудины. Потому что руо, прибабахнутые на всю окружность своих кудрявых черепов, дерутся, как демоны с горящими фитилями в задницах. Они предпочитают с песнями пойти на дно, но не отдать врагу свой груз. Вот и моряки Хаазмина, не упускающие случая пощипать даже своих соплеменников, с руо предпочитают не связываться. Расходов — на золотой, а прибытку два гроша. Ну их, уродов чёрных.

Как это ни странно, взрывоопасный, мстительный и фанатичный нрав руо не мешает им быть едва ли не лучшими морскими купцами Аг-Лиакка, хранящими вечный нейтралитет и готовыми торговать хоть с князьями Ада, если это будет достаточно прибыльно. Энгастийцы берут силой, магией и расчётом. Руо — злостью, пронырливостью и умением обходить закон.

Что ж, каждому своё…

В некий день в гавань Каиссаха вошёл корабль, построенный на верфях Унруога, под командой капитана Тулымра — личности, как говорится, широко известной в узких кругах. Этот самый Тулымр был ещё пронырливее, злее и хитроумнее других руо, что является достижением, находящимся на самой грани возможного для обычных смертных. Достаточно сказать, что едва ли не все, знавшие его сколько-нибудь близко, подозревали капитана и его головорезов, помимо нормальной контрабанды, в самом отъявленном пиратстве…

Да. Подозревали. Но доказать ничего не могли.

Команда Тулымра изъяснялась исключительно на своём варварском наречии, что не позволяло им сболтнуть лишнего ни по пьяни, ни в сладких объятиях продажных девок. Сам же капитан неплохо знал не менее десятка чужеземных наречий (и виртуозным образом сочетал чужую ругань с "родной", превращая в бранные даже вполне невинные слова). Но при этом Тулымр с удивительной, чуть ли не мистической изощрённостью избегал положений, в которых мог быть вынужден честно сознаться в своих, без сомнения, многочисленных злодеяниях.

На причале эту одиозную персону уже поджидала персона столь же одиозная.

— А-а! Руамал, старый навозный башмак! — взревел во всю мощь лёгких Тулымр, не торопясь, однако, спуститься по уже перекинутым сходням и поприветствовать поименованного так, как положено приветствовать портового чиновника из первого покрова законопослушному морскому капитану.

Ну ладно, ладно. Старающемуся походить на законопослушного.

— И тебе долгой мучительной жизни, о сын греха и ослицы, — отвечал Руамал, поглаживая холёную, густую и длинную, выкрашенную синей краской бороду.