Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

С трудом, но мне удалось заставить главный двигатель заработать.

Иррек от возмущения, что его лекцию перебили на самом интересном месте, орал дурным голосом.

На место в пазы плавно опустился колпак кабины и, по мысленному приказу, остекленение кабины сделалось прозрачным, — передо мной возникли и засветились далекие пятнышки звезд, планет и отблески мигающих галактик. Слева от меня, над дверью воздушного тамбура адмиральской каюты светилась лампа, а прямо передо мной над кабиной тяжело нависала балка-кронштейн, на которой удержался специальными узлами-держателями мой истребитель. Справа, я увидел истребитель Белояра. Все было готово к самостоятельному вылету, но я не спешил отстыковываться от эсминца "Галактика", так как мне хотелось еще раз протестировать сенсоры, органы и системы управления.

Тестирование прошло удачно и не заняло больше трех минут,

Посмотрев данные тестов и убедившись, что они соответствуют нормам заданных параметров, я отдал Ирреку приказ, отстыковаться от причальной балки.

Мой блин сразу же словно провалился, провиснув на несколько метров ниже своего предыдущего положения. Хотя сами понятия "верх", "низ", "лево", "право" потеряли свое значение в этой сплошной черноте, окружившей машину, поэтому стало трудно ориентироваться. Глазу не за что было захватиться, чтобы разобраться, где же ты находишься. Теперь я понял, почему кабина пилота истребителя-блина была так глубоко утоплена в фюзеляж, этой машине вообще не требовалось остекление кабины пилота в космическом пространстве. Полеты в космосе было бы лучше осуществлять, ориентируясь по одним только приборам, для того не нужно вылезать из недр аппарата, что посмотреть, где ты находишься. Поэтому я бы вообще скрыл кабину пилота истребителя еще глубже в фюзеляж, но нельзя было забывать и то обстоятельство, что данная машина была предназначена и для полетов в атмосферах планет, зрительное ориентирование все еще оставалось существенным фактором.

Сверху от "Галактики" подал световой луч, который плотным пучком освещал верхнюю полусферу истребителя. Но как только я отстыковался от эсминца и отошел на некоторое расстояние от матки-носителя, то шлюзовые прожектора эсминца автоматически выключились и эсминец растворился, исчез в космическом вакууме. Сердце тревожно зашевелилось, а на душе возникло острое чувство — беспокойство по поводу окружившей меня и мой истребитель сплошной черноты с редкими и далекими пятнашками света. Если осмотреться невооруженным глазом вокруг себя, то ты висел в сплошной темноте, глазу не за что было ухватиться — была одна чернота вакуума. Перестав бесполезно пялиться за остеклением кабины, я опустил глаза на приборную доску и все страхи исчезли, все сразу стало на свои места, обрело свое местонахождение. Большой экран локатора яркими красками рисовал силуэт эсминца "Галактика" и указывал его местонахождение, на экране также был виден истребитель Белояра, который уже отстыковался и на малых скоростях маневрировал неподалеку.

Желая получше разобраться в векторах движения, я мысленно приказал Ирреку дать малый толчок двигателями по направлению движения "вперед" и тут же застопорить двигатель. Последовал едва ощутимый толчок, мой блин скользнул вперед и продолжительное время сохранял инерцию скольжения, ведь в космосе полностью отсутствовал фактор трения. Я приказал Ирреку дать двигателем в противоположное от скольжения истребителя направление, последовал реверсивный толчок и скольжение прекратилось, истребитель статично замер на месте. Приборы машины подсказывали мне, что скольжение относительно положения "Галактики" прекратилось.

Таким образом, я пришел к пониманию, что статика и динамика регистрируется по отношению к положению другого предмета или объекта. Секунду назад мой блин двигался по отношению с местонахождением эсминца. Простые маневры, движения "вперед", "стоп" и "назад", "стоп" позволили мне осознать принцип управления машиной в этой космической пустоте. Таким образом, совершая эти маневры, посредством включения или выключения тяг главного двигателя, мне удалось перемещать свой истребитель в пространстве по направлениям вперед и назад, верх и вниз. С накоплением опыта я мог заставить машину двигаться, неподвижно зависать, перемещаться вправо и влево.

Увлекшись полетами я не заметил, как провел в космосе более трех пару часов.

Эти полеты стали моими первыми шагами по освоению и пилотированию Х45. Мне очень понравилась машина, но в ней существовало что-то непонятное, создавалось впечатление, что это был не отлаженный до последнего винтика комплекс механизмов и агрегатов, а машину полуфабрикат, не доведенная до полной кондиции. Отдельные части и механизмы работали сами по себе, не как единое и отлаженное целое. Поэтому два последующих дня я решил посвятить этим проблемам и посмотреть, что можно было бы сделать для их решения. Несмотря на эти проблемы, находясь в пилотской кабине, я чувствовал себя уверенно, осваивал расположение приборов управления, учился делать летать и совершать маневры, но хорошо понимал также, что, чтобы стать отличным пилотом этого истребителя требуется развить профессиональные навыки мысленного управления и пилотирования этой машиной, на что потребуется немало времени.

Но первый шаг я все же сделал, мой истребитель-блин вышел в открытый космос!

Наступило время возвращения домой, на эсминец и, принимая во внимание свою неподготовленность к швартовке и боязнь совершить ошибку, я попросил Иррека пристыковать машину к причальной балке эсминца. Иррек тут же принял управление истребителем на себя и несколькими короткими толчками двигателя вогнал носовую иглу истребителя в материнский узел причального устройства, последовал щелчок электронного держателя и блин замер в неподвижности у причала матки-носителя, сторожевого эсминца "Галактика". Полет был завершен.

Покидая кабину пилота, я почувствовал, насколько тяжело он мне дался, нижнее белье под скафандром было насквозь мокрым от пота, от испытанного волнения и переживаний во время нахождения в открытом пространстве.

ххх

Как только я перешагнул порог адмиральской каюты, то оказался в крепких объятиях Белояра. Ему так хотелось разделить тревоги и вместе со мной порадоваться нашим успехам в учебе и первому вылету на истребителе.

Примерно минут тридцать назад Белояр вернулся в каюту, принял душ и переоделся в чистую робу. Наскоро из продуктов, хранившихся в холодильнике, приготовил супервкусные блюда, он умел и любил готовить, и с нетерпением стал ждать моего возвращения, чтобы вместе поужинать.