Генри Каттнер - Ярость

— Что именно?

Сэм задумчиво посмотрел на него, размышляя, пришло ли время открывать свои замыслы. Он уже несколько недель скрытно действовал, шаг за шагом ведя Хейла к решению, которое тот немедленно отверг бы при первом ознакомлении.

Сэм применял к текущим проблемам точно такие же методы, которые он применял почти инстинктивно, когда очнулся в переулке, ощущая запах сонного порошка. За эти несколько недель он прошел школу, не меньшую, чем за всю свою предыдущую жизнь.

Вспоминая метод, примененный к доку Малларду, Сэм тщетно пытался найти какую-нибудь хитрость, годную для Харкеров. Существовала параллель между оружием, которое находилось в руках Сэма, и тем, которое люди могли использовать против поверхности Венеры. В обоих случаях единственно пригодное оружие было слишком слабым, либо слишком сильным. Полное уничтожение не годилось, но единственная альтернатива оставляла соперника, по существу, не задетым.

Сэм знал, что он должен либо отказаться от своих замыслов, либо предпринять решительный шаг, который будет означать полный успех или полное поражение.

— Хейл, — резко сказал он, — если мы хотим получить достаточное количество кориума для колонизации поверхности, мы должны сделать что нибудь такое, что никогда не делалось. Мы должны сбросить бомбы на башни.

Хейл взглянул на него и рассмеялся.

— Вы шутите!..

— Может быть, — Сэм пожал плечами. — Вы знаете что-нибудь получше?

— Я не знаю ничего хуже, — голос Хейла звучал резко. — Я не убийца, Рид.

— Вы были Вольным товарищем.

— Это совсем другое дело.

— Вы сражались по приказу башен. Проигрывая, башни откупались кориумом от угрозы бомбардировки. Вероятно, бомбардировка была блефом. Ни одна башня в действительности ей не подверглась. Я тоже предлагаю блеф. Семьи будут знать это. Мы будем знать, но мы перехитрим.

— Каким образом?

— Что мы теряем? Преимущество на нашей стороне: они могут потерять все, мы можем все выиграть.

— Но они знают, что мы не осмелимся на это. Население даже не воспримет нашу угрозу серьезно. Вы знаете жителей башен. Они инертны. Их невозможно убедить, что мы собираемся бомбить. Они просто посмеются над нами. Раса изжила страх перед опасностью. Мы должны будем разбомбить одну башню и убить тысячи людей, прежде чем сумеем их убедить, что говорим серьезно.

— Я не уверен в этом, — прервал его Сэм. — Мы все еще человеческие существа. Правда, уже много поколений не было ни войны, ни ее угрозы, но люди по-прежнему просыпаются в страхе перед нападением, как первая обезьяна, решившаяся оторваться от ветки дерева. И ноздри людей по-прежнему раздуваются в гневе, потому что раньше им нужно было дышать, когда рот их был полон вражьей плоти. Не думаю, что мы совершенно изжили свои страхи.

— Я не сделаю этого, — коротко сказал Хейл. — Это уже слишком. Тут нет вопроса…

Угроза, впервые прозвучавшая с экрана, была не менее поразительна, чем сама бомба. На всех башнях на мгновение наступила мертвая тишина. Потом ропот. Потом смех.

Хейл был частично прав. Никто не поверил в угрозу возобновления флота. Само существование колоний зависело от поддержки башен. Кто же осмелится бомбардировать свой источник снабжения? И даже если они окажутся такими безумцами, в первые минуты каждый житель решил, что угрозе подвергнется какая-нибудь другая башня, но не его собственная.

И тогда Сэм с общественных экранов назвал башню — Делавэр. Назвал время — сейчас. И цену — кориум.

Борьба началась.

У Сэма было оружие, которое он запас до начала своего блефа и которое придавало ему уверенность. Это было не очень сильное оружие, но это только означало, что он должен был искусно использовать его. Оно должно было принести успех. Это был пункт, после которого поворот назад становился невозможен.

Он отыскал Блейза Харкера.

В конечном счете борьба сводилась к конфликту двух человек — Захарии и Сэма. Семьи бессмертных правили башнями. Харкеры давали пример всем семьям, Захария был главой клана Харкеров.

Захария мог отдавать, а мог и не отдавать себе отчет, где находится центр напряжения, но Сэм знал это. Он поставил на карту все, и тщательно разработал свои планы. Он перехитрил Захарию.

Он сознавал, что семьи, вероятно, составляют свой план. В прошлый раз они действовали до самого последнего момента, и в результате Сэм был сметен, как щепка. На этот раз все будет по-другому.

Блейза отыскал Слайдер.

Получив это сообщение, Сэм быстро добрался до маленькой, дурно пахнущей берлоги. Когда он вошел, Слайдер покоился в объятиях сна рыжего дьявола. В течение нескольких минут он обращался к Сэму, называя его Клано, и говорил о старых преступлениях, о которых ни малейшего понятия Сэм не имел.

Сэм дал Слайдеру выпить. Наркотический туман рассеялся, и огромное тело приподнялось на постели, хихикая и фыркая.

— Сынок, — сказал он, отдавая Сэму бумажку, — я достал тебе адрес.

Сэм устремился к двери.

— Подожди! Куда это ты направился?

— К Блейзу.

— Ты не попадешь к нему. Место охраняется.

— Проберусь!

— Тебе понадобится для этого несколько недель. Надо найти кого-нибудь, кто берет взятки. Только тогда ты сможешь проникнуть в этот квартал. Тебе понадобятся первоклассные помощники. И нужно будет подумать об отступлении. И…

— Ты можешь мне помочь?

— Попытаюсь.

— Сколько времени тебе потребуется? Я не могу ждать шесть недель. Уложишься в три? — Он замолчал, прерванный громовым хохотом. Огромное туловище ходуном ходило под одеялом.

— Забудь это, малыш. Дело сделано.

Сэм удивленно посмотрел на него. Слайдер захлебнулся собственным смехом.

— Старые руки еще помнят дело, сынок. Не думай, что работа была легкой, но она сделана. Закрой ставни и выключи свет. Теперь жди.

Тусклый освещенный квадрат появился на дальней стене. По нему двигались тени, искаженные неровностями стены. Они смотрели фильм, снятый скрытой камерой, очевидно, укрепленной на уровне пояса человека, двигавшегося с непостоянной скоростью.

В первые секунды камера, очевидно, смотрела на железную решетку, очень близкую к объективу. Появились ноги в белых брюках, решетка открылась, и развернулся вид сада с многочисленными фонтанами. Очевидно, одна из крепостей бессмертных.

Вдруг скорость неожиданно увеличилась — человек побежал. Остановка еще перед одной решеткой. Прутья решетки увеличились, стали туманными, растаяли, объектив прижался к двери и сквозь решетку смотрел внутрь. За ней человек. К нему склонились двое. Человек боролся с этими двумя.