Элизабет Бойе - Сердце дракона

Чудища так ретиво взялись за работу, что не заметили Брана. Они тащили свою добычу к воротам и там получали награду — еду, которую тут же и пожирали, злобно отпихивая соперников. Вознаграждение показалось Брану довольно жалким5 за целый труп — ломоть хлеба величиной с кулак и кусочек сушеной рыбы.

Бран разглядел стражей — это были Призрачные Всадники — и распростился с мыслью проникнуть в форт незамеченным. Груда вещей и мертвых тел понемногу росла, а добытчики то и дело схватывались друг с другом в споре за вознаграждение. Мелким мародерам, как заметил Бран, не везло: большие тролли или как их там еще, отбирали у них добычу или еду, когда бедолагам все же удавалось добраться до ворот с какой-нибудь мелкой находкой.

Внезапно все мародеры, и большие, и маленькие, бросились врассыпную; ворота распахнулись, и выехал Миркъяртан на своем сером коне, а за ним громадный черный Призрачный Всадник. Ворчание и шумная грызня мародеров мгновенно стихли, твари словно растворились во тьме, посверкивая настороженными глазами. Призрачный Всадник поднял забрало шлема, и по полю битвы разлился опаляющий свет. Бран скорчился, забиваясь поглубже в расселину меж камней. Глаза Скарнхравна, точно пара обжигающих серпов, жгли все, чего ни касался взгляд. Бран отпрянул, трясясь от страха, когда огненные лучи скользнули над его укрытием. Затем лязгнул металл, возвещая, что Скарнхравн закончил разглядывать поле боя. Когда Бран осмелился снова поднять голову, он увидел нависшую над ним темную громаду Всадника в шлеме, сквозь прорези которого просвечивал отсвет пламени. Огромный драуг и его господин были так близко, что Бран расслышал их разговор.

— Гледмалборг… Ведьмин Курган… Мы все еще слишком далеко от Снегохолма, — пророкотал драуг. — Между нами и нашей целью еще одиннадцать горных фортов, Хозяин.

— Десять, если Хьердис удастся взять Микльборг.

— Я не верю Хьердис. Доккальвы годны только на топливо для костра. Мертвой Хьердис была бы нам полезней, Хозяин. Ее драуг тогда был бы покорнее.

— Я бы провернул это дело вмиг, если б только удалось.

Плащ, шлем и меч Дирстигга должны находиться в одних руках.

— И драконье сердце, Хозяин.

— Не поминай его, если не хочешь, чтобы у меня желчь разлилась от злости! — отрезал Миркъяртан.

— Желчный вы народ, живые, — проворчал Скарнхравн. — То ли дело мы, драуги — пыль и прах, никакой тебе желчи. Только и беречься, что мышей или моли. Да, кстати, надо бы нам поскорее убираться из Ведьмина Кургана, не то грызуны изничтожат все твое войско. С помощью Рибху мы могли бы сделать драугов неуничтожимыми.

— Маленькая льесальва все еще упрямится?

— Хозяин, покуда жива, она, вернее всего, никогда не отдаст сердце добровольно.

Бран напряг слух, чтобы не пропустить ни словечка об Ингвольд. Он подполз чуть ближе, не в силах разогнуть затекшую до боли спину. В этой нелепой позиции его заметили вдруг двое мародеров — внезапно вывернувшись из-за валуна, они бросились на Брана. С радостными воплями один из них вцепился в его добротный плащ, а другой повис на сумке, переброшенной через плечо. Бран с силой отшвырнул первого и одним ударом повалил наземь того, кто цеплялся за его сумку. Двое других, непонятно откуда взявшиеся, отпрянули, когда он выпрямился в полный рост, и едва Бран бросился к ним — пустились наутек. Их визг привлек внимание Скарнхравна, который обшаривал поле своим палящим взглядом до тех пор, пока все рыскавшие там мародеры не удрали прочь со всех ног. Да и для Брана здесь становилось жарковато. Точно кролик, метался он от укрытия к укрытию, натыкаясь то и дело на кучки мародеров, которые с громкими воплями принимались за ним гоняться. Огненный взор Скарнхравна скользнул над самой головой Брана, высветив до мельчайших подробностей его фигуру.

— Это второй скиплинг! Лови его, Скарнхравн! — велел Миркъяртан. Скарнхравн ответил жутким воем, который подхватили Призрачные Всадники в форте и над полем. В величайшем возбуждении они бросились вниз на удирающих во все стороны мародеров, хватая все, что движется, а Бран между тем забился в какую-то расселину и поджидал случая удрать. Хрипло вопя, Призрачные Всадники бешеным галопом мчались по небу, стараясь не попадать под воспламеняющий взгляд Скарнхравна. В конце концов их радостные вопли сменились разочарованным подвыванием.

Бран с опаской переползал от камня к камню, оставаясь незамеченным, пока не добрался до конца каменного вала, окружавшего Ведьмин Курган, и не остановился, намереваясь перебежать поле боя и укрыться в относительно безопасных болотах.

Тяжело дыша, он огляделся. Призрачные Всадники выслеживали его на другой стороне ската, что вел к воротам, и Бран рискнул вскочить и опрометью помчаться через поле. Когда он уже пробежал полпути, за спиной взвился дикий торжествующий вопль, и скиплинг, облившись холодным потом, прибавил ходу. Призрачные Всадники летели к нему от горного форта, но были еще слишком далеко и могли только вопить от досады. Бран уже почти добежал до спасительного холма, когда его нога глубоко ушла в мягкую грязь; он рванулся, едва не потеряв сапог, и упал. Эту ногу ему удалось выдернуть из грязи, но зато другая провалилась в топь и он никак не мог ее вытащить. Бран барахтался изо всех сил, но трясина держала крепко, не намереваясь отдавать свою добычу. Призрачные Всадники радостно взвыли и миг спустя уже кружили над ним, точно стая пестрых воронов, стремящихся выклевать глаза увязшей в трясине жертве.

Глава 8

Проклиная их, себя и свое дурацкое положение, Бран замахнулся на ненавистных тварей небольшим кинжалом, и Всадники даже взвыли от предвкушения потехи. Издевательски гогоча, они отвешивали Брану пинки и тычки, покуда вокруг не собралось около трех десятков тварей, — чтобы отвести душу и всласть помучить жертву.

Громкий окрик разом приструнил их, и Всадники, гримасничая и пересмеиваясь, расступились. Бран увидел, что к нему приближается Миркъяртан. Резким жестом он велел убираться Всадникам восвояси и с сомненьем воззрился на Брана. Затем вынудил лошадь подойти как можно ближе и протянул Брану конец своего посоха, до которого противно было даже дотрагиваться. Навершие посоха представляло собой скалящийся череп.

— Ну-ну, — фыркнул Миркъяртан, — не медли. Все лучше, чем подыхать в трясине, верно? — Он развернул коня и вытащил Брана из болота, при этом едва не выдернув ему руки из суставов; трясина только громко, как бы с сожалением чавкнула, выпуская добычу. Затем чародей снова пристально воззрился на Брана.

— Трудно поверить, что даже такому безголовому молокососу-скиплингу могло прийти в голову самому, по доброй воле забрести к Ведьмину Кургану. Или, скажем, в туннель доккальвов, чтобы подглядывать за Хьердис. И отчего это ты все время так погибельно любопытен? — С этими словами Миркъяртан подтолкнул Брана в нужном направлении, точно подгонял отбившуюся от стада овцу.