Диана Удовиченко - Семь камней радуги

Макс разозлился и схватился за рукоять меча. Клинки со звоном столкнулись, высекая искры. Вскоре Макс понял, что его противник тоже не обладает большим боевым опытом. Силы, пожалуй, были равны. Но Макса несла волна гнева, направляющая руку, держащую меч, Серый же был слишком уверен в своем превосходстве. Он наступал нагло, все его движения были небрежны. Вот он сделал особенно неосторожный выпад, и Макс сумел поворотом запястья отвести меч в сторону. Одновременно он нанес противнику удар ногой в живот. Серый отшатнулся, пытаясь восстановить дыхание. В этот момент Макс, не задумываясь, полоснул его мечом по шее. Юноша рухнул, заливая кровью пушистый ковер. Виктория, расправившись с наемниками, подошла ближе.

– Куда я дену трупы? - в ужасе простонал Гольдштейн, - Здесь ведь город! Меня арестуют и повесят!

Вдруг тело Серого вспыхнуло холодным голубоватым пламенем. Вокруг огня кольцом встали бесплотные колышущиеся фигуры. Раздался унылый вой: призраки оплакивали погибшего. Их стоны не внушали ужаса, а даже вызывали сочувствие.

– Род Ольдерга Серого оборвался, - скорбно произнес один из фантомов, остальные ответили ему рыданиями.

Огонь полыхнул ярче и исчезло вместе с телом юноши, не оставив никаких следов. Кольцо привидений растаяло в воздухе.

– Ну вот, одним трупом меньше, - оптимистично констатировала Виктория.

– А с остальными что делать? - возопил Гольдштейн.

– Расчленим и растворим в кислоте. Потом спустим в унитаз. Я же хирург. Расчлененку беру на себя, а вы будете мне ассистировать.

Лев Исаакович позеленел и выскочил на улицу. Макса затошнило. Девушка, как ни в чем не бывало, расхохоталась:

– Я пошутила! Не думала, что вы такие впечатлительные, - она неожиданно посерьезнела, - Если кроме шуток, тела надо вывезти за город.

Эта идея понравилась Максу еще меньше:

– Здесь же наверняка ходит городская стража. Если нас поймают, повесят всех.

– Это если поймают, - возразила Виктория, - А если мы этого не сделаем, тогда уж точно повесят Гольдштейна и Розу Яковлевну! Так, здесь четыре и наверху один - итого пять. Нас четверо, лошадей тоже. Твой Малыш самый сильный, придется ему везти двоих.

Макс представил, что скажет самовлюбленное животное, когда на него навьючат трупы, и пожал плечами в знак того, что умывает руки.

С улицы вернулся Гольдштейн. Узнав, что расчленение отменяется, он развил бурную деятельность: разбудил верную Розу Яковлевну, и, взяв с нее клятву молчать обо всем увиденном, отправил оттирать заляпанный кровью пол, затем приволок откуда-то плотные темные ковры:

– Сюда мы их завернем, и скинем в песчаный карьер. Здесь не очень далеко, за два часа успеем. Повезем по объездной дороге, там стража не ходит.

– Надо разбудить Милану, втроем нам не справиться, - решила Виктория.

Разбуженная Милана долго не могла понять, чего от нее хотят. Уяснив наконец, она не стала возражать, а принялась помогать Виктории заворачивать тела наемников в ковры. Затем тюки вытащили во двор и привели лошадей, мирно дремавших у стены дома. Макс надел на своего жеребца уздечку и вдвоем с Гольдштейном закинул на спину коня первый труп.

– Это что такое? - возмутился Малыш, - Я благородный скакун, а не битюг похоронный!

Остальные лошади тоже выразили свое недовольство нервным ржанием. Они взбрыкивали и отскакивали, не давая приблизиться к себе.

– Короче, так, - разозлилась Виктория, - Если вы нам не поможете, нас повесят за убийство. И тогда некому будет спасти Вторую грань. Тогда погибнут все, а из вас даже сервелат не накрутят. Сдохнете как бесхозные клячи!

Лошади смирились и позволили взвалить на себя страшный груз. Гольдштейн взял свою кобылку под уздцы, и повел ее в узкий переулок между своим и соседним домами. Остальные тронулись за ним.

Через два часа пути они оказались на огромном пустыре, посреди которого зияла глубокая яма.

– Это карьер, из него берут песок для строительства, - пояснил Гольдштейн, - Скидывайте их сюда.

Макс стащил тяжелое тело наемника с лошади, и подтянул его к краю карьера. Затем он толкнул сверток вниз. Гольдштейн, тяжело дыша, проделал то же самое и помог Максу справиться со вторым тюком. Следом спихнула свою ношу Виктория.

– Я ни за что не подниму такую тяжесть! - заявила Милана.

– Сейчас помогу, - ответил Макс, подводя ее коня поближе к карьеру.

– Тише! - шикнула Виктория, - Внизу кто-то есть!

Скинув вниз последнее тело, Макс прислушался. Со дна карьера раздавались странные звуки, похожие на чавканье. Милана взмахнула рукой, и на краю карьера возник прожектор. Его лучи выхватили из темноты на дне тощие фигуры, обступившие тела наемников. Это были уродливые существа ростом с человека, но какие-то очень тонкие и гибкие. Длинными костлявыми руками они раздирали плоть покойников и ели ее. Один из трупоедов поднял голову вверх. Макс содрогнулся от ужаса: большие, как у лемура, глаза на синюшном лице излучали желтый свет, из-под тонких губ выступали острые клыки. Существо протянуло руки вверх и угрожающе зашипело. Остальные, не обращая внимания на происходящее, продолжали пиршество.

– Бежим! - заорал Гольдштейн и вихрем взлетел на свою лошадь.

Та, напуганная этим криком, темнотой и запахом мертвых тел, понеслась прочь от карьера. Милана и Виктория последовали примеру Льва Исааковича и помчались вслед за ним. Макс вскочил на Малыша, припоминая, что седла на нем нет, и, молясь о том, чтобы не упасть, обнял руками его шею, и завопил:

– Давай, мой хороший! Не подведи!

Жеребец пустился галопом, унося седока от страшного места. Макс оглянулся: за ними никто не гнался. Видимо, чудовищам хватило пищи.

Вернувшись в дом Гольдштейна, все сразу же разбрелись по комнатам. Разговаривать после всего пережитого никому не хотелось. Макс открыл дверь своей комнаты, и сразу же был атакован обиженным Роки. Пес, мучаясь от неизвестности и одиночества, изгрыз на нервной почве две подушки и изрядный кусок пушистого ковра.

– Радуйся, что тебя там не было, - сказал ему Макс, отправляясь в душ.

Ему казалось, что он весь пропах чужой кровью. Отмывшись, он рухнул в кровать, подтянул к себе остаток подушки, и забылся тяжелым сном.

Глава 16.

Ему снился какой-то жуткий и очень страшный сон. Из забытья его вернул Роки, который топтался на кровати и ворчал:

– Выпусти меня на улицу! Я же собака! У меня важные дела!

С трудом оторвав голову от подушки, Макс увидел, что комната залита солнечным светом. Он встал, выпустил пса из комнаты, умылся и спустился вниз. Роза Яковлевна накрывала на стол, всем своим видом демонстрируя, что ничего такого страшного накануне не произошло. Через несколько минут в столовой собрались все остальные.