Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– Я приложу ладонь к шраму, чтобы оценить размер.

Он кивнул.

Рука была намного больше моей, больше чем след у меня на теле. Мужская рука, и пальцы толще, чем обычно у сидхе.

– Ты знаешь имя того, кто это сделал?

– Тамлин, – ответил он. Смущаясь, как и следовало ожидать.

Тамлин у фейри – псевдоним вроде Джона Смита. Тамлин вместе с Робином Хорошим Парнем и еще несколькими именами – излюбленные ложные имена, когда настоящее надо, скрыть.

– Ты, наверное, был очень молод, раз ничего не заподозрил, когда он назвался этим именем.

– Так и было, – кивнул он.

– Можно мне проверить твою ауру?

Он улыбнулся мне через плечо. Шрамы на его спине сморщились, образуя контуры.

– Аура – это нью-эйджевский термин. Фейри его не употребляют.

– Ладно, личную силу, – сказала я, не сводя глаз с его спины. Рубашку я задрала ему на плечи. – Ты был связан, когда он это сделал?

– Да, а что?

– Не можешь сложить руки так же, как они были связаны?

Он вдохнул, будто собираясь спросить зачем, но потом просто поднял руки над головой и распластался по двери. Руки он поднял как можно выше, чуть расставив в стороны в виде буквы Y.

Рубашка свалилась, и мне пришлось снова ее задрать. Но я нашла, что искала. Ожоги в виде ладоней сложились в картину.

Это было изображение дракона или, точнее, верма, длинного и змееподобного. Несколько восточного облика, потому что сложен из ладоней, но определенно это был дракон. Однако ожоги складывались в картину, только когда Джереми стоял в той позе, в которой его пытали. Когда он опустит руки, шрамы разъедутся и превратятся просто в шрамы.

– Можешь опустить руки, – сказала я.

Он так и сделал, повернувшись лицом ко мне, и начал заправлять рубашку в штаны.

– У тебя мрачный вид. Ты увидела в ожогах что-то, чего никто другой не видел?

– Погоди заправлять рубашку, Джереми. Мне надо наложить защиту на твою спину.

– Что ты увидела, Мерри?

Он перестал возиться с рубашкой, но заправленное обратно не вытащил.

Я покачала головой. Джереми носил эти шрамы веками и не знал, что тот сидхе сыграл в игру с его кожей. Это показывало такое презрение к жертве, такую черствость, что трудно было охватить разумом. Конечно, это могло быть очень практично – жестокость не без цели, как и было. Тот сидхе, кто бы он ни был, мог наложить на ожоги заклятие. Он вполне может тогда вызвать дракона из тела Джереми или превратить Джереми в дракона. Может быть, и нет, но береженого бог бережет.

– Дай мне защитить твою спину, а потом пошли в фургон.

– А время у нас есть?

– Конечно. Отведи рубашку, чтобы открыть ожоги.

Он поглядел так, будто не верит мне, но когда я повернула его лицом к двери, он не стал спорить и отвел шелк рубашки в сторону, позволяя мне работать.

Я пролила силу себе в руки, будто что-то теплое взяла в ладони. Потом медленно открыла руки, ладонями к голой спине Джереми. Почти приложила руки к его коже. Дрожащее тепло стало гладить ему спину, и Джереми поежился от его прикосновения.

– Какие ты руны используешь? – спросил он с едва заметным придыханием.

– Никаких.

Я разливала тепло поперек его шрамов, вниз по спине.

Он стал поворачиваться.

– Не двигайся!

– Что значит – никакие, Мерри? Что еще можно использовать?

Мне пришлось встать на колени, чтобы сила наверняка покрыла каждый шрам. Когда я уверилась, что все закрыто, я запечатала все, визуализуя силу как слой желтого света над кожей. Запечатала края этого света, прилепляя его к коже как щит.

Джереми дышал коротко и шумно.

– Что ты используешь, Мерри?

– Магию, – ответила я, вставая.

– Могу я опустить рубашку?

– Да.

Серый шелк скользнул на место, и защита была у меня перед глазами такой плотной, что на миг показалось: материя должна об нее запнуться, но так не случилось. Шелк прикрыл спину, будто я ничего с ней не делала. Но я не сомневалась, что свою работу сделала отлично.

Он начал заправлять рубашку, еще не повернувшись ко мне.

– Ты использовала для этого свою личную магию?

– Да.

– А почему без рун? Они помогают усилить магию.

– Многие руны на самом деле – символы древних давно забытых божеств или созданий. Почем знать? Я могла случайно вызвать именно того сидхе, который это сделал. Нельзя было рисковать.

Он натянул пиджак, поправил галстук.

– Теперь скажи мне, что тебя так испугало в шрамах у меня на спине?

– По дороге, – ответила я, открывая дверь.

Я вышла в холл, пока он не успел возразить. Слишком много мы потратили времени, но не защитить его спину было бы слишком беспечно, чтобы даже выразить это словами.

Каблуки наших туфель застучали по ступенькам.

– Мерри, что там было?

– Дракон. Точнее, верм, потому что безногий.

– Ты это увидела в шрамах?

Он раньше меня подошел к двери и держал ее открытой по старой привычке. Я вытащила из-за спины пистолет и щелкнула предохранителем.

– Я думал, что Воинство за много миль, – сказал Джереми.

– Одиночный сидхе мог бы от меня скрыться. – Руку с пистолетом я опустила вдоль тела, чтобы его не сразу было заметно. – Меня не увезут домой, Джереми. Чего бы мне это ни стоило.

Я вышла в калифорнийскую ночь раньше, чем он успел что-нибудь сказать. Многие фейри, особенно сидхе, считают современное оружие нечестным. Нет писанного закона против использования огнестрельного оружия, но это считается дурным тоном, если только ты не в элитной страже королевы или принца. Им полагается носить пистолеты при охране особ королевской крови. Ладно я – особа королевской крови, крошечная затерянная особа королевской крови, но все равно королевской крови, нравится это им всем или нет. Стражи для защиты у меня нет, так что я сама себя охраняю. Любой ценой.

Ночь здесь никогда не бывает по-настоящему темной – слишком много электрического света, слишком много народа. Я эту полутьму исследовала, разыскивая одинокую фигуру. Искала глазами, энергией, расширяя ее тугим кругом, пока мы торопились к ждущему фургону. Были люди в других домах – я ощущала их движения, вибрации. На одной крыше недовольно зашевелилась вереница чаек в полусне, ощутив прикосновение моей энергии. На берегу веселилась компания. Я ощутила, как вздымается энергия, возбуждение, страх, но обычный страх. Стоит мне с ним считаться или не стоит, безопасно ли это? Ничего другого я не обнаружила, если не считать шевелящуюся энергию моря, которая всегда есть у берега. Она как белый шум, то, чего не замечаешь, но она есть. Где-то там, в клубах ее, Роан. Я надеялась, что ему сейчас хорошо. И знала, что мне – нет.

Дверь фургона отошла назад, и я увидела Утера, сжавшегося в полумраке. Он протянул мне руку, и я дала ему левую. Моя рука утонула в его ладони, он втянул меня в фургон и закрыл за мной дверцу.