Гай Юлий Орловский - Небоскребы магов

Она перевела на меня царственный взор этих пре–красно наглых глаз, я постарался изобразить на лице предельную степень восхищения и даже восторга.

Ее брови чуть приподнялись, ресницы просто див–но громадные, черные, как у Кармен, и длиннющие, с красиво загнутыми кончиками.

Она тебя не поняла, сказал мне внутренний голос, будь поосторожнее, учитывай здешние вкусы. Здесь царит рубенсовщина с его мясистыми бабами, что во–обще–то нравится и тебе, у тебя же вкусы, как у всех мужчин, но вот лицо у нее, как… даже не подберу сравнение, но впечатляюще.

— С нею дочь Сисилия, — шепнул король. — Правда, чудо?

— Совершенство, — согласился я.

— Ее первый выход в свет, — пояснил он. — Ей уже четырнадцать.

Сисилия, как мне показалось, взяла черты отца, мелкие, правильные, изумительно выточенные, вся как филигранная игрушечка, с любовью вырезанная лучшими мастерами.

— Ваше величество, — напомнил я, — как–то мне ваш дар принимать не совсем ловко. Если бы в кости выиграл, другое дело! А как плату за лечение — это нехорошо. Такое делается бесплатно. Из любви к ближнему, как говорится для народа.

Он усмехнулся.

— А на самом деле?

— Из стратегического партнерства, — пояснил я, — королевств Нижних Долин и Дронтарии.

— Так это же, — сказал он, — в целях дружбы на–ших королевств!.. Политический шаг. К тому же вы предупредили о грядущей войне. Присмотритесь, говорю еще раз. Герцог Энтони Руммель и герцогиня Эльж- бетга Руммель. Сегодня вывели в свет, как и обещали, свою дочь. Как видите, пока еще с двумя няньками. Входит в возраст, когда можно выдавать замуж.

Я снова посмотрел на эту Сисилию, совсем юная девушка–подросток, огромные глаза, расширенные в детском удивлении, печаль в них, кружевной воротничок на тонкой шее, что ни к чему не прикреплен, просто украшение вместо нитки жемчуга или бриллиантов, такое нежное и вроде бы не к месту, но она вся не к месту в этом жестоком и грубом мире.

— Она же совсем ребенок…

— Браки заключаются не в один день, — напом–нил Астрингер благодушно. — И пару выбирают дол–го и тщательно. Чем ее родители сегодня и займутся… Хотя, конечно, уже давно прикидывают дома, кто может составить партию их чудо–ребенку…

Я вспомнил, Джульетте было четырнадцать, когда влюбилась в Ромео, а возраст ее матери видно уже по сказанному строго дочери: «Что до меня — в твои года давно уж матерью твоей была», так что синьоре Капулетги было никак не больше двадцати восьми лет, а скорее меньше, старуха, понятно.

Так что герцогиня Эльжбетта, выводя дочь в выс–ший свет, все внимание сосредотачивает на ней, потому что теперь это она, Сисилия, — центр всего, а мать всего лишь мать, на втором, а то и третьем плане.

Я смотрел на герцогиню, блин, да она же совсем юная, моя ровесница, а я должен смотреть, как на мать этой юной красавицы? И вообще смотреть только на этого подростка? У нас они тоже рожают, бывает, и в тринадцать лет, когда залетают, но это еще не повод выдавать в тринадцать замуж…

Астрингер проговорил тихонько:

— Сейчас я сделаю вид, что бодр и весел, постараюсь своими ногами добраться до постели.

— До постели?

— До двери, — уточнил он. — А там мне помогут. А вы пируйте, а потом зайдите, если будет желание…

Он поднялся, красивый и величественный, на пле–чо Курта оперся, как бы выказывая ему благоволение, но я заметил, что почти навалился, а Курт, не дрогнув лицом, пошел как бы рядом, а на самом деле почти понес его к выходу из зала.

Я некоторое время поглощал хорошо приготовленное мясо, надо бы ввести в употребление вилки, а то брать пальцами как–то не слишком, приходится обтирать о просторные камзолы сменяющих блюда слуг, наконец осушил чашу вина и поднялся.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Половина гостей уже покинула стол, шушукаются группками в углах и под стенами. Поговорить есть о чем, я прошел к выходу, герцог с дочерью и двумя ее няньками беседует с группой солидно выглядящих глердов.

Герцог и герцогиня, на мой взгляд, просто идеаль–ная пара: он на два пальца выше супруги, горд и над–менен, сложен неплохо, но брюшко уже выпирает, лицо с правильными чертами, хоть и мелковатыми, в то время как у герцогини все крупное: глаза, брови, губы, даже нос хоть и не великанский, но выделяется горбинкой и широко расставленными ноздрями.

И не просто крупные, сказал внутренний голос, а заметные, сразу бросающиеся в глаза. Думаю, даже местные чувствуют, что герцогиня чем–то красива, хоть по местным меркам почти уродлива.

Герцогиня, продолжая беседу с женами глердов, вышла с ними в соседний зал. Я подумал, к кому по–дойти сперва, но герцог увлечен разговором, потому вышел вслед за герцогиней.

Женщины хохотали, потом мило попрощались, пошли к дальней двери, а она повернулась и увидела меня на ее пути.

— Герцогиня, — сказал я, — простите, что представляюсь сам, но дело в том, что у меня здесь вообще нет ни одного знакомого, кто бы мог… Я прибыл из Нижних Долин, и единственный, кто меня знает и мог бы представить вам, только что покинул пир.

Она проговорила медленно:

— Вы говорите о его величестве?

— Вы наблюдательны.

Она улыбнулась.

— Еще бы, вы сидели с королем рядом и общались, это все заметили, как могли не заметить?

— Герцогиня, — сказал я с чувством, — я не мог оторвать от вас зачарованного взора. У вас солидный и величественный муж, изумительная дочь, как чудное мгновенье… мимолетное виденье и этот… ага, гений чистой красоты… Герцогиня, это просто невероятно, у вас не дочь, а создание из света.

Она полыценно заулыбалась.

— Я горда ею.

— Повзрослеет, — сказал я с надеждой, — будет такой же прекрасной, как вы, герцогиня! Надеюсь, что будет.

Она в изумлении вскинула брови.

— Глерд?

— Не всем прекрасным детишкам, — пояснил я, — удается превратиться в прекрасных девушек и юношей. Ваша мама должна быть горда, вам это удалось!

Она полыценно улыбнулась, но на лице оставалось легкое недоумение и как бы некоторое неудовольствие, что говорю и восхищаюсь не ее дочерью.

— Спасибо… да… но я давно уже не та девушка, что когда–то выходила замуж…

— Тем более, — сказал я напористо, — обычно прекрасные девушки, едва выйдя замуж, превращаются в… даже не стану говорить, сами знаете. Но вы все очаровательнее! Не могу понять, как вам удалось, если ты

сячи тысяч женщин из бабочек превращаются обратно в гусениц?

Она проговорила в замешательстве:

— Глерд…

Я засмеялся.

— Нет–нет, герцогиня, я абсолютно незнатного рода, так что на руку вашей юной дочери совершенно не претендую. Да и вообще я целиком и полностью очарован вами. Как могу смотреть на кого–то еще?