Евгений Щепетнов - Охотник

Подкатившись к стене, откинул голову, уперев затылок в холодный бетон, закрыл глаза. Перед внутренним взором мелькали лица, фигуры людей, картинки из увиденного в последние дни.

Бабка Надя, скорчившаяся на постели и ставшая совсем маленькой, меньше, чем была при жизни.

Участковый — огромный, сильный, смотревший на Сергара с презрением, осуждением, как на предателя и подлеца.

Матвей — здоровенный, как и Игорь, — глаза мокрые, в них боль и ярость.

Холеный полковник в своей смешной широкой шляпе, которую здесь называли «фуражка».

Веселый постовой, скучный дежурный, разбитые, испитые рожи сокамерников.

Век бы этого всего не видеть! И поесть! Поесть! Ну почему не попросил Игоря дать хоть кусок хлеба?! Он бы понял… Гордость, все гордость! А пора бы отвыкнуть от гордости. Уже не боевой маг, не сильный мужчина, которого не взять голыми руками — он низший из низших!

Безногий инвалид, к тому же обвиняемый в убийстве старухи! Куда еще ниже-то?

Задремал. Вернее, впал в состояние, близкое к дремоте. Так легче переносить нелегкую жизнь. Например, когда сидишь под дождем в открытом поле, из жратвы только размокший сухарь, а проклятый обоз с мясом и хлебом застрял в грязи возле ближайшей деревни. И командование — чтоб его понос прошиб! — не разрешает покинуть ту лужу, в которой обосновался ганз!

В прежние времена Сергар бы воспринял все павшие на него тяготы как нормальную часть жизни, а теперь… теперь он отвык, расслабился без воинской службы.

Ослаб. Да, ослаб! И не только телом.

Грохот стальной двери, шаги, глуховатый, хриплый голос:

— Во! И урод здесь! Спит спокойно, козлина!

— Ты чего до него докопался, Сеня?

— Че-че, бабку замочил он, урод гребаный! Слыхали про бабку Надю? Вот он ее и задушил!

— Да ты че? В натуре? Вот гад! А откуда знаешь?

— Следак сказал. Грит, его Воскобойников притащил, прямо с бабки снял!

— Ни хера себе! Он че, мохнатый сейф вскрывал?! Че он на бабку-то полез?! Не — погодь, че-то не вяжется. У меня сосед покойный на коляске катался, так вот говорил — ничо не работает у этих инвалидов. Ниже пояса вабще ничо не работает. Так что гонишь.

— Че я гоню?! Ты базар-то фильтруй! Че услышал от следака, то и говорю! Задушил! На бабке лежал! А че он там может, че не может — я те че, доктор, че ли?

— Так вот и не гони, раз не знашь. Мож, следак нарошно фуфло прогнал, а ты на ментовские штучки повелся! Че, в натуре, ментам веришь?

— А давай ево и спросим! Делов-то! Эй, ты, урод, просыпайся! Хорош дрыхнуть!

Сергар почувствовал удар — кто-то пнул его в колено, да так, что коляска развернулась боком к стене. Открыл глаза, готовый к бою, и в первую секунду не понял, где находится. Ему снился мертвый город, толпа бродячих трупов, и Сергар не очень удивился, когда перед его лицом возникла рожа, похожая на одного из тех, кто заполняет улицы убитых городов — бледная, с покрасневшими белками глаз и такая же бессмысленно-тупая.

— Проснулся?! Давай, говори обчеству, с какого… ты бабку завалил?!

Толстогубый хотел сплюнуть, но покосился на одну из лежанок и не решился. Плевать в «хате» — западло.

— Ты че молчишь, пялишься?! — не унимался парень. — Ты че, в уши долбишься, че ли, не слышишь?! А может, тебя надо научить, што старшим отвечают?! — Парень был не старше «Олега», но важность момента делала его великим, мудрым, старым.

Сергар молча смотрел на незнакомца, и в голове у него звенело — гулко, как в медном котле. Не отвечать! Держаться!

— Глянь! Опять спать вздумал! Ты че, не уважаешь пацанов?! Ах ты, урод гребаный!

Парень схватил Сергара за волосы, с размаху хлестнул его рукой по лицу. Широкая ладонь, пахнущая потом и мочой, скользнула по губам Сергара, выбив из них брызги слюны, попавшей на рубашку «собеседника». Замахнулся еще раз, но…

Вспышка ярости — мгновенная, яркая, утопившая мозг в желании бить, крушить, терзать!

Память не подвела. И пусть рефлексы еще не те, да и руки совсем другие, но эти руки тренированы, сильны — попробуй-ка подтянуться пятьдесят раз подряд! — и пусть даже не такие умелые, как прежние руки боевого мага, но…

Короткий, хлесткий удар в кадык! Толчок!

Хрип, бульканье, падение тяжелого тела, скрежет каблуков по каменному полу, и мысль: «Вот теперь мне конец! Что же я наделал?!»

— Гля! Он убил его! Пацаны, он Сеню убил! Ни… себе! Эй, начальник, «Скорую» давай! «Скорую»! Тут этот больной урод Сеню убил!

Через пять минут вокруг Сергара все завертелось, закружилось — на него снова надели наручники, зачем-то пристегнули к столу, привинченному к полу, стоявшему в комнате для допросов. Сбежалось все начальство — судя по большим фуражкам и звездам на погонах. Хоть Сергар и не особо разбирался в здешних званиях, он уже знал: чем больше звезд и чем звезды крупнее — тем главнее командир. Заглядывали в комнату, смотрели на инвалида в кресле, как на диковинку, как на раненого, но опасного зверя, сидящего на цепи, но не ставшего менее опасным.

Одним из первых появился участковый Воскобойников, он мрачно смотрел на своего «подопечного» и ничего не говорил. Да и что можно было сказать? Когда Игорь подошел ближе, прикрыв дверь, Сергар все-таки не удержался и негромко, вполголоса, сказал:

— Он первый напал. Ударил меня. Я был вынужден защищаться.

— Сокамерники говорят другое. Мол, он хотел поговорить, наклонился к тебе, а ты его ударил. Ни за что.

— Я тебе сказал, ты услышал. А там… хочешь — верь, хочешь — не верь. Игорь, мне поесть надо. Хоть что-нибудь. Баба Надя… — голос Сергара дрогнул и едва не дал петуха. Справившись с волнением, продолжил: — Она напоила меня снадобьем, после которого очень хочется есть. Мое тело сжигает само себя. Если я сдохну, вашему начальству не понравится. Придумай что-нибудь.

— Снадобье, говоришь? — На широком лице Игоря прошла тень недоверия. — Ладно. Что-нибудь придумаю. Ты точно не убивал старуху?

— Игорь, не будь идиотом! Зачем мне было ее убивать?! Я испугался, что с ней сделалось плохо, полез проверить пульс, решил попробовать откачать… и тут мне врезали по башке. Все. Больше ничего. Вы же будете делать экспертизу, все будет ясно. Ты вот что скажи — что мне грозит за убийство этого придурка? Он, вообще, кто?

— Баклан, — не думая, сказал Воскобойников. — Мелкая шпана, горлопан. Не авторитетный. Что будет? Если драка была — лет пять могут дать. Но у тебя есть отмазка — ты инвалид и ты защищался. Толкнул его, стукнул и случайно попал в горло. Ты ему трахею перебил. Если бы вовремя помогли, дали дышать, он бы не сдох. Так бы — помер, да и хрен с ним — но… это убийство! Да еще в самом РОВД! Ты, подозреваемый в убийстве, появляешься в КПЗ и тут же убиваешь соседа по камере! Скандал! В общем, крутить тебя будут по полной. Я тебе сказал, как ты должен защищаться. Тебе дадут адвоката, но ты его особенно не слушай. Ему на тебя класть с прибором. Адвокаты и за деньги-то не больно работают, а уж бесплатно ты ему на хрен не нужен. Хорошо, если хотя бы поможет заявление оформить либо еще какой документ. И держись! Везде люди живут, и в тюряге тоже. Будь осторожен и в словах, и в делах, иначе может быть очень плохо. Жаль, что некому рассказать тебе о законах в тюрьме, я не успею, сейчас следователь должен подойти.