Убей или умри 4 (СИ) - Токсик Саша

— А если фотки покажу, узнаёшь?

—Покажи… покажи… — пробурчала Олька и, уткнувшись носом мне в плечо, засопела.

Уснула.

А я, как дурак, остался таращить глаза в темноту.

Как будто мало мне событий на сегодня. Тому совпадению, что Олька знает Скуратову, я, пожалуй, даже не удивился. Салон, в котором она работала, был самым крупным и известным в округе. Марина тоже туда ходила, если я не ошибаюсь.

Вообще, в женском коллективе это как зараза. Все делятся друг с другом парикмахерами, маникюршами, косметологами, массажистами… Хорошо ещё, что не любовниками. От Марины я слышал, что у соседок по офисным столам иногда даже месячные синхронизируются. Хотя, может, она и врала, чтобы засмущать неопытного мальчика в моём лице.

Появление Ольки в моей жизни тоже прошло как-то буднично. Ещё недавно не было, а теперь дрыхнет рядом, заграбастав себе всё одеяло и мою левую руку в качестве подушки. И насколько она появилась — не знаю, да и не хочу загадывать.

А вот сразу два любовника Скуратовой — это была новость. Меня не отпускала мысль, что они могут быть с МосТеха. Во-первых, сама она здесь недавно, приехала вместе с остальными директорами к началу теста.

Во-вторых, она непохожа на тех, кто ищет мужиков в тиндере или снимает по клубам. Я уверен, что эпизод с моим участием был постановкой от начала до конца. Да и вообще госпожа-психолог не была похожа на женщину, потакающую своим страстям. Скорее она использовала мужчин, чем позволяла им это делать. А значит, оба её любовника — фигуры в игре.

Не той, в которую мы уходим в вирт-капсулах. Настоящая игра ведётся в реальном мире. И для проигравших круга возрождения не будет. С этой весёлой мыслью я и уснул. Словно в чёрную дыру провалился. Сразу и без сновидений.

Вжжжжжжжж… Вжжжжжжжж...

Мне казалось, что я только что закрыл глаза. Ныло плечо, который отлежала Оля. Ныли ноги, которые я перетрудил, ставя сексуальные рекорды. Ныл желудок от принятого натощак коньяка. Про голову и говорить не хочу. Отрубить бы её нахрен.

Вжжжжжжжж… Вжжжжжж… Вжжжжж...

Какая сволочь может звонить… я с трудом разглядел стрелки на древних семейных ходиках... в половине шестого утра? Может, если зажмуриться и положить на голову подушку, то всё пройдёт само собой?

Вжжжжжж… Вжжжж… Вжжжж…

Телефон нашёлся под кроватью. Он прижался полированным боком к ножке и противно дребезжал. Номер был незнакомым.

— Алло?

— Андрей Олегович? — вежливо поинтересовались в трубке.

По имени-отчеству меня могли величать только работники военкомата или телефонные мошенники. И для тех и для других было рановато.

— У аппарата, — мне захотелось похохмить, раз уж всё равно разбудили.

— Меня зовут Владимир, я ваш водитель. —голос был невозмутим, — Илья Романович попросил вас разбудить и напомнить, что он ждёт вас в шесть тридцать.

— Владимир… а вы где? — я не додумался спросить что-то умнее.

— Стою у вашего подъезда. Но вы не спешите, время есть.

Олька не проснулась, даже когда я вытащил руку из-под её головы, и запихнул туда подушку. Просто промурлыкала что-то во сне и укуталась в одеяло. Будить жалко, да и незачем. Никаких особых ценностей в квартире не было, да и посторонней соседку назвать было трудно. Поэтому я просто оставил запасную связку ключей на туалетном столике. Вечером приеду — заберу.

Ни контрастный душ, ни кофе не сделали из меня человека. Кофе вообще был только растворимый. То, что у меня получилось и то, что вытекало из Марининой кофемашины, носило одинаковое название только по какой-то нелепой случайности. Я размешал в кружке коричневую бурду, потянул носом, ощутил, почему-то запах ржавого железа и вылил результат своих трудов в раковину.

Зажрался ты, Андрей, прошептал внутренний голос. Ещё недавно глотал его за милую душу, а теперь морду воротишь. К хорошему быстро привыкают. К купажному кофе, марочному коньяку, тёлочкам в постели, мерседесу под окнами. А вот отвыкают долго и болезненно.

А тебе даже отвыкать не придётся. Грохнут тебя, Андрюша. Как бычка на убой откармливают, а потом зарежут.

Раз грохнут, то чего переживать? С какой-то бесшабашной похмельной лихостью ответил я сам себе. Да и стоит ли вообще этого бояться, если ты играешь в игру награда за победу в которой — смерть. Как ещё можно назвать погружение в заглючившую нейросетку, которая не выпускает никого уже семь лет. Изощрённый способ самоубийства.

И чем лучше ты играешь, тем быстрее приближается исход. В этой ситуации бояться чего-то просто глупо. Я вспомнил завет самураев, жить так, словно уже умер.

Чувствую себя тоже так, словно уже умер, причём пару дней назад. Зомби блин. Чем дальше, тем сильнее меня накрывало, может, на холодке полегчает?

* * *

— Доброе утро, Андрей Олегович! — радостно поздоровался водитель.

— Доброе утро, Владимир… — я замялся, не зная отчества.

— Просто, Владимир, — махнул рукой он, хотя был минимум вдвое меня старше. — Кофе хотите?

— А у вас есть? — недоверчиво спросил я.

— Сейчас будет! — радостно заявил Владимир и решительно нажал на газ.

Мерседес, как и полагается автомобилю представительского класса, с места не рванул, а плавно тронулся. Он словно плыл через всё окрестное безобразие, величаво покачиваясь на выбоинах, скрывая тонированными стёклами убожество спального района. Как полностью герметичный батискаф во враждебных глубинах океана.

Я сел на заднее сидение. Мне почему-то казалось, что в таких автомобилях надо ездить сзади, внимательно читая утренние газеты, проверяя емейлы или биржевые сводки. Ни газет, ни сводок у меня не имелось, так что я почти задремал.

— Ваш кофе! — я обнаружил, что в окошко стучат.

Симпатичная девчушка с румяными щёчками протягивала мне большой картонный стакан с фирменным рисунком кофейни. Такой же красовался на её фартучке. Точно, задремал. Я не помню, как мы здесь припарковались, и как делали заказ.

— Спасибо, — я опустил стекло и забрал стаканчик, — вы так рано работаете.

Отпускать девчушку не хотелось, а она и не спешила уходить. Охотно поймала нить разговора, хотя и пританцовывала на месте от холода. "Юля", прочитал я на бейдже. Одета не по-зимнему, на плечи накинута лёгкая куртка — и всё. Выскочила, чтобы отнести заказ ВИП-клиенту. Мне, то есть.

— Это вы рано работаете, — задорно ответила она, — а мы круглосуточно.

— А за кофе вам заплатили, Юля? — спохватился я.

— Да, всё в порядке.

В таких ситуациях, наверное, принято давать чаевые. Я полез в карман, понимая, что там вряд ли что-то есть. Старый потёртый бумажник я сюда точно не перекладывал, а как давать чаевые пластиковой карточкой я понятия не имел.

Девушка, увидев мои движения, сделала стойку, как охотничья собака, почуявшая утку. Я нащупал что-то в кармане и вытащил конверт, в котором обычно получал гонорар за тест. Уже зная, что увижу внутри, открыл его.

Глаза у Юли открылись широко-широко. Краем глаза, я заметил, что водитель тоже с любопытством наблюдает за мной. Небрежно свернув пополам купюру в сто евро, а других внутри просто не было, я протянул руку и положил чаевые в кармашек фартука.

— Спасибо за кофе. Надеюсь, он будет вкусным.

— Я сама варила, — Юля аж подпрыгнула на месте, — вам понравится! Приезжайте к нам ещё!

По её виду казалось, что она уже готова ехать с нами сама, хоть на край света.

— Непременно.

Владимир тронулся, а девушка осталась стоять, глядя вслед нашему автомобилю, словно уходящему за горизонт паруснику.

— Это был самый дорогой кофе на моей памяти, — подал голос Владимир.

— Человеческая радость цены не имеет, — ответил я.

Он хмыкнул и промолчал. Наверняка решил, что я понтуюсь. Было бы перед кем.

Я сейчас говорил не о девушке Юле. Это у меня от этого бессмысленного поступка внутри поселилась радость. Ярким тёплым огоньком она развеяла хмарь утренних мыслей. Я делаю, потому что могу. Что может быть проще?