Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

— Ничего личного, как я и говорил, — пробормотал он.

Но другого способа устроить встречу с тем, кто на самом деле принимает решения, он так и не придумал.

Глава 14

— Я вас провожу.

— Право же, не стоит утруждаться…

— Нет, я настаиваю.

Михайлов щелкнул пультом, остановил произведение и посмотрел на Влада.

— А дальше? — спросил Влад.

— А дальше — ничего, — сказал Михайлов. — Эта запись получена с направленного микрофона, установленного в саду и ориентированного на окно княжеского кабинета. До сада путилинские пока не добрались, но дом они уже почистили основательно, так что, как только эти двое покинули кабинет, мы перестали получать информацию. Однако, нам известно, что, несмотря на окончание разговора, не оставляющее вариантов для двойной трактовки, Крестовский из особняка не вышел и его машина до сих пор не покидала территории поместья.

— Передумал и решил погостить? — предположил Влад.

— Вы же сами понимаете, что это нелепо, — сказал Михайлов.

— Понимаю, — сказал Влад. — Просто весь этот разговор…. нелепый. Крестовский — какой-то мелкий дознаватель из СИБ, граф он, в основном, по праву происхождения, сын Гермеса, третий ранг с натяжкой, и то благодаря связям отца. Что их вообще может связывать? Они ранее контактировали? Я имею в виду, до того, как Громов стал Ломтевым? Или вы так глубоко не копаете?

— Мы копнули глубоко, — сказал Михайлов. — Судя по тому, что нам удалось установить, их первый контакт состоялся в "Золотой осени", незадолго до того, как Громов стал Ломтевым. До этого они не пересекались.

— Также не очень понятно, о какой девушке они говорят, — сказал Влад. — У Громова две дочери, обеим за сорок, обе замужем, и, насколько мне известно, ни одна из них не лежит в императорском госпитале для ветеранов. Внебрачные связи?

Михайлов развел своими огромными ручищами.

— Я знаю ненамного больше вашего, — сказал он. — Так что вы можете предположить относительно судьбы Крестовского?

— Это ведь вчерашняя запись? — уточнил Влад.

— Да.

— И его машина до сих пор?

— Да.

— И больше на территории особняка он не появлялся?

— Нет. Но спустя два с половиной часа после этого разговора мы потеряли все возможности вести наблюдения, кроме непосредственного визуального контроля.

— И с чем это связано?

— В особняк примчался кортеж великого князя Меншикова, в составе которого была машина, оборудованная активным установщиком помех. А сегодня утром путилинские добрались и до сада и выжгли всю нашу электронику. Даже ту, которую не нашли.

— А та, которую они нашли, может привести к вам? — поинтересовался Влад.

— Нет, — ответил резидент дальневосточной разведки. — Мы покупали все на месте. Анонимно, через черные сети. Полагаю, вы тоже ходите за покупками в те же магазины.

— Да, скорее всего, — согласился Влад.

— Тогда вы должны знать, что отследить такие покупки практически невозможно. Тут не поможет даже граф Бессонов.

— Да, скорее всего, — снова сказал Влад.

— Так что вы думаете о Крестовском?

— Я думаю, что он мертв, — сказал Влад. — Судя по подслушанному разговору, между ними была определенная напряженность. Затем Ломтев постарался усыпить его бдительность, проводил до первого этажа и там убил.

— Почему на первом этаже? Почему не в кабинете?

— Вы проверяете меня? — спросил Влад.

— У вас хорошие рекомендации, полученные из проверенного источника, которому мы доверяем, — сказал Михайлов. — Кроме того, нам известно кое-что о ваших прошлых… похождениях. Но больше я практически ничего о вас не знаю. Так что, надеюсь, вы простите мне эту маленькую проверку.

Добраться до дальневосточников оказалось настоящим квестом, на прохождение которого Владу потребовалось два дня. Зашифрованные послания в черной сети, тайные метки на улицах, долгая прогулка по городу, сначала чтобы убедиться, что за ним нет слежки, а потом — что за ним следят именно те. кто должен… В конце концов эти мытарства привели Влада в полуподвальное помещение офисного центра класса Б, где под прикрытием мелкой торговой фирмы сидел резидент разведки Дальневосточной Республики.

Влад поерзал на неудобном офисном стуле.

— Крестовский — сын Гермеса, пусть и третьего ранга, — сказал он. — От холодного оружия он, скорее всего, увернется. От пули — вряд ли, но, учитывая возраст Ломтева и его общее состояние, вряд ли он хороший стрелок и положился бы на волю случая. Кроме того, он — аристократ, а аристократы полагаются на то, что даровала им природа, пусть сам акт дарения состоялся не так давно. Полагаю, он убил Крестовского своей силой.

Михайлов кивнул.

— Но почему на первом этаже?

— Учитывая характер его силы, скорее всего, он опасался повредить перекрытие, — сказал Влад. — А на первом этаже пол должен быть каменный.

— Да, мы тоже полагаем, что Крестовский мертв, — подтвердил Михайлов.

Он был большой, рыжий, бородатый, с мощными, покрытыми рыжими же волосами руками, и если бы он родом из империи, все это, вкупе с его фамилией, скорее всего означало бы, что он ведет свой род из медведей-оборотней. По крайней мере, такое можно было бы предположить в первую очередь. Но Влад знал, что в ДВР все не так, и фамилия и внешность могли ничего не значить.

Просто большой.

Просто сильный.

Просто волосатый.

Спрашивать напрямую Влад, естественно, не стал.

— Но тогда появляется еще одна странность, — заметил он. — Дрязгами аристократов обычно занимается СИБ, и я бы не удивился, если бы к дому подъехала ее опергруппа. Но ее, как я понимаю, не было. Вместо нее прибыл великий князь. Насколько они знакомы?

— Разумеется, они знакомы, — сказал Михайлов. — Высшая аристократия вращается в довольно маленьком замкнутом мирке, и все московские, да и не только московские, князья друг другу представлены. Но Меншиков и Громов были знакомы лишь шапочно, на уровне ничего не значащих разговоров на очередном светском рауте. Вряд ли бы он обратился за помощью именно к нему.

— Из этого можно сделать вывод, что Меншиков как-то связан с Крестовским и приехал выяснять, что с ним случилось, — с одной стороны, когда великий князь сам приезжает спрашивать про возможную смерть графа, это из пушки по воробьям. С другой стороны, он приехал спрашивать не с кого-нибудь, а с другого князя, потенциал которого пока неизвестен в принципе.

— Видимо, Крестовский работал на Меншикова, — сказал Михайлов. — Разумеется. неофициально. Официально он работал в СИБ.

— Их дома как-то связаны? — Влад в силу своих занятий был достаточно хорошо осведомлен об аристократических родах, но все же его знания были не безграничны.

— Нет, — сказал Михайлов. — Открыто Меншиков никак не связан ни с Крестовскими, ни с Громовыми. И это не было похоже на дружеский визит — великий князь прибыл с отрядом личной охраны в максимальном для городского боя оснащении. С постановщиком помех, которых, кстати, до сих пор там стоит. Они разговаривали больше двух часов, а потом Меншиков уехал.

— И вы не знаете, о чем они говорили?

— Нет, — сказал Михайлов. — Мой наблюдатель говорит, что в кабинет они не поднимались.

— Во всем этом нет никакого смысла, — сказал Влад.

— Это лишь означает, что мы смотрим на картину не с той стороны.

— Допустим, — сказал Влад. Он попытался откинуться на спинку неудобного офисного стула и прокрутить в голове подслушанный разговор еще раз. Особенно его смущали два момента. Первый, про дочь, он уже озвучивал. Второй — обсуждение матримониальных планов Ломтева.

Чтобы какой-то граф диктовал князю, что ему делать, да еще и список невест составил? В это верилось с огромным трудом.

Да что там граф, Влад был уверен, что и Меншиков не смог бы навязать Громову-старшему свою волю.

Из этого следовал только один вывод, но он был слишком невероятный.

— Посмотрели? — спросил Михайлов.