Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич
– Подождите, – сказал Ник. В его голове бушевал ураган эмоций. Неверие сменялось отчаянием, безысходность перетекала в ярость, но под всем этим таки пробивались ростки надежды. – Вы хотите сказать, что я его просто придумал?
– Кто‑то кого‑то придумал, это факт, – сказал граф. – Я описал самый простой вариант, но в случае с серийным убийцей императоров и его внуком все может быть чуточку сложнее.
– Но если лечение подействует, то он просто исчезнет? – спросил Ник.
– Не совсем так, – сказал граф. – Если лечение подействует, то исчезнете вы.
* * *
Ник моргнул.
Стула напротив него уже не было, там были только исковерканный комок плоти и лужа крови, отдельные ручейки стремились добраться до ног Льва, который, казалось, и не думал спасать свои туфли.
Он стал еще бледнее, хотя ранее это казалось невозможным, и стойки пота катились по серому лицу.
– Он лгал, – сказал Лев. – Он все это придумал, зная, что не выйдет отсюда живым.
– Возможно, – Ник стал со стула.
Паззл в его голове окончательно сложился. Граф не лгал, в этом не было никакого смысла. Несколько фактов, которые всегда были на поверхности, образовывали идеальную картинку, просто он отказывался ее видеть.
Возможно, это был просто механизм самозащиты.
Сознание ребенка не может выдержать вторжение чужого разума.
Ломтев слишком любил свою дочь.
Ник всю жизнь был скучным, послушным, лишенным амбиций, не питающим никакой склонности к авантюризму. Идеальный сын, о котором только можно мечтать.
Ломтев помнил все, что с ними происходило, а в памяти Ника присутствовали лакуны.
Собственно говоря, этого было достаточно, чтобы определить, кто тут настоящий, а кого придумали, чтобы не расстраивать единственного и любимого ребенка.
– Нужно все проверить, – сказал Лев. – Мы найдем другого специалиста…
Интересно, а Ломтев знал? Догадывался?
А отец?
И какое это теперь имеет значение? Они все сыграли в свою игру, и все выиграли, исключая только самого Ника.
Но его мнение ведь можно просто не учитывать.
Ведь его нет.
Ник подошел к двери.
– Я ухожу, – сказал он. – Не пытайтесь меня остановить. Не ходите за мной.
Они и не пытались.
Он беспрепятственно открыл дверь, вышел из подвального помещения, поднялся по лестнице, шагнул на улицу, прошел мимо ожидавшей их машины с курящим возле открытой дверцы водителем, и двинулся прочь.
Лев, торопливо поднявшийся вслед за ним, несмотря на боль в ноге, успел только кинуть последний взгляд в его спину, а потом фигуру молодого человека поглотила темнота.
Ни СИБ, ни высшая аристократия, ни сам император не смогли сбить его с пути, так что Лев и его солдаты не стали бы и пробовать, даже если бы им приказали.
Остановить его мог только один человек.
Но Ломтев не стал.
