Обрушившая мир (СИ) - Лирийская Каролина Инесса

Ступая в круг, я немного путаюсь и сначала забываю снять невидимость. От магии призыва, сконцентрированной вокруг, покалывает спину, я неловко морщусь. Маг беззастенчиво пялится на меня, принимая за демона. Я легко переступаю охранную линию, он бледнеет почти смертельно и хватается за сердце, поняв, что остался со мной один на один без шансов на внезапное спасение. Видимо, наслышан о других практиках, так сгинувших.

— Что я сделал неправильно? — слабеющим голосом интересуется он.

Не меняя довольный оскал, я начинаю перечислять:

— Круг правильно начертил, молодец, знаки вроде из книг, а не из интернета, текст древний откопал… Да вот незадача — ударение в одном месте явно не то.

Медленно, скользящими кошачьими шагами я приближаюсь к нему, смакуя распространяющийся по ауре пурпур ужаса. Давно меня так не боялись, и это немножко сбивает, крышу сносит напрочь, и я не сразу одергиваю себя: не за этим здесь. А как легко его дурить, пацан ведь и не подозревает, что все сделал идеально точно, да только Падшую такой круг не удержит.

— Но, ладно, мы готовы тебя помиловать, — задумчиво объявляю я, стараясь не переигрывать. Маг быстро-быстро кивает, согласный на все. — Чары привязки. Ну, контракт надо заключить, души связать, понимаешь?

Несмотря на страх, парень глядит на меня пораженно-недоверчиво, думая, зачем мне они вдруг понадобились. Я терпеливо жду, зная, что он все равно согласится.

— Как на фамилиара привязку, что ли? — спрашивает он. — Амулет? Сейчас…

Хмыкнув, я качаю головой и протягиваю ему кинжал лезвием вперед. Маг нерешительно его принимает.

— Привязку на кинжал, — любезно подсказываю я.

Он устало вздыхает.

Это оказывается куда дольше, чем я предполагала, поэтому я просто сижу, скрестив ноги, прямо на полу и наблюдаю за нашептывающим что-то свое над кинжалом магом. Не самое занимательное зрелище, но ничего более интересного не предвидится, видимо. Устраиваясь поудобнее, я зарабатываю еще один нервный взгляд.

— Расслабься ты, — смеюсь. — Никто тебя убивать не собирается, шутка юмора такая. Доплетешь заклятье, и я уйду. Закурить, кстати, не найдется?

Маг испуганно мотает головой, но ни слова так и не говорит. Язык, что ли, отнялся?

А про сигареты — это правильно. Я невольно вспоминаю подсказанную по пути сюда информацию на нашего клиента: он у нас хороший мальчик, не курит, не пьет, девушку себе нашел, верность хранит. Я усмехаюсь. Радость родителей, примерный ученик, будущий жених первой красотки захудалого города-поселка где-то на севере России. Ну подумаешь, черной магией увлекается. Кого это волнует?

— А зачем кинжал? — все же интересуется парень, возвращая мне оружие с полным комплектом заклятий.

Подбрасываю кинжал, ловко ловлю его. Пальцами за лезвие, не пролив ни единой капли крови. Скучный фокус, замечаю я как бы между прочим, но этого несчастного практика я точно поразила.

— На охоту иду, — лаконично сообщаю я.

И с интересом лезу в мысли парня, доверчиво распахнутые после сильного ритуала. Там слово «охота» ассоциируется с дедом из деревни, болотом, дикими утками и двустволкой. А вот от последнего бы не отказалась.

— Работа у меня такая, — объясняю я. — До встречи.

Его явно трясет от перспективы опять со мной столкнуться.

Поскольку у Ройса появляются все большие проблемы с человеческим миром, я вынуждена шататься по работе одна, иногда с Ишим или Татом. Все это, конечно, звучит не так уж страшно, как оно есть на самом деле. Но без духа мы не можем предугадать нахождение ангелов, и пару раз попадались в ловушки. После этого я хожу одна, убедив и друзей, и Люцифера, что так будет лучше.

Не знаю, почему Люцифер озаботился этим именно сейчас — времени-то у него полно было, с начала Всего. Сатана лишь сейчас вдруг понял, что гораздо легче не захватывать ангелов по одному, а переманить кого-нибудь к себе, получив ценного шпиона. Проблема заключалась в том, что архангелы якобы могут поверхностно читать мысли рядовых ангелов — Люцифер со скрипом подтвердил слух, — и найти предателя для них не составит труда. Поэтому в светлую голову Люцифера пришло, что переманивать лучше сразу архангела. Чтоб уж наверняка.

Я могу кричать, беситься и крайне громко выражать свое недовольство, но ничего это не изменит. Поэтому, прикусив губу до крови, я покорно киваю и отправляюсь на охоту: архангелов ловить.

Первое время никто понятия не имел, где вообще искать правящую верхушку ангелов, не на Небеса же сразу ломиться — оттуда нас быстро вышибут. По счастливому (для меня — не очень) стечению обстоятельств, как раз недавно в мир людей направили одного архангела, то ли чтобы он вправил мозги рядовым, никак не реагирующим на демонов, то ли для какой секретной миссии, так для меня и остается загадкой. Но я не очень-то и стремлюсь ее решить; мне легче просто знать, что цель в досягаемости и ее можно захватить. Татрасиэль подсказывает все необходимое, пользуясь тем, что на Небесах его считают за мертвеца и планов, очевидно, менять не собираются.

Наверное, я все же не лучший солдат для переманивания врага: как по мне, так этого врага следует убить, а не страдать ерундой, но черт с ним всем, я лишь исполнитель, покорный приказам Люцифера. Раньше я и близко не представляла, как такое провернуть, пока кто-то умный не вспомнил о чарах привязки. Я нестерпимо хотела прибить умника к Вратам, но сам факт, что это был Король Велиар, меня останавливал. Пока что.

Эти чары придумали маги, хотя я не берусь рассуждать, чем они руководствовались. Заклятие фактически объединяло две души, что с фамилиарами-то удобно: магический резерв близко, дергать нервного черного кота лишний раз не надо, — а вот с архангелом… Я ежусь не столько от промозглого холода и снега, заползающего за шиворот при полете, сколько от неприязни. Возненавидев ангелов, я решила больше никогда не возвращаться к ним и их образу жизни.

Я сверяюсь с записями демонов, отправленных на разведку, и еще раз убеждаюсь, что нашла верное место. Информация не должна устареть, но я сомневаюсь. Пока не замечаю золотистое сияние неподалеку.

Не медля, я бросаюсь прямо туда, выхватывая кинжал из ножен. Времени раздумывать или составлять план нет, у меня есть шанс выиграть эту схватку только внезапностью. Поэтому я убираю крылья еще в полете, по инерции камнем сваливаясь прямо на стоящего на земле ангела. Грубо подминая под себя сопротивляющегося светлого, почти ломая крылья, резко переворачиваю противника и вонзаю клинок прямо в тяжело вздымающуюся грудь. Кинжал входит слишком уж легко; еще заряженная адреналином, я тут же вытаскиваю его из раны. Ихор пачкает пальцы.

На меня поразительно спокойно смотрят глаза глубокого синего цвета. Я роняю кинжал из внезапно ослабевших пальцев, пытаясь выдавить хоть слово. В сердце мне будто загнали раскаленный прут, я падаю рядом с архангелом, вцепляясь пальцами в асфальт, выгибаюсь в страшной агонии, не чувствуя уже рук.

Твою мать, это больно. Очень больно.

Из горла вырывается недокрик, хриплый, подвизгивающий, словно наждаком по железу. Дробя себе пальцы, я мечусь, совершенно не заботясь о своем теле, рискуя сама себе все кости переломать. Внутренности скручиваются в узел, по подбородку течет теплая струйка крови, пятная белую рубашку, которую я в кои-то веки решила надеть. Крылья, инстинктивно выпущенные, бьются, будто я пытаюсь взлететь. Путая языки, я матерюсь в голос.

Потом наконец-то наступает блаженная темнота, убирающая лишнюю боль, скопившуюся в груди. Я могу спокойно вздохнуть, чувствуя тепло регенерации. Только вот душевные раны не рубцуются так быстро, ядовито усмехаюсь я в темноту. Язвы будут еще долго меня мучить.

С того момента проходит две недели, но боль не утихает: заклинание, должное накрепко связать души и сделать силу общей, бьет меня больнее и больнее; Габриэль тоже приходится несладко. Спаянные вместе Свет и Тьма пытаются всеми силами поглотить друг друга, выжрать изнутри. Остается только не разлучаться, мотаясь по человеческому миру, и ждать, пока кто-нибудь победит.