Теодор и Бланш - Митюгина Ольга

— Это правда… — тихо сказал Теодор.

— И в ваш кабинет она забралась, потому что лакеи ее чуть не увидели. Тогда, мне кажется, вы ее впервые увидели.

— Выходит, так… Хотя, честно говоря, я не воспринимаю ту Бланш и эту, как одного и того же человека. И для меня навсегда нашей первой встречей останется тот вечер, когда она вошла в столовую с подносом в руках — такая вся неловкая и очаровательная в своей застенчивости…

— Немудрено. Вы же любите и знаете взрослую женщину, а не ребенка.

— Я люблю… Как странно, Марго, да? — горько усмехнулся Тед. — Я — люблю! Бе-зо-тве-тно! А сколько женщин так же сходили с ума по мне?! Слушай, Маргерит, у меня было живое сердце? У меня было оно вообще?.. Такого же и врагу не пожелаешь!..

Тед закусил губы и издал сдавленный стон, словно его пронзила мучительная боль — и вдруг, сорвавшись с места, стремительно выбежал с кухни.

Он бежал по замку, ничего не замечая, натыкаясь на стены. Казалось, разум его помутился…

Юноша не вбежал, а ввалился в свой кабинет — туда, где они так много времени провели за занятиями вместе с Бланш, где еще незримо ощущалось ее присутствие… И тут взгляд Теодора упал на кинжал с изумрудной рукоятью — тот самый, кинжал с единорогом.

Глаза герцога стали принимать осмысленное выражение. Он шагнул к столу, протянул руку к оружию… и отдернул. На столе лежал лист бумаги, и там почерком Маршбанкс было написано всего три слова: «Она вернется, Теодор».

— Я буду ждать, Марш, — прошептал де Валитан.

Глава 7

ОЖИДАНИЕ

Теодор вернулся на кухню к Маргерит какой-то весь тихий, опечаленный — и тем не менее то была светлая, спокойная печаль, так отличавшаяся от того страшного состояния, в каком недавно был юноша. Экономка, впрочем, решила все же воздержаться от вопросов.

— Давайте-ка я вам помогу, Марго, — просто предложил молодой человек, снимая с себя свой элегантный камзол и оставаясь в одной тонкой шелковой рубашке. Выдернув из ее ворота завязку, он попросту перевязал ею свои локоны, собрав их сзади в хвост.

— Ка-ак, ваша милость?.. — поразилась старая служанка.

Он улыбнулся.

— А чему вы удивляетесь, Марго? Мы с вами одни в этом замке, одни на многие мили вокруг. Причем само по себе тут уже ничего не сделается. А поднять хозяйство целой крепости без посторонней помощи одна-единственная пожилая женщина не сможет при всем желании. И неужели я, здоровый и молодой мужчина, могу позволить ей надрываться, обихаживая меня? Мы в одной лодке, Марго! Вам так же нужна моя помощь, как мне — ваша.

— Но… Конечно, милорд… Благодарю вас… Но на целый замок двоих тоже… н-не… хватит.

— Конечно, нет! Давайте так, Маргерит: вы готовите еду на двоих, моете посуду, прибираете кухню, свою и мою спальни, мой кабинет. И довольно! Ну, если что будет нужно — погладите, постираете, заштопаете. А я — ношу вам воду, колю дрова, топлю печи и камины, ухаживаю за лошадьми — чищу их стойла, кошу траву… но корову вы берете на себя! А еще я чиню утварь и прочищаю трубы тех помещений, которые уже назвал. Ну как?..

— Милорд, это не годится! Вы дворянин…

— О боже, Марго! И что, я должен из-за своего дворянского достоинства жить в хлеву?.. А замок превратится именно в хлев, если не разделить обязанности, как я предложил!

— Милорд… Это… самый благородный, самый достойный поступок, который я видела от дворянина! Поверьте мне!

— Это зависит от точки зрения, — ответил де Валитан. — Хотя в некотором смысле ты права. Но в моем поступке больше элементарного здравомыслия, чем какой-то там высокой добродетели.

— О, истинное великодушие всегда скромно, — вытирая уголком косынки глаза, пролепетала старушка.

Тед усмехнулся.

— Давайте больше не будем обсуждать эту тему, а примемся за работу. Итак, что мне сделать в первую очередь?

Экономка послала его колоть дрова. Сначала дело не шло, но затем Тед наловчился и довольно быстро закончил. Вывалив поленья перед печкой, он взял инструмент для чистки труб, залез по приставной лестнице на крышу и прочистил кухонную трубу. Сбегал на конюшню, привел в порядок лошадей — их всего-то было две — и через два часа, натаскав воды, с удовольствием отправился к большому парковому пруду, нырнув в его чистую и прохладную воду с огромным наслаждением. А какой вкусной была еда, приготовленная Маргерит! Тед готов был поклясться, что никогда ничего подобного не ел!

— Поработаешь до поту, так и поешь в охоту, — улыбнулась экономка.

Теодор смешливо фыркнул и согласно кивнул.

На следующее утро Марго разбудила его с первыми лучами солнца.

— За работу! — провозгласила она.

Тед хотел сначала сурово отчитать ее, но потом передумал, зевнул и начал медленно, потягиваясь, одеваться.

— Сейчас спущусь. Завтрак готовь.

Закончив быстренько с утренним туалетом, юноша влетел в кухню, ежась от прохлады.

— Чего не топила?

— Да вы же, милорд, вчера с вечера на нынешнее утро дров не нарубили.

— Так сказала бы!

— Ну ничего, вперед будете знать. Так что завтрак готовить не на чем…

Герцог содрогнулся при мысли о том, что придется выйти на прохладный, свежий воздух, на мокрую от росы траву… но ничего иного не оставалось.

— Накиньте поверх вот это, — экономка кинула ему старую, толстую мужскую куртку из грубого материала. Вещь была потертой, но теплой. И от нее уютно пахло дымом.

— Ох, Марго, и не стыдно тебе так третировать своего герцога?.. — пошутил он, проскальзывая с топором через приоткрытую дверь на замковый двор.

Дрова отсырели, отяжелели, и все же топор легко рассекал их, а вокруг разливался нежный и терпкий запах колотого дерева, и летели во все стороны белые душистые щепки, и в теле чувствовалась юная, нерастраченная сила, радостно рвущаяся наружу, и лоб вскоре покрылся теплой испариной, и волосы прилипли на него, пристали к вискам, и Марго принесла студеного молока, и Тед, утерев пот, с удовольствием его выпил, улыбнувшись ей, как улыбнулся бы всякий юноша двадцати лет… Это была жизнь! Это было счастье! Ах, если бы вместо Маргерит молоко ему вынесла Бланш…

К обеду он вышел за водой к колодцу, когда его окрикнул грубый голос:

— Эй ты!

Теодор изумленно оглянулся и увидел за воротами всадника в доспехах соседнего, вассального графства.

— Мне нужно говорить с твоим герцогом! Скажи местному управителю, чтобы он передал герцогу мою просьбу об аудиенции.

Теодор прищурился.

— Говорить с герцогом? Вот так-таки с ним самим?.. Сейчас милорда нет в замке. Я могу позвать экономку. А в чем, собственно, дело?

— Мой господин граф Генрих де Нортолк посылает его светлости герцогу Валитанскому людей для обеспечения замка. Я прискакал гонцом, чтобы вы тут успели подготовить комнаты для прислуги.

— Очень мило со стороны графа… — протянул Теодор. — Но у вас, верно, есть и письмо для милорда?

— Допустим.

— Скажите обо всем экономке и попросите провести вас в кабинет его светлости. Герцог скоро будет.

— Отведи пока мою лошадь в стойло! — спешился посыльный.

— Очень жаль, но никак не могу. Сейчас мне нужно вернуться к экономке. Конюшни недалеко — вдоль двора и налево. До встречи, милостивый государь.

— Что?.. — не поверил своим ушам гонец. — Всякий водонос…

— Кто вам сказал, что я водонос? — усмехнулся Теодор. — То, что я нес воду на кухню, еще не указывает ни на мое звание, ни на положение. Вполне возможно, вы даже и представления не имеете, с кем разговариваете.

Ошарашив этими словами гонца, герцог благополучно скрылся в кухне. Поставив ведро с водой на лавку, он спросил:

— В кабинете прибрала?

— Да, милорд.

— Сейчас сюда явится графский посыльный. Ну, от Генри! Выслушай его, накорми, если пожелает, и проводи в кабинет. И позаботься о том, о чем он сообщит…

С этими словами молодой человек покинул кухню и направился в гардеробную, где лежали его наряды. Чары Маршбанкс, хранившие их прежде, рассеялись не так давно, и все вещи выглядели новыми и отутюженными, а манжеты и воротники — накрахмаленными. Теодору оставалось лишь слегка стряхнуть щеткой соринки.