Рональд Колд - Великий поход

Мохнатые уши шевельнулись, уловили треск ветвей, с которым ломились сквозь чащу запыхавшиеся лемуты. Некоторое время Ушан размышлял. Определив по звуку количество участников погони, он прикидывал свои шансы остаться в живых в случае прямого столкновения.

Он свеж, а волосатые обезьяны смертельно устали. Он спокоен, а их душит ярость и желание отомстить…

Нет, пронесся в мозгу Желтого единственно верный ответ, их все равно слишком много. Уничтожить весь патруль нового наместника за один раз — вещь заманчивая, но неосуществимая. Вот вместе с котом можно было попытаться. Но того уже и след простыл.

Повернувшись к издохшей норке, Ушан вытер о короткий мех саблю, вложил ее в медное кольцо на поясе и неторопливо побежал. Вскоре по яростному реву он понял, что труп обнаружен. Стараясь оставить как можно больше следов, он на бегу ломал ветви, обтирался спиной о кору, оставляя на ней желтые волокна шерсти. Понимая, что Ревуны плохо чуют, а в темноте могут пропустить оставленные указания, Желтый потянулся к сабле. Он хотел оставить за собой целую просеку и направиться в противоположную от направления отступления иир'ова сторону. И тут на него из засады бросился вожак стаи.

Огромный Ревун по визгу норки понял: впереди происходит что-то не то, и постарался обойти противника с фланга. Пробравшись по дну небольшого оврага, он увидел мелькнувшую среди деревьев тощую фигуру иир'ова. Проклятый кот все же сбежал! Насмешник мчался так далеко и быстро, что не стоило тратить дыхание даже на возмущенный рев.

Тут вожак услышал последние следы борьбы на поляне, свист сабли и предсмертный хрип норки. Маленькие обезьяньи глазки зажглись от возбуждения и удивления. Значит, враг не одинок? Их, великих бойцов Зеленого Круга, водят за нос, словно каких-то жалких Людей-Крыс! Предугадав маневр второго врага, вожак залег за раскидистым папоротником и кинулся неприятелю едва ли не на плечи.

Ушан изогнулся, не дав нападавшему замкнуть захват на горле, и вжал подбородок в грудь. Оснащенные когтями пальцы вожака, вместо того, чтобы располосовать врагу глотку, оказались на вытянутой морде. Желтый немедленно этим воспользовался и чиркнул мелкими острыми клыками по лапам Ревуна. Раздался возмущенный рык, и захват разомкнулся. Но отшатнуться от себя и вытащить дубину Ушан своему противнику не дал. Его хвост оплел нижнюю конечность лемута, и оранжевый силуэт, обратившись в клубок шерсти, прокатился по траве.

Рывок хвоста вырвал — словно выдернул почву из-под Ревуна. Тот успел лишь бестолково взмахнуть в воздухе лапами и приземлился загривком на корни и камни. Успевший перейти из кувырка в вертикальное положение Ушан аккуратным и точным ударом рассек горло лемута. Враг, срывая кору с дерева, смог поднять, издавая раскроенной глоткой отвратительное бульканье и шипение, но на большее его уже не хватило. Немигающими глазами следил желтый мутант, как грозный боец Зеленого Круга оседает на колени. Огромная темная лужа растекалась вокруг, по мере того, как в звериных глазах вечная злоба сменяется вначале смертельным ужасом, а потом мертвенным безразличием. Большая голова, покрытая курчавой красной шерстью, поникла на грудь, и лемут стал падать. В этот момент победитель сильным ударом клинка под основание черепа отделил голову от могучего тела.

Иир'ова несся по лесной чаще, и колючие ветви хвойные лапы хлестали его морду и грудь. Он плотнее прижал уши к голове и тихо рычал, не сбавляя скорости. Мутанту, родившемуся и выросшему на открытых просторах саванны, было непривычно мчаться среди раскачивающихся ветвей, по торчащим из земли корням, похожим на скрюченные лапы живьем закопанных Людей-Крыс, вдыхать густую влагу, наполненную ароматами прелой хвои и тяжелым духом мокрой земли. Получив очередной гроздью шишек по глазам, Ирм смирился: он опустил передние конечности к земле и неуклюжими, стелющимися понизу скачками помчался дальше. По крайней мере, колючая хвоя, гибкие прутья и шишки остались наверху. Однако в нос бил затхлый запах гниющей заживо травы и палой листвы. Скакать на четвереньках, как это делали его далекие дикие предки, иир'ова не привык. Так он забавлялся лишь котенком, когда неокрепший еще позвоночник не мог вынести долговязого тела.

Прямо у самого носа Ирма метнулся в сторону белесый призрак, и мутант едва не врезался лбом в сосновый ствол. Испуганный насмерть заяц уносился прочь, высоко подбрасывая светлый зад и смешно закидывая вверх задние ноги. Некоторое время вытянувшийся во весь рост у сосны иир'ова размышлял, не догнать ли косого, но мысль носиться между деревьев и колючих кустов, куда свернула добыча, не пришлась ему по вкусу. Издав разочарованный вздох, более похожий на негромкое переливистое урчание, он вновь опустился на четвереньки и продолжил свой бег.

Наконец, чаща стала редеть. Ирм остановился и с отвращением вытер измазанные в грязи передние лапы о древесную кору. Размышляя о дальнейшем направлении бегства, он по привычке принялся точить когти. Во все стороны полетели чешуйки и щепки, спина мутанта изогнулась дугой, превратившись в изящную арку, а блаженно прикрытые глаза придали физиономии совершенно отрешенное выражение. В это время в кроне истязаемого дерева раздался возмущенный птичий крик, и на кота посыпались сухие шишки, листва, ореховые скорлупки и остатки старого гнезда из пожелтевшей от времени соломы.

Иир'ова яростно зарычал и сделал попытку подняться по стволу наверх, но его сразу же атаковали две алые птицы, похожие на сгустки живого пламени. С истошными криками они принялись кружить над ним, избивая мутанта крыльями и метя твердыми, словно сталь, черными клювами в глаза. Некоторое время Ирм отмахивался лапами от пернатой супружеской четы, однако клевок в чувствительный нос заставил его взвыть от боли и припустить прочь. Крылатые тени неотступно преследовали его, оглашая лес клекотом и визгом, но теперь паутина ветвей и сучьев стала союзником улепетывающего во весь дух иир'ова. Несколько раз запутавшись в хвое, алые птицы, наконец, отстали. Пробежав еще некоторое время, мутант остановился и принялся в ярости избивать когтями гроздья молодых зеленых шишек, свешивающихся с пушистых еловых лап. Дав выход ярости, он поднял голову и внимательно оглядел темную крону. Не обнаружив гнезд и дупел, где могли скрываться ужасные красные птицы, Ирм вырвал с корнями пучок травы и приложил его к кровоточащей ранке возле носа. Мутант с ненавистью оглядел царство раскачивающихся на легком ветру мохнатых лап. Ему хотелось на простор, где можно мчаться по скрипучим пескам, видя любого врага издалека; где над головой — бездонный колодец голубого неба, а на горизонте — струящиеся потоки антилоп и бизонов. Лесная чаща пугала его не меньше, чем слуги Нечистого, от которых, по крайней мере, можно убежать. А куда убежишь от этих поскрипывающих корой древесных гигантов, заполонивших собой всю Северную Флориду.