Филлип Бругелитт - Девять ворот

Неожиданно статуэтка божества пошевелилась. Деревянная фигурка наполнилась жизнью. Ее небесные глаза блистали. Твердо стоя на ногах, несмотря на бурю, божество заговорило:

— Горы трепещут. Я слышу безоблачную грозу. Я вижу молнии в темном небе. Солнце на закате, звезды сражаются друг с другом. Черный ветер дует из Третьего Круга, оставляя за собой пыль и превращая свет во тьму. Эти тучи прольются кровью.

Вьяса упал на колени и взмолился:

— Что мне делать?

— Ашура Кали сломал печать Била-свагры и спустил с привязи демонов и поклоняющихся темному искусству писаки. Равновесие вселенной Бху-мандала нарушено.

Вьяса не верил своим ушам:

— Как это могло случиться?

— С помощью колдуньи Майи Кали нашел потерянные двары — ворота между тремя кругами. Орды Била-свагры воспользуются ими для того, чтобы войти в Бху, где они примут обличье людей.

Тьма неожиданно закрыла восход. Вьяса протянул руку к статуэтке, но чернильная химера уже унесла ее в воду. Мистик одиноко стоял на обдуваемых ветром развалинах с протянутой вперед рукой. Правая рука держала шафрановый холст, обернутый вокруг трибунды — посоха с наконечником в виде полумесяца, стоящего так же прямо, как и его хозяин.

Черные волны ударялись в стены древних развалин, обдавая лицо стоика водяной пылью и обрызгивая ледяной водой его босые ноги. Ледяной ветер проникал в его плоть, раздувая чотту. Ее оборванные концы неистово хлопали его по спине. Длинные серебристые волосы хлестали его по лицу, задевая горящие глаза — свидетелей трех жизней.

Вьяса посмотрел на свою пустую руку. Он знал, что до того, как он получит свою награду, до того, как он присоединится к кругу дэв, предстоит пройти немало испытаний, гораздо более сложных, чем те, что он знал по своим предыдущим жизням. Он был призван восстановить равновесие.

Он… и кто-то еще.

Глава I

Гопалу всегда нравился рынок. Это было место, где его мечты принимали обличье экзотических пришельцев, которые проходили через их небольшую деревню со своими караванами. И хотя королевство Голока было для них всего лишь местом, где можно было пополнить запасы воды, их присутствие было воплощением его мечты. Сегодня на площади должно было остановиться два, может быть, и целых три каравана.

Со своим лучшим другом Нимаи, плетущимся позади, он торопливо пробирался по узким улочкам, забитым сейчас фермерскими повозками, купцами, лотошниками и пастухами.

— Матерь Даксы! Смотри куда идешь! — услышал он.

Предупреждение прозвучало слишком поздно — Гопал обнаружил, что стоит посреди небольшого козьего стада. Животные бросились врассыпную, спасаясь в открытых дверях глинобитных домишек. Удивленно-пронзительные вопли, раздающиеся в домах, смешивались с блеянием испуганных животных и беззаботным смехом Гопала. Женщины, остервенело размахивая метлами, выгоняли коз обратно на улицу. Их проклятия смешивались с сердитыми возгласами людей на улице, разыскивающих виновников идиотской заварушки, но Гопал быстро продолжал свой путь. Нимаи старался не отставать.

Черные волосы Гопала, собранные в пучок, мелькали среди тюрбанов и нечесаных голов отшельников, пришедших с гор. Запряженная быками телега, застрявшая посреди улицы, преградила ему путь, и он побежал напрямик через проход между домами, слишком узкий для повозок и пастухов. Он вышел на другом конце улицы и остановился, с любопытством оглядывая рынок.

Все еще пытаясь не отстать, но ничего не видя сквозь стену покупателей, Нимаи с разбегу врезался в Гопала, и тот упал лицом вниз прямо на тележку, доверху нагруженную плодами манго, бананами и белыми фигами.

— О боги! О чем ты думаешь! — завопил торговец, видя, как его урожай раскатывается по земле, под ноги снующих клиентов.

Народ скользил по раздавленным фруктам.

Сидя среди фруктов, Гопал хохотал, глядя на зрелище, причиной которого были он и его друг.

— Простите, — услыхал он ломкий испуганный голос. Это был Нимаи. Извиняясь, он наклонился, чтобы собрать нераздавленные плоды. — Это я… я хотел… я не хотел… я помогу вам собрать.

Нимаи собирал рассыпавшийся урожай, а вскоре к нему присоединились попрошайки, которые обычно сопровождали караваны. Их толкотня превращалась в неистовство. Они отпихивали друг друга, спасая то, что они считали бесплатной раздачей.

В свалке из сотни рук Гопал ухватил Нимаи за шиворот и вытянул своего крестника из грязи и замешательства.

— Хорошая работа, — сказал он со смехом, уводя Нимаи с улицы. Его глаза встретились с глазами разъяренного торговца фруктами. — Я думаю, что нам лучше побыстрее убраться отсюда.

Он потащил Нимаи за руку через все увеличивающуюся толпу на другой конец площади, где кипел рынок. Везде, где только позволяло место, стояли передвижные палатки. Тяжелые хлопковые пандалы с вытканными на них рисунками различных форм и цветов выстроились вдоль улиц. Эти тенты поддерживались длинными и тонкими бамбуковыми шестами из дождливых лесов востока и спасали рынок от жаркого солнца Голоки.

Повозки всех размеров, до краев наполненные продукцией ремесленников, заполнили центр площади. Покупатели яростно торговались, всячески придираясь к товару. Крики смешивались с облаками дыма, поднимающегося от множества очагов, и запах чечевицы из супа урад-дал плыл в теплом воздухе, гармонируя с ароматными рядами куркумы, кайенского перца, асафетиды, черного тмина и корицы. Пшеничные лепешки шипели и пузырились в топленом масле из молока буйволиц, кипящем в больших медных котлах.

Ювелиры звонили в серебряные колокольчики, привлекая внимание к связкам золотых браслетов, серег и колец. Керамика всех размеров и форм висела на деревянных шестах, а гончары яростно крутили свои колеса, превращая своими руками в глиняной коросте бесформенные куски глины в предметы пользования. Большие медные сосуды выстроились вдоль улицы, и стук молотков отражался в глубине жарких лавок. Экзотического вида молодая женщина раскладывала кругами тщательно нанизанные лепестки цветов в белые, желтые и голубые гирлянды. Развеваясь на ветру, они дразнили своим тонким ароматом обоняние Гопала. Портной готовил цветистый ковер ручной работы для отправки богатому покупателю, пока двое мальчишек, нанятых для переноски покупок, стояли в нетерпении неподалеку, мысленно уже тратя свой небольшой гонорар.

Купец из каравана размахивал шелковыми одеяниями над головами проходящих мимо мужей. Время от времени он отпускал малопочтительные замечания в адрес их жен, приводя некоторых из них в замешательство. Их позвякивающие ожерелья, ряды золотых браслетов и серебряные колокольчики на щиколотках наигрывали необычную мелодию, сопровождающую их ускоряющийся шаг. Глиняные кувшины с вином и бронзовые вазы, наполненные водой с ароматом лотоса, проплывали мимо на головах молодых носильщиц. Над головой Гопала развевались разноцветные хлопковые полотнища, развешанные для просушки красильщиками, и солнце время от времени блестело на золотых нитях.