Юлия Полежаева - Эльфийский синдром

— А почему нет?

— Я очень обрадуюсь, если здесь вообще есть жизнь. Пока мы не видели ни одной рыбы, без этого нам не выжить. Если же мы сумеем выжить, то какой-то шанс есть всегда. Но в любом случае, боюсь, мы здесь надолго.

— Ну, что ж, — сказал Димка наигранно жизнерадостным голосом. Найдем необитаемый остров, и устроим рыцарский турнир за прекрасную Пятницу.

Но развеселить никого не удалось. Лилиан подавленно молчала.

— Остров еще нужно найти — мрачно буркнул Сергей.

Остров появился на третьи сутки, когда они уже почти потеряли и силы, и надежду. На рассвете Сергей проснулся от какого-то неопределенно знакомого звука, выглянул из люка — и тут же бросился будить остальных. Остров был совсем рядом, не больше полумили, но чуть в стороне. Пальмы, казалось, торчали прямо из моря. У их подножия белой пеной вздымался прибой. Еще полчаса — и их пронесло бы мимо.

В страшной спешке Сергей с Димой принялись отдирать куски пенопластовой внутренней обшивки кабины, а Лилиан пыталась привязать к ним то, что ей казалось ценным. В разгар паники кабина на что-то натолкнулась и раздалось шипение воздуха, выходящего из пропоротого пояса плавучести. Между волн показались зубья рифов, кабина начала крениться.

— Скорее, в воду, — скомандовал Сергей. Когда все трое уже отчаянно гребли к острову, ухватившись за куски обшивки, Дима вдруг крикнул:

— Плывите, я догоню, — и повернул обратно к кабине.

Сергей на ходу пытался обернуться и разглядеть, что случилось, но в этот момент его подхватил гребень прибойной волны и со скоростью гоночного автомобиля понес к берегу. Впереди, в водовороте пены, крутило Лилиан. Сергей несколько секунд пытался удерживаться на поверхности, потом его накрыло гребнем, закрутило, несколько раз стукнуло об дно и вдруг потащило обратно по жесткому песку. Он вцепился в него обеими руками, волна схлынула, Сергей на четвереньках отполз на несколько метров вперед и только там сумел встать.

В ушах звенело, но он все же услышал голос Лилиан. Она сидела на песке в трех шагах от него и что-то возбужденно кричала по-французски. Сергей потряс головой и наконец понял, что Димы на берегу еще нет. Лилиан снова перешла на русский:

— Он остался там! Вы должны его спасти!

За белой стеной прибоя не было видно ни кабины, ни Димы. Сергей совершенно не представлял, как прорваться обратно через трехметровые волны, но все же, пошатываясь, побрел в воду — и в этот момент на гребне очередной волны показалась Димкина голова. Его, как и остальных, с размаху выбросило на песок и потащило обратно. Димка цеплялся за какую-то веревку, пытаясь выдернуть ее из уходящей волны. Сергей подбежал, и вдвоем они вытащили на берег сопротивляющийся парашют.

— Ну, ты молодец! А я не догадался. Ты в порядке?

Димка лежал на песке и откашливался. Подбежала заплаканная Лилиан.

— Зачем это вам понадобилось, вы могли погибнуть!

Но он уже пришел в себя:

— Зато теперь, мадемуазель, я смогу показать вам класс плавания под парусом, как только мы сделаем яхту из здешней пальмы.

И тут до Сергея дошло:

— Пальмы! Здесь есть жизнь! — И словно подтверждая его слова, над водой с криком пронеслась стая чаек.

Сергей медленно брел по пляжу у самой кромки воды, подбрасывая ногой кусочки кораллов, и старался не думать о Лилиан. Трудно поверить, шел уже второй месяц их робинзонады. Остров, на который их выбросило, оказался крохотным атоллом, окружавшим круглую лагуну с полкилометра диаметром. Вход в лагуну, обращенный на юг, был перегорожен полосой непроходимых с виду рифов. Нарядные пальмы, блестящий белый песок и уйма разных цветущих кустарников — просто картинка с рекламного проспекта. В лагуне обнаружилось много рыбы, а на пальмах полно кокосов, то есть троице потерпевших крушение испытателей вполне можно было выжить. А вот жить с каждым днем становилось все трудней.

Первые недели, заполненные трудом и отчаянными стараниями приспособиться к новым условиям, пролетели незаметно. Легкий и гибкий Дима стал главным специалистом по кокосам, на удивление быстро освоив полинезийскую технику лазанья по пальмам, о которой когда-то читал. Сергею этот акробатический трюк так и не дался, а забираться на пальму традиционным способом оказалось до чрезвычайности неприятно. Ободрав себе живот и колени, Сергей окончательно махнул на пальмы рукой и взял на себя рыбную ловлю.

После "кабинокрушения", по выражению Димы, уцелели немногие вещи. Лилиан спасла свою репортерскую сумку, Сергей умудрился не выпустить из рук во время сумасшедшей высадки пакет с сигнальными ракетами, да еще через день волны выбросили на берег привязанную к куску пенопласта выдранную "с мясом" панель управления. На ней оказались часы и компас, а также множество вовсе бесполезных теперь приборов.

В числе немногих полезных вещей был маленький маникюрный набор, который нашелся в сумке Лилиан. Крохотный скальпель из этого набора Сергей привязал к длинной палке, и получился отличный гарпун. К собственному удивлению, он обнаружил, что у него хватает и силы, и скорости реакции, чтобы даже таким примитивным орудием добывать вполне приличную, хоть и не очень крупную, рыбу.

Кроме игрушечного скальпеля, единственным оружием, а также инструментом у них оказался Димкин перочинный нож. Сергей с Димой изрядно помучились в первые дни, срезая им жерди для палатки. В конце концов, используя несколько стоящих рядом пальм, им удалось устроить вполне сносное жилище из парашюта, даже с отдельным закуточком для Лилиан. Однако от мысли срубить этим "инструментом" целую пальму пришлось отказаться. Димка, тем не менее, не терял надежды соорудить что-нибудь плавучее и отправиться открывать новые земли, поэтому принялся делать каменный топор, увлеченно, хотя и не очень успешно.

Ножик полностью перешел на вооружение Лилиан для кухонных надобностей. Лилиан, как истинная женщина, все время хлопотала вокруг лагеря, устраивая, улучшая и украшая. Вскоре "кухня", как она называла площадку перед палаткой, приобрела уютный и домашний вид. Вечерами усталые робинзоны подолгу сидели на примитивных циновках вокруг гаснущего костра и смотрели, как на поверхности лагуны, исчерченной длинными тенями, отражаются роскошные закаты. Этот мир не очень радушно встречал непрошенных гостей, но он был невероятно красив.

Лилиан с самого начала предложила вести дневник, но, после первых напряженных дней, все меньше случалось событий, достойных памяти потомков. Быт постепенно налаживался, и дни становились все более однообразными и неотличимыми друг от друга. И чем меньше усилий требовалось для выживания, тем сильнее ощущалось напряжение, растущее в маленькой компании.