Илона Эндрюс - Незримый клинок

— Никогда не мог смотреть на это без содрогания, — сказал Энджел. — Вот файл.

В углу экрана загорелась маленькая иконка — загруженный файл доступен для просмотра. Брат замешкался.

— Думаю, тебе может это понравиться. Так сказать, восторжествует высшая справедливость. Пожалуйста, не отказывайся, не подумав, Мели. Ради меня.

Энджел прикоснулся кончиками пальцев к губам, а затем прижал их ко лбу и склонил голову. Дисплей стал серым, оповещая о завершении сеанса связи.

Мели вздохнула.

— Открыть файл.

Иконка, изображающая желто-коричневую бумажную папку, растянулась на весь экран. Папка открылась. С экрана на Мели смотрел мужчина. Леденящий холод возник в основании шеи и скользнул вниз по позвоночнику. Селино Карванна.

Два часа спустя Мели сидела в саду. Вокруг, ослепляя разнообразием оттенков, цвели георгины. Нежно-розовый «Аделаида Фонтэн», белый игольчатый «Аспен», буйство оранжевого и красного — «Боудейшес» и её любимые — «Арабская ночь» — с заостренными лепестками глубокого бордового цвета.

За маленьким участком пролегала узкая улочка, типичная для Старого города, где проезды были тесными, дома — старыми, цены на недвижимость — низкими, а некоторые жители все ещё разводили сады. За улочкой начиналась аэрострада. Подойдя к ограде, можно увидеть непрерывный поток глайдеров, скользящих по воздуху. Повернув на аэростраде налево, окажешься в центре делового района Новых Дельф. Поворот направо приведёт к Террасам, где располагались туристические магазинчики и кафе, рассчитанные на богачей, ищущих атмосферы древней планеты и раскинувшихся вокруг провинций.

Новые Дельфы были центром юга, технологическим и экономическим сердцем субконтинента. Здесь вели свои битвы семьи потомков, поделившие город на зоны влияния. Но те, кто вырос в провинциях, окружающих Дельфы, никогда не забывали о своей настоящей родине.

Мели купила дом ради сада и заполнила его георгинами, разбавив их для благоухания несколькими бругмансиями и двумя деревьями шелковых розовых акаций. Садик стал для неё ярким, приносящим радость раем, маленьким торжеством жизни и цвета, свидетельством её человечности. Доказательством того, что его хозяйка может давать жизнь, а не только отнимать её.

На коленях у Мели лежал ноутбук с загруженным и уже прочитанным файлом. Текст она запомнила наизусть. Пальцы касались распечатанной чуть раньше глянцевой фотографии Селино.

Мели убрала руку и опустила взгляд на божество своего отрочества. Он изменился не так сильно, как она ожидала. Годы беспощадно отточили и заострили его черты. Искусно вырезанная квадратная челюсть. Твердо очерченный нос с небольшой горбинкой. Скулы стали заметнее, щеки чуть впали, лицо казалось более выразительным. Густые черные брови и упрямая линия рта с узкими губами придавали ему мрачный, пугающий вид. Однако не просто суровым, а откровенно опасным делали Селино глаза.

Тёмно-серые, цвета лучшей оружейной стали, проницательные глаза свидетельствовали о властности и интеллекте, остром, как смертоносный кинжал. Они совершенно не отражали эмоций. Не позволяли увидеть даже мимолетный проблеск внутреннего состояния. Мели отчетливо помнила, как всматривалась в их глубины, стараясь понять, что Селино к ней чувствовал — если он вообще что-то чувствовал — но все время натыкалась на непроницаемую тёмную стену.

Каждый раз, видя эти глаза, Мели ощущала резкий прилив адреналина.

Она заставила себя снова взглянуть на фотографию, пытаясь не обращать внимания на ускоренное, как у подростка, сердцебиение. Этот трепет, слабая боль в груди, озноб — это всего лишь горькие воспоминания глупой маленькой девочки, почти ребёнка. Её девичьи безрассудные надежды и мечты давно превратились в пыль.

Мели должна относиться к нему так, как всегда относилась к намеченным жертвам.

В памяти возник образ молодого Селино на вечеринке: красивого, высокого, с ленивой самоуверенной улыбкой. Он стоял на веранде с коротким клинком в руке и предлагал гостям закидать себя пластиковыми банками из-под напитков. Ему тогда едва исполнилось семнадцать. И он потрясающе выглядел на фоне клумб из цветов, в честь которых и была названа провинция Далия. Когда залп разноцветных банок обрушился на него, Селино рассек их клинком. Движения его казались размытыми. В конце концов, он остался совершенно сухим, тогда как плитка вокруг него — вся залита.

Семейство Карванна было известно своим великолепным — даже для потомков — умением владеть ножом.

Мужчина, взирающий на Мели с фотографии, не стал бы так выделываться. Закалённый пятнадцатилетним участием в борьбе, идущей между семьями потомков, он бы наблюдал, вычисляя в уме вероятность успеха. Пока не подвернулся бы удобный случай. И тогда Карванна стремительно ухватился бы за свой шанс и извлёк бы из ситуации всю возможную выгоду. Известно о четырёх безрезультатных покушениях на Селино, и, вероятно, ещё дюжина или даже больше остались тайной.

Она несколько раз легко прикоснулась к экрану ноутбука, вызывая запись единственного попавшего на видео покушения. Мели уже дважды её посмотрела.

Премьера «Жиголо». Ярко освещенная улица. Красная ковровая дорожка простирается вглубь театра «Миранда». Из толпы поклонников доносятся восхищенные крики в адрес звёзд и их сопровождающих.

На огражденную площадку приземлился сверкающий глайдер, по форме напоминающий пулю. Люк поднялся, из нижней части выехал металлический трап, обеспечивая пассажирам комфортный спуск. Вышел Селино. Высокий, стройный и ошеломляюще мужественный в традиционном черном камзоле семьи Карванна, плотно облегающем его широкие плечи. Юноша её детства возмужал, и это пошло на пользу его внешнему виду. «Даже слишком на пользу», — подумала Мели.

Селино слегка наклонился, протянул руку и тут же изящные пальчики накрыли его ладонь. Из глайдера появилась женщина, одетая в блестящее серебряное сари. Ещё чуть-чуть — и её наряд можно было бы назвать вульгарным. Благодаря тонким шпилькам она казалась всего лишь сантиметров на пять ниже Селино: метр девяносто против его метра девяносто пяти. Копна светлых волос струилась по спине женщины и доходила почти до колен.

Селино повёл блондинку по ковровой дорожке. Они казались идеальной парой: её чарующее сияние контрастировало с его задумчивой мрачностью. Боль иглой пронзила грудь Мели. «Старые мечты», — напомнила она себе.

Атаку она почувствовала на мгновение раньше, чем увидела. Селино дернул головой: из толпы справа на него бросились четверо. Установленный службой безопасности театра магнитные разрушители не позволяли использовать огнестрельное оружие, поэтому нападающие выбрали тёмно-красные мономолекулярные клинки.