Кайко Юрьевич - За серой полосой

Самое верное средство заставить Павла исчезнуть, это попросить его о чем-либо. Проверено — испаряется шустрее джина из сказки! Закидываю удочку:

— Подвезёшь? — Блин, он возьми да согласись. "Упс", говоря молодёжным сленгом.

Как я грузил царапучую кошку на заднее сиденье, это отдельная история, о которой умолчу. Сели, поехали. Хотел я было рюкзак за спинки сидений перекинуть, в багажный отсек, а там куча мала разного барахла, поверх тентом полиэтиленовым прикрыта.

— Переезжать собрался? — спрашиваю Павла.

— Ну, ты же знаешь, что у меня дом есть загородный. — отвечает вальяжно. — Я там сейчас ремонт делаю. — И открыл шлюзы красноречия, хвастаясь, какой он крутой. Сам в зеркало заднего вида на девицу косится, перья павлином распустил, поёт заливаясь. С-соловей плешивый…

Девчонка, смотрю, на его речи внимания не обращает, не до того ей. В комок сжалась, в сумку свою вцепилась, только глазами перепуганными по сторонам зыркает. Но в панике не беснуется, и то хлеб!

— Паша. — говорю ему. — Ты нас на кольце троллейбуса высади, мы дальше сами дойдём.

— Зачем? Я вас до места довезу. У меня ведь джип, а не легковушка! — И, рисуясь, на грунтовку сворачивает.

Внедорожник величественно полз по укатанной колее, степенно покачиваясь на колдобинах. С солидностью теплохода он проплывал мимо шумных компаний, в изобилии расположившихся на залитых солнцем придорожных полянках. Устав щебетать, Паша молча крутил руль, а Володька от нечего делать украдкой поглядывал на соседку. Оказавшись в лесу, девушка как-то разом успокоилась, начала сосредоточенно рыться в сумке, перебирая содержимое. Вынула оттуда деревянный кулон, похожий на расплющенное яйцо, подвешенное на бусах из мелких желудей.

— Забавная вещичка. — Вовка попытался завести разговор, но осёкся, обжегшись о свирепый взгляд девицы. Поиграв пару секунд в переглядки, та опять зарылась в сумку и достала… рогатку! Ну, не совсем: вместо резины к отполированным рожкам была привязана алая лента. Вздохнув, Вова посмотрел верёд. Там вдалеке, едва видимая сквозь листву, гуляла на пригорке очередная компания, лихо отплясывая под надрывающийся магнитофон. Слева послышался слабый шелест веток, скользнувших по стеклу машины. Дорога становилась всё уже, и деревья подступали к ней ближе и ближе. Паша заелозил на водительском сидении: ему совсем не улыбалось поцарапать драгоценный автомобиль. Он посмотрел в зеркало на Вовку с попутчицей и недовольно поинтересовался:

— Далеко ещё?

Прошептав что-то непонятное, девушка надела ленту себе на шею, помолчала мгновение, видно собираясь с духом, и звонко воскликнула — "о-рестелюс! "- одновременно крутанув за нижний конец рогатинку на груди.

— Чё эт она? — Недоумённо спросил Паша, встретившись в зеркале глазами с Володей. Вовка пожал плечами, перевёл взгляд вперёд и тихо уронил челюсть.

Метрах в десяти от них из травы вверх потянулись сизые струйки, похожие на дым. Они как в замедленной съемке поднимались всё выше и выше, собираясь в округлые лениво вращающиеся комки. Скоро эти клубы встали сплошной стеной, отрезав дальнейший путь. Не успел Павел ударить по тормозам, как седая стена рывком прыгнула к джипу, накрыв собою автомобиль.

— Похоже, пожар?!

— Нет, не дым, а что-то вроде тумана. Гарью-то не пахнет!

Тишина нарушалась лишь тихим урчанием двигателя на малых оборотах, да частым сопением трёх носов. Казалось, неведомые силы по стёклам разлили молоко, столь плотна была пелена. Через минуту туман поднялся и обернулся густой низкой облачностью, грозящей вот-вот пролиться дождём.

— И куда теперь? — нервно спросил Павел.

— Вперёд! — уверенно скомандовала девушка.

— Ага! Щаз, как же! — Пашка воткнул передачу и обернулся, готовясь сдавать задним ходом. — Мать твою! Эт чё за хрень?!

Вовка тоже обернулся и вздрогнул. Из стены тумана, остановившей своё движение в полусотне метров от машины, выходили жуткие твари, чем-то похожие на здоровенных собак. Эдакие бульдоги ростом с телёнка. Широченная грудь в костяном панцире, снабженные острыми когтями вывернутые мускулистые лапы, а сзади воздух рассекал длинный гибкий хвост с костяным наконечником. На коротких шеях торчали клыкастые морды, "украшенные" свисающими ниточками слюны. У адских тварей была голая, лишенная шерсти кожа, которая собиралась в омерзительные складки, густо покрытые струпьями и бородавками. Выстроившись в линейку, звери присели на задние лапы, набрали в грудь воздуха…

Истошный визг ворвался в уши, раскалывая череп, оглушая и ввинчиваясь штопором в мозги. Павел согнулся, обхватив голову руками. Краем глаза Вовка успел заметить, как соседка взяла кулон и нажала в центр овала. Визг пропал, но одновременно с этим твари бросились к машине. Джип закачался от серии тяжелых ударов.

— Мать твою! Мать твою! — Зачастил попугаем Паша, приходя в себя после акустической волны.

— Гони, сожрут! — раненым бизоном взревел Вовка. Павел судорожно переткнул автомат в положение "драйв" и вдавил педаль до пола. Джип прыжком вырвался из стаи чудовищ, кольцом окруживших машину, попутно вмяв в землю двух из них.

Автомобиль козлом поскакал по ухабам, едва уворачиваясь от мелькающих деревьев. То одна, то другая тварь старалась попробовать машину на прочность, бросаясь на неё своей массой. Джип, как игрушечный, резко дёргался под этими ударами. Вовка внутренне сжался: "А вдруг в стекло? Вынесет же нафиг!" Что будет потом, даже думать не хотелось. Он покрепче ухватился за спинку Пашкиного сиденья, расперевшись ногами по сторонам.

Даже это помогло слабо, поскольку пассажиров швыряло по салону как котят. Особенно девчонку. Она не держалась совсем, больше заботясь, чтоб не выронить свои деревяшки. "Как будто они ей помогут. Вот дура! Впрочем, как и все бабы" — ни с того ни с сего озлился Вовка, цепляя и прижимая к себе девчонку левой рукой. Мельком глянул в окно, да так и замер: лес переменился!

Проносящиеся мимо деревья собой больше всего напоминали японский бонсай, но увеличенный до размеров крепкого дуба. Скопище изогнутых, перекрученных веток; узловатых, словно изломанных стволов жутко давило на психику, вызывая в душе страх, подкрепляемый постоянными атаками разъярённых тварей. Паша подвывал на одной ноте, изредка сбиваясь на матюги. При этом он с таким ожесточением вертел баранкой, словно задался целью вырвать её с корнем из приборной доски.

Поняв, что грубой силой с машиной не совладать, твари изменили тактику. Они, с боков и сзади, охватили джип подковой и помчались рядом, издавая утробный полурык-полувой. Этот, казалось бы, негромкий звук легко перебивал гул мотора и треск валежника под колёсами. Непонятно отчего, на Володю накатился безотчетный страх, увеличивающийся с каждой секундой. Руки-ноги ослабли, стали ватными, и Вовку опять начало мотать по сиденью. Сквозь тошнотворную волну ужаса, он каким-то шестым чувством уловил, что чем дальше его голова отклоняется от девушки, тем страшнее ему становится.