Павел Кузнецов - Удачная охота

По всему выходило, что маг к таким сложным ситуациям не привык. Он лихорадочно пытался найти выход из словесной ловушки, в которую сам себя загнал, но выходов у него было только два: либо начать оправдываться и окончательно потерять лицо, либо с ослиным упрямством отстаивать свою правоту, размахивая Уложением гарнизонной службы. Молодой маг не желал ударить в грязь лицом, поэтому схватился за вариант с Уложением.

— Господин эль Дарго, — начал он объяснять мне прописные истины, — в Уложении гарнизонной службы чётко говорится об использовании секретного канала «лишь в исключительных случаях».

— А далее, по всей видимости, эти случаи перечисляются? — невинно поинтересовался я, лучше него зная текст уложения.

— Нет. Но, вашу ситуацию нельзя назвать исключительной.

— На каком основании вы так решили, господин эль Вагро? — зарычал я, теряя остатки терпения.

— Это ваша личная просьба, а не интересы гарнизона.

— Во-первых, про интересы гарнизона в уложении ничего не сказано. Во-вторых, сколько лично вам известно случаев, когда офицер обращался бы с такой просьбой к Императору?

— Интересы гарнизона подразумеваются. А что касается обращений, то мне не известно ни одного такого случая, — вынужден был признать маг.

— Вы не находите, господин маг, что единственный за всё время вашей службы случай называется исключением?

— Я не могу на это пойти, — вынужден был, наконец, признать чародей.

— А теперь слушайте меня внимательно, господин эль Вагро. Первый раз во время разговора вы оскорбили меня, необоснованно заявив, что я слишком много себе позволяю. Затем вы намеренно начали прикрываться Уложением гарнизонной службы, посчитав меня, по-видимому, недостаточно грамотным, и попытавшись выставить дураком. С меня хватит! Не я, а именно вы — грубиян и невежа, да ещё и тщеславный! — стадия яростного гнева уже прошла, и теперь во мне горел гнев холодный, способный тлеть часами, не угасая.

— Да как вы смеете? — задохнулся маг. Его тщедушное тело словно увеличилось в размерах, так он распалился от оскорбления. — Да за такие слова можно и головы лишиться на дуэли!

— Ну, ну, — криво усмехнулся я, — только не говорите, что у вас, мага, хватит решимости вызвать на дуэль меня — боевого лейтенанта гвардии!

— Тупая военщина! Да я тебя по стенке размажу, будешь у меня гореть, задыхаясь в воде! — мага проняло не на шутку. Ну не ожидал он здесь, на задрипанной границе, встретить такое безразличное отношение к собственной персоне! Он всегда считал, что именно на магах здесь всё и держится, и их здесь ждут, как манну небесную, а, получив, носят на руках. — Я вас вызываю, эль Дарго!

— Очень хорошо, я принимаю ваш вызов эль Вагро, — сказал я, вмиг становясь спокойным и собранным. — Оружие — парные клинки. Да, как более опытный в обычаях пограничья, хочу вас сразу предупредить. Во-первых, вы вправе пользоваться не только парными клинками, но и одиночным мечом, если не умеете работать с парными. Такое право — не только проявление моего собственного благородства, но и устоявшийся обычай. Во-вторых, я позволю вам один раз за бой использовать магию. По Дуэльному уложению магу даётся лишь такая возможность, по обычаям же пограничья — это ваше безусловное право. Готовьтесь, господин маг, жду вас на плацу через сорок минут.

Маг после моих слов успокоился, хотя я и видел, что сказанное его удивило, и он не прочь поговорить подробнее, но гордость не позволяет. Мы поклонились друг другу, и я покинул помещение. Всю дорогу в казарму я думал о смысле жизни. Мне было не ясно, почему маги приходят к нам совершенно неподготовленными к жестоким нравам пограничья. Неужели их наставники никогда сами здесь не бывали? Но считается, что маги также как и гвардейцы должны проходить подготовку боем после Академии. Значит, кто-то из наставников да бывал на границе, но то ли он не считает нужным просвещать молодёжь, то ли молодёжь не слишком прислушивается к словам учителя по причине своей молодости и излишней самонадеянности. Действительно, если магу скажут, что любое проявление неуважения к гвардейцу на границе неминуемо закончится дуэлью, он просто посмеётся: где гвардеец и где маг? Гвардеец умеет только мечом махать, а он, маг — пуп земли, повелевающий недоступными простым смертным силами. Положению Дуэльного уложения о возможности единожды использовать за бой магию он просто не придаёт серьёзного значения. Маг, по всей видимости, считает, что и одного раза вполне достаточно. Это ж надо быть настолько самонадеянным!

Казарма встретила меня привычной стерильной чистотой и порядком, которые всегда так приятно ложатся на мятежную офицерскую душу. Такое удовольствие после пыли дорог вдохнуть свежий воздух чистого помещения, где не встретишь даже одинокой пылинки! А если встретишь, «нарядный унтер» (так с оттенком армейского юмора называли в гвардии старшего по наряду унтер-офицера) здорово попадёт. Придётся ему самому наводить порядок, невзирая на своё благородное происхождение. Так что в следующий раз всё уже наверняка будет блестеть и светиться кристальной чистотой, подобно свежим фингалам солдат наряда.

Офицеры здесь, как и в любой казарме гарнизонных фортов, жили вместе с солдатами, только для них отводилось отдельное помещение, именуемое в просторечье «пьяная комната». Думаю, природа названия не требует никаких дальнейших пояснений. Отсюда офицеры в процессе случавшихся время от времени пьянок делали вылазки на солдатскую территорию, чиня всевозможные смотры личного состава, проводя внеплановые занятия по мечному бою, в том числе в седле (конями в условиях казармы выступали другие солдаты). Именно в пьяную комнату я и направлялся.

Открывшееся мне помещение ничем не отличалось от основной казармы. У нас не принято было отличаться от солдат, все «ели из одной миски» и спали в идентичных условиях. Разве что в комнате находилась пара столов, чтобы облегчить офицерам написание всевозможных бумаг. Естественно, что столы использовались и для общественных нужд во время всё тех же пьянок. Так и сейчас, за одним из них примостилась шумная тройка свободных от несения службы офицеров. По их раскрасневшимся лицам, абсолютно чистой одежде и полному наплевательству на происходящее вокруг, а также по ещё нескольким заметным только сослуживцам признакам, я понял, что они недавно вернулись из дальнего дозора.

— Здорово господам офицерам! — громко гаркнул я, отвешивая уважительный поклон. Как бы офицеры ни были увлечены отдыхом, они, как один, поднялись и отвесили мне ответные поклоны.

— А, Вереск! Ты какими судьбами к нам? Неужели перевели? — воскликнул знакомый мне младший лейтенант, жестом приглашая за стол. Я не стал отказываться, это было бы в высшей степени невежливо, а пинком отправил к столу свободный табурет от чьей-то кровати и уселся на него.