Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – князь

В стороне дома-башни наклонило вовнутрь квартала, я присмотрелся, понял, что не только дома, сама земля на краях приподнялась, а страшное лиловое небо, как отражение земли, закрывает квартал таким же куполом, уже начинает крушить высокие гордые шпили.

Некая чудовищная сила сворачивает пространство в тугой ком, этот квартал, похоже, последнее из их мира…

Ноги мои стали ватными, я замедлил бег и приготовился остановиться, но Хиксана оглянулась, лицо разъяренное.

— Быстрее!

— Там нас накроет, — крикнул я жалко.

— Здесь тоже!

Я подбежал трусцой к ней, прохрипел, задыхаясь:

— Что ищем?

Она несколько раз открывала и закрывала рот, я не слышал ни звука, хуже того, она сама начала таять, но заметила ужас на моем лице, собралась и, вернувшись в прежнюю форму, проговорила:

— Святи… ли…

Я сказал быстро:

— Святилище?.. Убежище?

Она прислушалась, какие-то мои слова все-таки прорываются в ее мир, она замедленно кивнула.

— Да… Не отставай!

Еще вбегая в помещение, я ощутил по сильнейшему покалыванию по всему телу, что здесь перенасыщено чудовищной энергией, для меня это подобно радиации, разрушающей клетки тела.

Я крикнул в тревоге:

— Здесь смертельно опасно!

Она, не отвечая, пинком разбила ящик, казавшийся мне несокрушимым, он разлетелся вдрызг, но обломки еще не успели упасть на землю, как она схватила широкий, тускло поблескивающий металлом пояс с очень широкой круглой пряжкой, закрывающей живот.

— Вот! — вскричала она победно. — Это сработает!

— Что? — крикнул я. — Мне больно, я ухожу!..

Она ухватила меня за руку:

— Сожми меня крепче!

— Может, — крикнул я, — не здесь?

— Дурак, — крикнула она яростно. — Быстрее, дикарь!.. Все рушится!

Над нами раздался треск, повторился, я в ужасе ощутил, что здание не выдержало своего чудовищного веса и рассыпается на глыбы, которые уже набирают скорость…

Я ухватил ее, сжал, преодолевая боль во всем теле. Вспыхнул свет, я успел увидеть, как здесь в ускоренном свете все рушится, а затем черные волны Хаоса дробят и превращают в ничто даже время и материю.

Глава 2

Свирепый удар подошвами о твердое. Я вскрикнул от боли в пятках и упал, покатился. Обеими руками прижимаю к груди красное платье, а еще тихо звенят покатившиеся по полу кольца и браслеты.

В голове туман, перед глазами пелена, однако это мой кабинет в Савуази. На пол опускается легкий пепел, в воздухе легкий аромат ее волос, но все, что осталось от странной женщины, — платье, пояс и украшения.

Во всем теле странная ноющая боль, словно каждая клеточка зудит и требует, чтобы ее почесали, да не просто так, а поскребли остервенело ногтями. Суставы словно бы распухли, и я долго лежал на полу, уговаривая свой организм постараться, а я отблагодарю, накормлю и напою, как голодного кабана…

Дверь с треском распахнулась, словно в нее ударил астероид. Влетело огромное черное тело, я не успел пикнуть, как насело сверху, теребило, катало по полу, облизывало и пинало твердыми, как копыта, лапами.

— Бобик, — прохрипел я, — ну ты и слон… раскормили все-таки… поубиваю…

Он слез, но скакал вокруг так, что не ухватиться, пришлось подползти на четвереньках к стене и подняться, цепляясь за нее, как плющ.

Переведя дыхание, подобрал платье, пояс, браслет и даже кольца, что старательно и с недоумением обнюхивал Бобик.

— Пока что спрячем, — пробормотал я. — И ты никому, понял? Пусть у сэра Вайтхолда не возникает лишних вопросов. Надо трудиться аки пчелка божья и не ломать голову над тем, над чем даже боюсь задумываться.

В коридоре послышался тяжелый топот, звон металла. Я приосанился, сделал нужное выражение лица за секунду до того, как в распахнутые двери заглянули несколько встревоженных лиц.

Я сказал утомленным голосом государственного деятеля:

— Да, собачка прибежала. И как вы угадали?.. Закройте двери.

Двери поспешно и с великой осторожностью притворили, по ту сторону началась приглушенная суматоха, а я вынул руки из-за спины и рассматривал браслет.

Удивительно легкий, странный металл, весь из таких мельчайших звеньев, что скорее их угадываю, чем вижу. Растягивается так, что можно бы и на ногу слона, я попробовал надеть на руку, обхватило плотно, словно на меня и делали, и только тут я спохватился, осторожный такой на лестнице, что если он из другого мира, то как бы и я не того, вслед за Хиксаной Дэйт…

…с другой стороны, вещи уцелели, переход из одного мира в другой разрушил только сложные структуры. Я уцелел, видимо, за счет регенерации, хотя, возможно, сработало что-то еще, но сейчас важно то, что я успел вовремя выскочить из гибнущего колдовского мира.

Бобик понюхал браслет достаточно равнодушно, на меня поднял взгляд детских коричневых глаз в недоумении, дескать, что такого в нем интересного?

Я несколько раз вздохнул глубоко, с опаской посмотрел в зеркало. Лицо бледное, волосы дыбом, в глазах страх, даже губы подрагивают, в таком виде надо прятаться в темной комнате под одеялом, иначе репутация будет испорчена безнадежно.

Осваиваясь и напоминая себе, что я здесь и никто с меня моих обязанностей не снимал, я пригладил волосы, еще раз посмотрел в зеркало, достаточно ли напустил на себя выражение государственной значимости.

Стражи выпучили глаза, это уже не те, что заглядывали, зато вышколенные Гиллебердом слуги у стены напротив даже не вздрогнули, только поклонились и застыли в таком положении.

— Вольно, — сказал я. — Вайтхолда ко мне. Быстро!

Вайтхолд вошел привычно осторожно, все время помня, что теперь он — правая рука, по крайней мере, во дворце, за это время похудел еще больше, его прежняя сухощавость переходит в аскетичность, но лицо серьезно, а взор прям.

Остановился с поклоном и ждет не двигаясь, пока Бобик обнюхает и сообщит, что чист. Я все еще собирался с духом, сердце начинает колотиться, как только вспомню, из какого ужаса выскочил, хотя всего лишь шкурку подпалил, ничего серьезного.

— Барон, — сказал я сумрачно, так легче скрывать, что иногда все еще потряхивает.

— Ваша светлость…

— Ваше высочество, — уточнил я. — Теперь можно так, ибо расту, расту. Так что кому-то придется кланяться еще на дюйм ниже. Но для вас я — сэр Ричард, как и для всех друзей. Что-то вы похудели… Не пугайтесь, это я отеческую заботу проявляю таким странным образом. Как вижу, город и даже дворец еще не подожгли, хвалю. Что-то за это время особенное случилось?

Он смотрел исподлобья.