Андрей Погудин - Русский маг

На следующий день вся школа обсуждала происшествие. Бывших учеников собрали в актовом зале. Пришел хмурый участковый, завуч по очереди вызывал свидетелей. Одни путались, а другие ничего не помнили из-за выпитого накануне. Директор брызгал слюной и чуть не разбил указку о стол. Недоглядевшим учителям объявили выговор, а физруку – благодарность. Родители Зои пребывали в шоке, но, когда выяснилось, что дочь выпишут со дня на день, забрали заявление из милиции. Пламя костра не оставило никаких следов на ногах, как будто огонь пощадил юное тело! Врачи разводили руками. Алексею рассказали обо всем родители, когда утром пришел в себя – два дня провел в кровати разбитый, словно разгружал вагоны с цементом. Слабость постепенно уходила. Сил пока хватало, чтобы только добрести до туалета, но он ни о чем не жалел. Детство кончилось.

Нормальные выпускники поступают в институт – такова традиция. Две трети из них не найдут работу по специальности. Ненормальные штудируют книги, осваивают компьютер, Интернет заменяет им университеты, юзеры вылавливают в свалке информации жемчужины знаний. Алексей принадлежал ко второй категории. Единственный минус в самообразовании – армия. Родители не могли отмазать сына по финансовым причинам, а прятаться Леха не собирался. Пришла повестка, друзья устроили прощальную вечеринку, родители собрали сумку продуктов. Шагая по дороге в военкомат, он провожал грустным взглядом девушек, раздетых весенним солнцем до легкомысленных блузок и коротеньких юбочек. И эту красоту он покидает на полтора года! На призывном пункте Алексей неожиданно встретил Юру Данилова. Тот поступил в институт при помощи отца, но запил-загулял без опеки и вылетел за прогулы после первого семестра. Родители решили не мешать сыну исполнять почетный долг. Конечно, бывшие одноклассники договорились держаться вместе – им повезло, обоих определили на Северный флот.

– Рядовой Покровский! Покровский! – гаркнул старшина.

– Я! – спохватился Алексей.

– Головка от часов «Заря»! Рядовой, услышав свою фамилию, должен громко и четко сказать: «Я!» Это всем понятно?

– Так точно, – раздался нестройный хор голосов.

Мурманск приветствовал новобранцев снежком – весна здесь наступала летом. Учебная часть расположилась недалеко от поселка с газированным названием Кола. В течение курса молодого бойца старшины вдалбливали устав, ротные заставляли маршировать до изнеможения, но салаг никто не трогал. После присяги матросы попали в часть, где их уже заждались «дедушки».

На флоте моряки служат и на суше. Морская пехота, службы тыла, вооружения, судоремонта. Радиоотряд особого назначения, куда попали Покровский с Даниловым, занимался секретной разведкой. Посты обеспечивали российские корабли в Атлантике оперативной информацией. Беда в том, что часть только перебросили на новое место недалеко от Чечни, поэтому разведка больше напоминала стройбат. Сначала следовало отремонтировать здания и установить оборудование, а уж потом нести боевые дежурства. Глупая война громыхала где-то в стороне, и первые полгода службы выпали из памяти Алексея. Незачем вспоминать унижения и надругательства, если хочешь и дальше дружить с головой. Но один случай в памяти отложился. После него «дедушки» стали относиться к Покровскому иначе…

В армии переделывают фамилии или дают клички. Для краткости. Свое прозвище Алексей заработал на третий месяц службы. Был у них старослужащий Кудрявый, на «гражданке» у него родила жена. И все бы хорошо, только Кудрявый ездил в отпуск год назад. Жена написала, что переносила ребенка, но от этого рога с головы «дедушки» не свалились. Тут ему под горячую руку и попался казах Бекменбетов – редкостный «тормоз» из призыва Покровского. За любую провинность «дедушки» обычно пробивали «балласт»: боец вставал навытяжку, а «дедок» лупил ему кулаком в грудь. Кудрявый разошелся не на шутку, «годки» подбадривали, и третьим ударом он засветил Бекменбетову аккурат в солнечное сплетение. Казах схватился за ушибленное место, сапоги разъехались по полу, рот жадно хватал воздух, как у выкинутой на берег рыбы. В это время Алексей драил «палубу» на центральном проходе. Увидев расправу, он подбежал к одногодке, «дедушки» не стали ему мешать, напуганные случившимся. Привычно кликнул – боль начала собираться в области живота, красные волны уходили не наружу, а внутрь. С таким Алексей еще не сталкивался. Руки задрожали, он попытался вытянуть алый клубок вверх – не вышло. Рискнул продавить вниз. Бекменбетов закашлялся, его подняли на ноги, и он ускакал легкой ланью в гальюн, где его и настиг мощнейший приступ поноса.

– Ну как ты? – спросил Алексей, когда казах вышел с просветлевшим лицом.

– Спасибо, Шаман! – на полном серьезе ответил Бекменбетов.

Прозвище прижилось. Теперь даже с пустяковыми болячками шли к Покровскому, а не к медику. Моряки уверовали. Алексей набивал руку, практикуясь на сослуживцах, а после излечения начштаба от геморроя (пациент потребовал страшную клятву о молчании) служба наладилась окончательно. Алексей теперь заслуженно гордился способностями сенса, с улыбкой вспоминая школьные годы и недоверие одноклассников. Посмотрели бы они на него сейчас!

Началась «стодневка». «Дедушки» прокалывали иголкой дни в календарике: ровно сто дней – и приказ, а там ждет вольная жизнь. Если хочешь пораньше на «гражданку», командование всегда шло навстречу. Условие одно: дембельский аккорд. Простор для творчества полный: вырыть котлован под фундамент, обустроить техздание, нарисовать агитплакаты. И что характерно, «духов» привлекать нельзя, такая вот дискриминация.

Алексей, Юра и Бекменбетов подписались на возведение нового поста «Волна». Сооружение состояло из двух железных ферм, которые вся часть еле доволокла до места установки. Там рыли большую яму для фундамента, болтами соединяли конструкцию в единое целое, а техники крепили на верхушке антенну-радар, укрытую колпаком. Всю работу дембеля выполнили на земле за неделю. Остался последний штрих: с помощью лебедок поднять двадцатиметровую башню и закрепить «Волну» тросами. Руководил процессом капитан третьего ранга Борисов – бородатый мужик сорока лет, единственный в части стоящий специалист по техническим вопросам. Алексей с Юрой вкопали три лебедки грузоподъемностью по пять тонн, Бекменбетов приладил стальные канаты. Весеннее небо не обещало дождя. За сутки матросы подняли «Волну» наполовину. Башня нацелилась в небо под углом сорок пять градусов, как будто указывая – Бог там.

Уставшие дембеля расселись на скамейках. Закат полыхал всеми оттенками красного, теплый ветерок ворошил клейкие на вид стебли молодой травы, воздух наполняли цветочные запахи.