Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови

– Здесь живет мой родич, – сказал Хаук. – У него и заночуем.

Ивар вздохнул с изрядным облегчением.

Родич конунга оказался богатым бондом, и усадьба его была ничуть не меньше, чем хутор того же Аки Золотая Борода. Когда путешественники оказались во дворе, навстречу им выбежал сам хозяин.

– Хаук! – воскликнул он радостно. – Вот так встреча! Не пожалею, сегодня пива!

Вскоре конунг и его спутники сидели в низкой, пропахшей дымом зале, стены которой были украшены оружием и охотничьими трофеями. В камине сверкал огонь, в кружках плескалось мутное, но зато крепкое пиво, и источало одуряющий аромат жареное мясо.

Прислуживающие рабыни бросали на заезжих мужчин призывные взгляды. Трещали в зубах крепкие кости, а вместо опустевших блюд тут же приносили новые. Гостеприимный хозяин явно вознамерился накормить викингов до отвала.

– Ты сам откуда? – спросил у Ивара лысый дед, когда первый голод был утолен. Ел старикан немного, зато пиво поглощал так, словно сам был бочкой. – Ведь видно, что ты не местный.

– Из Уппленда я, – ответил Ивар, сосредоточенно разглядывая одну из рабынь, судя по черным волосам, привезенную с юга. Платье ее самым привлекательным образом обтягивало грудь. Отвести глаза от этого зрелища было непросто. – С озера Мьерс.

– Я так и подумал, – кивнул старик и опрокинул в себя очередную кружку. Пиво с бульканьем исчезло в его глотке. – Только там у вас так говорят.

– Откуда ты знаешь? Ты что, эриль?

– Конечно! – усмехнулся старик, показав крепкие, хотя и желтые зубы. – А ты думал, что меня в дружине за лысину держат? Я и вису могу сложить, и руны знаю, и лечить могу… Арнвида Лысого многие знают! Странно, что ты обо мне не слышал!

– Одину слава! – неожиданно завопил изрядно захмелевший хозяин. – Восславим Отца Ратей, чтобы он даровал морским удальцам победу!

И он щедро плеснул из кружки на земляной пол. Хаук, который пил не меньше, но выглядел совершенно трезвым, разве что чуть порозовел, повторил его жест.

– А он кто? – спросил Ивар, покосившись на второго спутника Хаука, который даже за столом не расстался с топорами. При ближайшем рассмотрении его лицо оказалось щедро покрыто прыщами, а взгляд – совершенно безумным.

– Это Торир Топор в Глазу, – охотно ответил Арн-вид. – Он сумасшедший.

– Как?

– А очень просто, – пожал плечами эриль, вновь наполняя кружку. Ивар вдруг подумал, что при случае старикан перепил бы самого Тора… – Для него человека убить проще, чем тебе высморкаться. Хаук его года два назад подобрал. Ты от Торира держись подальше, он у нас не особенно дружелюбный…

Топор в Глазу, подтверждая слова Арнвида, зыркал по сторонам злым взглядом. Можно было подумать, что он находится среди врагов. Даже пиво не смягчило его нрав.

– А где корабль, на котором нам предстоит плыть? – поинтересовался Ивар.

– Он вытащен на берег у Бюнеса, – ответил эриль. – И вся дружина там. Завтра доберемся туда, все увидишь…

Речь Арнвида неожиданно оборвалась. Глаза его закрылись, а голова с деревянным стуком упала на стол. Из приоткрывшегося рта донесся тонкий свистящий храп.

Пиво все же взяло свое.

– Вижу, мои товарищи несколько устали, – проговорил Хаук слегка невнятно. Только это выдавало, насколько много он выпил. – Пора бы и…

Торир неожиданно дернулся, рука его метнулась в смазанном движении. Что-то свистнуло около уха Ивара, и потом послышалось глухое «чмок», с которым сталь врезается в дерево.

Ивар сглотнул и повернул голову – в стене, на ладонь левее его уха торчал метательный топор.

– Муха. – Торир улыбался, хищно растягивая губы. – Это была муха. Теперь ее нет.

Смерть насекомого, казалось, сильно потрясла хозяина дома. Бормоча что-то, он удалился, а путники принялись устраиваться спать. Прямо в зале, на широких лавках. Огонь в камине почти потух, и вскоре в полумраке слышалось только тихое дыхание спящих.

Утром с реки наполз Туман, его белые пушистые пряди заполонили двор, а самые смелые проникли внутрь дома. Сквозь дырку у окна туман вливался, словно невесомое густое молоко. Хотелось подойти и напиться прямо из воздуха.

Зевая и потягиваясь, путешественники стали собираться. Арнвид, к удивлению Ивара, не выказывал признаков похмелья.

– Утомился вчера чуток, – сказал он, осматривая оставшиеся на столе жбаны в поисках сохранившегося там пива, – вот и уснул внезапно!

Во дворе Ивара ожидало новое потрясение. Работники гостеприимного хозяина усадьбы, который после вчерашнего выглядел несколько помятым, седлали не трех, а четырех лошадей. Четырех!

– Я же не умею ездить верхом! – сказал Ивар Хауку, с ужасом глядя на огромное животное.

– Ты еще скажи, что мечом владеть не умеешь! – спокойно ответил вожак викингов. – Научишься. Или умрешь.

Кони были оседланы. Ивар вздохнул и нерешительно направился к тому, который предназначался ему. Мышиной масти жеребец недоуменно покосился на предполагаемого наездника – он никогда не видел, чтобы к нему приближались опасливыми шажками.

– Прыгай в седло, – раздался из-за спины голос Ха-ука. – Или Топор в Глазу поторопит тебя…

– Нет, я сам! – взвизгнул в испуге Ивар, и, не дожидаясь, когда острое лезвие воткнется между лопаток, попытался забраться на спину коня.

Это ему почти удалось, но затем что-то пошло не так, раздалось смачное «плюх!», и Ивар обнаружил, что лежит спиной на размякшей земле, а со всех сторон раздается дружный хохот.

– Ничего, – послышался откуда-то сверху ледяной голос Хаука, который один остался спокоен. – Пробуй еще. Мужчина ты или нет?

Ивар ощутил, как в душе закипел опаляющий гнев. Нет, не на тех, кто смеялся над ним, – за последние годы он изведал немало насмешек. Нет, это был гнев на себя, слабого и неумелого…

Именно гнев поднял его с земли, заставил выпрямиться и забросил в седло. Когда приступ ярости прошел, Ивар неожиданно обнаружил, что сидит на спине жеребца, пусть чуть криво, не очень ловко, но довольно уверенно.

– Неплохо, – кивнул Хаук, и в светлых глазах его мелькнуло одобрение. – Спасибо хозяину, да будут благосклонны к нему и его семье боги! Поехали!

И неспешной рысью путники выехали со двора.

Спустя некоторое время Ивар понял, что умение забраться на коня – вовсе не самое главное в верховой езде. Его мотало в седле, и он вынужден был держаться за узду, чтобы не свалиться. К счастью, серый жеребец оказался животным умным и спокойным, он просто бежал вслед за другими лошадьми, не обращая особого внимания на человека у себя на спине…

Дорога петляла вдоль реки, проходя сквозь негустые сосняки. В воздухе висел запах хвои, солнце разогнало туман, и через ветви прорывались золотистые полотнища, сотканные из лучей светила. Шумела стремящаяся к морю река Гауль, да стучали копыта.