Анастасия Ковальчук - Друзья поневоле

— Уй! — воскликнула я и потерла лоб. — С дуба рухнул?!

— Звиняюсь, — мстительно сказал он, отзывая противную деревяшку.

— Идиот, — пробормотала я.

За два часа, пока Шейрон ливетировал тряпки, ведра, веники… мы успели разговориться, и я с удивлением поняла, что не такой уж он и противный. Просто наглый и хамоватый.

— Черт, я устал, — он уселся на стул и тяжело вздохнул.

— Ладно, — отозвалась я и повелительным жестом махнула рукой.

Все вскочило и принялось с удвоенной скоростью чистить, подметать и отдраивать.

— Спасибо, — сказал он.

— Да не за что, просто спать охота, — ворчливо сказала я.

Когда кухня блестела и пахла горной свежестью (Шейрон постарался) я сказала:

— Мусор за ворота Академии понесешь ты.

— Почему это? — возмутился тот.

— Потому что мне страшно, — я нагло воспользовалась тем, что принадлежу к слабому полу.

— И что? — поднял бровь парень. — Из-за того что ты струсила, мне надо выходить в два часа ночи с территории Академии?

— Ничего я не струсила, — пробормотала я. — Просто страшно.

— Тогда пойдем вдвоем! — твердо сказал он.

— Тоже боишься? — ядовито поинтересовалась я.

— Вдвоем безопаснее, — отозвался он, магией поднимая гигантскую бочку с отходами.

— Идем, — вздохнула я.

— Осторожнее! — воскликнула я, освещая светящимися шарами путь.

— Да вижу, — буркнул Шейрон, переступая пенек. — Ну и где этот проклятый бак? Вы уже минут пять, как вышли за ворота.

— Вот он! — радостно завопила я, ткнув пальцем в непонятную серебристую емкость.

Она с громким чавканьем поглотила бочку и смачно рыгнула.

— Фу, — сморщилась я.

— Лиз, — позвал парень, а я вздрогнула. Он первый, кто так меня назвал.

— Что такое? — подошла я к нему.

Тот молча ткнул пальцем вниз, и мне резко поплохело. Магический шар над головой потух и мы оказались в глубокой темноте. Я вцепилась в руку Шейрона и прошептала:

— Кто мог так разорвать человека?

— Вурдалак, — так же тихо отозвался он.

— Мама, — пискнула я, испуганно к нему прижимаясь.

Он пробормотал заклинание видения в темноте, я последовала его примеру. Все казалось бесцветным и каким-то блеклым.

— Вон, — я дернула его за рукав и указала на два светящихся глаза в дальних кустах.

— На тебе защита, — шепнул он.

Я кивнула, и с бешено стучащим сердцем принялась воздавать защитные чары. Вурдалак понял, что мы его засекли, и кинулся на нас. Полыхнула вспышка и запахло паленной шерстью. Вурдалак взвыл и бросился вперед, но наткнулся на мой магический заслон. Шейрон создал пылающую огненную сферу и кинул в нечисть. Слепящая вспышка… И я снова вспомнила огненный круг, голос отца и боль… Я опустилась на снег и схватила голову руками.

— Лиз! Что с тобой?! Он мертв! Сгорел!

— Да нет… Все нормально, просто… Сейчас пройдет.

— Тогда что такое? — спросил Шейрон, помогая мне подняться.

— Мне… я боюсь огня, — отозвалась я. — А ты запустил в него пылающим сгустком.

— Звиняюсь, но Огонь моя стихия, — фыркнул он.

— Я уже поняла, — хмыкнула я, полностью придя в себя. Потом опасливо посмотрела на кучу воняющего черного пепла. — А он не оживет?

— Вроде не должен, — тоже посмотрел туда третьекурсник.

Словно в насмешку его словам пепел зашевелился. Я взвизгнула и дернула рукой.

— Лиз, вообще-то это был ветер, — сказал Шейрон и посмотрел на глыбу льда.

Новость о том, что на нас напал вурдалак, облетела всю академию. Все хлопали Шейрона по плечу, кричали что он молодец, что самый сильный на их курсе, победил вурдалака… Про меня вообще забыли, но мне это было только на руку. Даже моя мерзкая соседка по комнате присмирела. То есть перестала подкладывать камешки под простынь, сыпать соль в туфли и засовывать молотый перец в подушку. Я, в свою очередь, сняла с ее одежды заклинание приклеивания и разморозила все ее духи.

— В пятницу экзамен, — огорошил нас учитель по теории магии.

Все возмущенно засопели, а я недовольно цокнула.

— А по какой теме то? — спросил кто-то.

— По всему пройденному материалу, — пожал плечами профессор и поспешил убраться из аудитории, так как студенты взорвались нецензурной бранью и начали кидаться бумажками.

Я же, тем временем, напряженно размышляла, как откосить от завтрашней проверки. Хм… Единственная уважительная причина — заболеть. Но чтобы провести тутошних целителей требуется как минимум подхватить туберкулез.

На следующем уроке по магической химии одна ушлая студентка упала в обморок, ненастоящий естественно. Видимо не одна я хотела не идти завтра на занятия.

— Завтра устная проверочная по всему пройденному материалу! — жизнерадостно объявил мистер Норисс, учитель по магической химии.

Группа ответила мрачным молчанием. На природоведении несколько студентов очень заинтересовал загон с ядовитыми лупаниями. Ядовитая лупания — это маленькая зверушка, размером с мартышку, покрытая тонкими иголочками. На кончике каждой иглы содержится доза яда, способная парализовать взрослого мага на три часа. А при правильно дозировке, можно и пару денечков провалятся на больничной койке.

Я ехидным взглядом проводила стайку мальчишек, аккуратно несущих что-то (сами догадайтесь что) в сторону общаг. А потом вздохнула, себе надо придумать что-то другое.

Я ходила взад вперед по комнате напряженно думая, какую бы гадость сделать, чтобы меня посадили в комнату для наказаний на… скажем так, день?

— Что ты задумала? — подозрительно прищурилась Фан-Фаня, в смысле Стефания, моя соседка по комнате.

— Ты о чем? — невинно поинтересовалась я.

— В последний раз ты так напряженно размышляла, перед тем как сорвать зимний бал, — нехорошо на меня поглядела признанная красавица курса.

Я хмыкнула, было дело. Наша директриса имеет дурную привычку устраивать балы (а точнее обычные танцы-обжималцы) по случаю любого праздника. На зимний бал меня никто не пригласил, но я даже не расстроилась. Просто случайно проходила мимо столовой, на время праздников превращающуюся в танцевальный зал, и абсолютно случайно оживила все скульптуры, включая новогоднюю елку, которая принялась скакать как бешеная. Скоро четырнадцатое февраля — День Влюбленных, и опять устроят какие-нибудь танцульки! Может тоже сделать какую-нибудь гадость?

Я помотала головой, отгоняя ненужные мысли. Надо думать какую пакость сделать сейчас, чтобы меня…

— На воздухе лучше думается, — пробормотала я и вышла за дверь (которую уже успели восстановить).