Чертополох и золотая пряжа - Алёна Ершова
— Господин! Мое имя Иден. Иден из Фортгалла. У меня есть дочь Айлин, красотой не уступающая Королеве Сидов, — произнес старик, а после добавил то, чего и в мыслях доселе не держал: — Мастерица же она настолько искусная, что за ночь может из соломы спрясть золотую пряжу!
Подивился король таким речам, задумался. Золото он любил. Много в казне его было дорогих кубков, чаш и мечей. Не закрывались крышки сундуков, наполненных тяжелыми платьями, скрипели сосновые доски пола под грудами монет. Но не было в его коллекции главной жемчужины — королевы не только красивой, но и умелой настолько, что смогла бы за одну ночь солому в золотые нити превратить.
Посмотрел король на мельника, бороду свою рыжую пригладил и произнес:
— Что ж, по сердцу пришлись мне твои слова, а посему не позднее Самхейна жду деву Айлин в своем замке. И если она действительно так прекрасна и умела, как ты сейчас поведал, то я возьму ее в жены. Но если ты посмел обмануть меня, то лучше уж сам удавись.
Понял старик, в какую ловушку угодил, но делать нечего, поклонился и отправился домой.
Коротка ли дорога, длинна ли, но мыслей умных не прибавила. Так и не придумал мельник, как о беде своей дочери поведать, только и смог сказать, что король ее при дворе видеть желает.
Подивилась Айлин, нахмурилась, но отцу перечить не стала, достала платье самое лучшее, заплела косы белыми лентами, надела на палец кольцо матушкино с алым рубином да заколола клетчатый плед золотой застежкой. Собрала еды в дорогу, села на тонконогую лошадь и отправилась в замок.
Король Гарольд принял деву радушно. Выделил ей покои в Восточной башне и велел отдыхать с дороги, а вечером явиться на пир.
В большом зале, освещенном сотней огней, посадил он ее за высокий стол рядом с собой, угощал берниклями[4] тушеными и лично наливал вино в кубок. Отчего мать его, королева Гинерва, не находила себе места в негодовании. Где это видано, чтобы правитель прислуживал мельниковой дочери! Однако долго душить себя злобой ей не пришлось. В самый разгар пира король поднялся со своего места и произнес:
— Дорогие мои подданные, взгляните на эту белокожую деву из Фортгальских земель! Не так давно ее отец поведал нам, что она прекраснее Королевы Сидов, а в рукоделии искусна настолько, что за ночь может из соломы спрясть золотую пряжу. Что ж, вижу, в первом он не солгал, а насчет второго проверим. Дева Айлин, в твоих покоях стоит прялка и лежит мешок соломы. Мы оставим тебя на ночь, а утром хотим увидеть золотую пряжу. Выполнишь урок и станешь королевой.
Зябко сделалось Айлин в натопленном зале, холод проник в самое девичье сердце и дрожью разлился по телу.
— А если я не соглашусь? — едва слышно поинтересовалась она.
Король повернулся к ней лицом, и льдом был скован янтарь его глаз.
— Если же ты откажешься или завтра поутру не будет золотой пряжи, я прикажу отца твоего привязать на ночь к столбу, что растет на перекрестке дорог. Как ты думаешь, обрадуются жители холмов такому подарку?
— Я поняла, господин, — Айлин опустила глаза, и тень от ресниц легла на ее бледные щеки. — Прикажите тогда принести в мои покои мялку да гребни для чесания льна, а также еды и питья вдоволь.
----
[1] В деревне Фортингалл в Шотландии существует тис, примерный возраст которого 2000-5000 лет.
[2] Шоссы — мужские высокие чулки, подвязываемые к поясу брэ (нижние штаны) или к краю пурпуэна (верхняя плечевая одежда)
[3] Сейд — разновидность женского магического искусства, завязанного в первую очередь на рукоделии.
[4] Бернакельские гуси или берникли — гуси, выросшие на дереве.
1.2 Темный лэрд
Король немедленно исполнил все требования, и не прошло четверти часа, как Айлин осталась одна в своих покоях. В бессильном отчаянии она огляделась, дотронулась пальцами до колеса огромной прялки, разворошила носком башмака мешок с соломой.
«Хоть бы крапиву или плакун[1] дал. Их еще с горем пополам обмять можно, а что с этим делать, ума не приложу».
Взяла пучок да прошлась по нему мялкой. Два удара, и солома превратилась в пыль.
— А-а-а-а! — Айлин оттолкнула от себя ни в чем не повинный инструмент. — Да за что мне эта беда?! Я сейчас откуда угодно готова помощь принять! Неважно, с земли ли она будет или с моря, с лесов или с холмов, лишь бы справить работу!
Только сказала, как воздух в комнате уплотнился. Камин вспыхнул и потух, обиженно шипя, а в дверь постучали.
— Айлин! Открой! Помощь пришла!
Девушка удивилась, ведь за дверьми ее покоев стояла стража, которой было велено никого в комнату не впускать и не выпускать. Тем не менее она подошла к дверям и аккуратно их отворила. На пороге топталась самая настоящая фея: в зеленом платье, с высоким колпаком на голове, но совершенно босая. Даже тонких чулочек не было на ее маленьких ножках. Плащом крохе служили сложенные за спиной крылья.
Стража оказалась тут же, на месте. Прильнув к стене, они спали беспробудным сном, и громкий, многоголосый храп, словно спущенный с цепи пес, носился по слабо освещенному коридору.
Фея зашла в комнату, встала за мялку и начала работать. Не успела Айлин закрыть дверь, как в нее вновь постучали.
— Открой, хозяюшка, помощь пришла!
И снова на пороге оказалась маленькая фея. Вошла как ни в чем не бывало и села за гребни. Вновь и вновь повторялся стук в дверь, вновь и вновь приходили феи. Вот уже столько набилось их в комнату, что не сосчитать. Мнут солому, треплют, чешут, прядут нитку, а кричат так, что во всем замке, должно быть, слышно:
— Мы есть хотим! Дай нам еды! Неси сюда мясо и фрукты да побыстрей!
Айлин набрала полный поднос еды и угостила фей, но те и не думали успокаиваться.
— Еще! Давай еще! — голосили они до той поры, пока стол с оставленными на ночь блюдами не опустел.
— Где наша еда? Мы хотим есть! Быстрее, быстрее, дай нам подкрепиться!
Айлин бросилась к сундуку, в котором лежали угощенья из дома, достала оттуда сыр, хлеб и кусок бекона. Феи тут же все умяли, но
