Сир Доблестный - Дэйв Дункан
Сегодня в полночь в Кузне будет твориться магия. Духи всех восьми элементов соединяться в одно целое. Каждый из четырех кандидатов принесет клятву и, если что-то все пойдет как надо — ведь проблем почти никогда не бывало — рана от меча мгновенно заживет, не причиняя никакого вреда. Так юноша становился Клинком.
Доблестному придется разделить не только день поста и холодные омовения, которые предшествовали ритуалу, ему также придется помочь с церемонией. Это лишний раз бередило его рану. Когда все закончится, и счастливчики покинут школу, он останется здесь. Станет Первым. И это снова ранило мальчика. Первый должен был стать "матерью" для всех остальных воспитанников, защищая их от гнева Магистров. Быть Первым всегда считалось честью. Однако, никто не желал этой сомнительной чести. Что за прелесть — выслушивать споры между соседями и подтирать сопливые носы?
— И наконец, сир, — проблеял Великий Магистр, — я имею честь представить Вам Кандидата Доблестного, который отныне станет служить Вам в качестве Первого здесь, в Айронхолле.
Отверженный! Ему говорили не подходить, и потому он просто поклонился.
— Доблестный — музыкант, — сказал король.
В ужасе, юноша уставился на ухмыляющегося монарха. Он чувствовал, как лицо заливается краской. Король Амброз был известен своими сильными привязанностями и своей не менее сильной неприязнью. Он не одобряет, что фехтовальщик играет на лютне?
— Я действительно немного играю на лютне, Ваше Величество...
— Как и я, — великодушно промолвил Амброз. — И в этом нет ничего дурного. Может быть, в следующий раз мы сможем поиграть вместе.
Усмехнувшись, он развернулся, становясь похожим на вихрь бархата, парчи и меха.
— Продолжайте, Великий Магистр.
Магистр поспешно распахнул внутреннюю дверь и отступил в сторону, когда король прошел мимо, игнорируя все поклоны за своей спиной. Дредноут пересек комнату, присоединяясь к нему. Орвил повел кандидатов обратно, однако на лице мальчишки играла такая широкая ухмылка, что она, казалось, не пролезет в дверной проем.
Может быть в следующий раз. Так сказал король. Может быть, так он намекнул на то, что собирается сделать Доблестного личным Клинком какого-нибудь министра или лорда. Связь была неразрывной. Гвардеец имел только один шанс.
— Доблестный! — окликнул его Великий Магистр. — Погоди. Я хочу поговорить с тобой.
Глава третья
Таинственная альтернатива
Двери закрылись, и Доблестный остался в компании Великого Магистра и командора Бандита. Без обычной потрепанной мебели, Блошиная Зала казалась еще мрачнее, чем в мерзкий день, минувший четыре года назад, когда сир Винсент притащил его сюда и бросил на милость Саксона. Это было самым наименьшим из того, что он помнил.
— Мои глубочайшие соболезнования, Кандидат, — произнес Великий Магистр со слащавой улыбочкой, кидая быстрый взгляд на командора Бандита. Мужчина стоял позади, не вступая в разговор. Великий Магистр недовольно поглядел на Доблестного. Очевидно, он был в одном из своих самых скверных настроений.
— Если бы я задал тебе вопрос — каков был бы твой ответ? Ты готов служить?
— Конечно, Великий Магистр!
Зачем еще ему находиться здесь, если не ради того, чтобы стать Клинком? Зачем еще мириться с постоянными издевательствами Великого Магистра? Четыре года...
— Жаль, что ты выбрал именно это имя. Ты еще не убедил нас в своей доблести.
— Не от отсутствия желания, Великий Магистр.
— Да ты языкастый! — лицо мужчины пошло уродливыми коричневыми пятнами. Было ли в молодости больше позора, чем в старости?
Школа не позволяла кандидатам вырастать слишком большими, так как это шло в ущерб скорости, однако, она все же требовала от своих воспитанников физической силы. Раз за разом, Доблестный молил Магистра Ритуалов использовать на него магию роста, и каждый раз получал один и тот же отказ:
— Твоя проблема не в росте. Просто нужно больше времени. Если твой рост не изменится, когда настанет время брить бороду — мы попробуем что-то с этим сделать.
— Так значит, ты готов служить? — Великий Магистр одарил его взглядом, полным в равной мере презрения и жалости. — Как? Готов ли ты врать ради Его Величества?
И что теперь?
Доблестный, порядком удивленный, ответил:
— После того, как нас свяжут узы, я, естественно, буду обязан сделать все, чтобы защитить короля.
— Я спрашивал тебя не об этом. Я говорил о службе, а не о защите, и подразумевал именно это. И, более того, я ни слова не сказал об узах. Готов ли ты соврать другу, если таков будет приказ короля?
И чего он такой сварливый с самого утра? Почему срывается на Доблестном?
— Я не могу поверить, что король Амброз когда-либо потребует этого от меня, сэр.
— Не можешь? Ой. Вырасти уже, мальчик! Положим, я скажу тебе, что лучше всего ты можешь послужить Его Величеству, гоняя пыль... прыгая по холмам... или вовсе исчезнув. Как далеко зайдет твоя преданность?
Выказать раздражение в этой игре, значило потерять очки. Человек не мог победить, если Великий Магистр решил излить на него свой гнев, но он мог свести все вничью, оставаясь спокойным и вежливым. Это было на редкость легко.
— При всем моем уважении, сир, я не могу поверить вам.
— О, уверяю, именно таково желание Его Величества, — улыбка Великого Магистра становилась все более насмешливой. — И, коль ты собираешься назвать меня лжецом, командор подтвердит мои слова.
Доблестный встревоженно посмотрел на сира Бандита. Мужчина только кивнул.
— Великий Магистр не врет, Кандидат. Однако, он не рассказал тебе всей истории.
Магистр фыркнул.
— История — ваша забота. Я ничего не знаю и знать не желаю. Доблестный, мне приказано передать тебе, что королю все известно и он одобряет вашу с командором беседу. Вот и все.
Сказав это, он вылетел за дверь, закрывая её за собой с громким стуком. Бандит воздержался от комментариев. Он просто закатил глаза, недвусмысленно выражая свое мнение о подобных проявлениях характера. Доблестный был благодарен.
Сам Бандит был совершенно другим человеком. Разумеется, выглядел он, как самый типичный Клинок — изящный, атлетичный, среднего роста. Единственной особенностью его внешности были брови, соединявшиеся на переносице, образуя одну черную полосу, протянувшуюся через все его лицо. Бандит не носил усов или бороды. По слухам, он был худшим фехтовальщиком
