Под шепчущей дверью - Ти Джей Клун
– Очень в этом сомневаюсь, – ответил Уоллес. – Я не давал разрешения на съемку. – Он взглянул на сумочку на ее коленях. – И на запись тоже.
Ее улыбка слегка поблекла.
– Тогда я ничего не понимаю. Что вы хотите сказать?
– Я не знаю, как выразиться еще точнее, миссис Райан. С сегодняшнего дня вы больше не являетесь сотрудницей компании «Мур, Прайс, Хернандес & Уортингтон». Когда вы выйдете отсюда, охранники позволят вам собрать ваши вещи и выпроводят из здания. Отдел кадров в самом скором времени даст вам подписать заявление о… да как же это называется? – Он пролистал лежащие на столе бумаги. – Ах да. О пособии по безработице. Ведь даже будучи безработной, вы сможете присосаться к груди государства за счет уплаченных мною налогов. – Он покачал головой. – Так что в некотором смысле я продолжу платить вам. Хотя и немного. И не за работу. Потому что вы здесь больше не работаете.
Она больше не улыбалась.
– Я… что?
– Вы уволены, – медленно проговорил он, не понимая, почему ей так трудно понять очевидное.
– Почему? – требовательно вопросила она.
Теперь они наконец-то вступили в диалог. Отвечать на вопросы почему? было коньком Уоллеса. Ничего, кроме фактов.
– Из-за экспертного заключения по делу Кортаро. Вы предоставили его спустя два часа после дедлайна. И оно было принято лишь потому, что судья Смит был кое-чем обязан мне, и даже это удалось мне с большим трудом. Я был вынужден напомнить ему, что видел его и его любовницу-няню в… впрочем, это неважно. Вы могли лишить фирму нескольких тысяч долларов, не говоря уже об ущербе, который был бы нанесен нашему клиенту. Такие ошибки не прощают. Я благодарен вам за годы преданной работы в «Мур, Прайс, Хернандес & Уортингтон», но, боюсь, в ваших услугах мы больше не нуждаемся.
Она резко встала, кресло проскрипело по твердому деревянному полу.
– Я не опоздала с заключением.
– Опоздали, – спокойно возразил Уоллес. – Могу показать вам временную метку, сделанную в канцелярии, если вы того пожелаете. – Он постучал пальцами по лежащей на столе папке.
Ее глаза сузились. Но, по крайней мере, она больше не плакала. А с гневом Уоллес умел справляться. В его первый день в юридической школе ему сказали, что, хотя юристы и необходимы для функционирования общества, они, тем не менее, всегда вызывают чей-то гнев.
– Даже если я и предоставила его с опозданием, то такое произошло впервые за все годы моей работы здесь. В первый и в последний раз.
– И теперь вы можете расслабиться и не бояться, что нечто подобное повторится, – сказал Уоллес. – Потому что вы здесь больше не работаете.
– Но… но как же мой муж? И мой сын? И моя дочь?!
– Ах да. Я рад, что вы затронули эту тему. Если мы платили вашей дочери стипендию, теперь мы ее, разумеется, аннулируем. – Он нажал кнопку на телефоне на столе. – Ширли? Отметь для отдела кадров, что дочь миссис Райан не получит больше от нас никаких денег. Я не знаю, как это делается, но уверен: они должны заполнить какую-то форму, которую я потом подпишу. Займись этим немедленно.
Раздался голос его помощницы:
– Хорошо, мистер Прайс.
Он посмотрел на свою бывшую сотрудницу.
– Вот так. Понятно? Все учтено. А теперь, прежде чем вы уйдете, я хотел бы напомнить вам, что мы профессионалы. Вам нет нужды кричать, или кидаться вещами, или угрожать, потому что это, вне всякого сомнения, будет классифицировано как тяжкое преступление. И пожалуйста, если можно, забирая свои вещи, не прихватите чего-нибудь, принадлежащего фирме. Заменившая вас сотрудница приступит к работе в понедельник, и мне будет очень неприятно, если в ее распоряжении не окажется степлера или держателя для клейкой ленты. Хотя, разумеется, вы унесете с собой все безделушки, накопившиеся на вашем столе за то время, что вы работали у нас. – Он взял в руку мячик для снятия стресса с логотипом фирмы. – Они просто замечательные, верно? Помню, вы получили такой мячик по случаю семилетней годовщины вашей работы здесь. Возьмите его с моего благословения. Мне кажется, он вам пригодится.
– Так вы это серьезно, – прошептала она.
– Я серьезен, как сердечный приступ. А теперь, с вашего позволения, я должен буду…
– Вы… вы… вы чудовище! – закричала она. – Я требую от вас извинений!
Еще бы она их не требовала.
– Извинения предполагали бы, что я сделал что-то неправильное. А это не так. Если уж на то пошло, это вам следует извиниться передо мной.
Ее ответный вопль не был похож на извинение.
Уоллес, сохраняя хладнокровие, снова нажал на кнопку телефона.
– Ширли? Охранники пришли?
– Да, мистер Прайс.
– Хорошо. Пусть скорее идут сюда, пока в мою голову не полетело что-нибудь тяжелое.
Уоллес Прайс в последний раз видел Патрисию Райан, когда ее, лягающуюся, и визжащую, и совершенно игнорирующую его предупреждение о преступных действиях, тащил прочь амбал по имени Джеральдо. Он был невольно впечатлен тем, что миссис Райан настойчиво угрожала засунуть то, что она называла раскаленной кочергой, ему в горло, чтобы эта самая кочерга – по ее словам – проткнула его тело сверху донизу и у него случилась бы смертельная агония.
– Вам повезет! – крикнул он от двери, зная, что его слышат все работающие на этаже. Он хотел, чтобы они знали: ему это небезразлично. – Дверь закрывается, окно открывается, и все такое. – Двери лифта сомкнулись, и ее приступ ярости остался за ними.
– Ох, – вздохнул Уоллес. – Так-то оно лучше. Возвращайтесь к работе, все. Нечего бездельничать только потому, что сегодня пятница.
И все мгновенно зашевелились.
Прекрасно. Механизм снова заработал – четко и слаженно.
Он вернулся к себе в кабинет и закрыл за собой дверь.
В тот день он вспомнил о Патрисии всего один раз – когда получил письмо от начальницы отдела кадров, где она сообщала, что займется вопросом о стипендии. Изжога возвратилась, но в этом не было ничего страшного. По пути домой он заедет в аптеку и купит нужное лекарство. И больше он о Патрисии Райан не думал. Только вперед, сказал он себе, перемещая письмо в папку ЖАЛОБЫ СОТРУДНИКОВ.
Только вперед.
Ему стало лучше. По крайней мере, в груди было спокойно.
На следующей неделе приступит к работе новая сотрудница, и он доведет до ее сведения, что не потерпит ее ошибок. Лучше уж с самого начала внушить страх, чем разбираться с
