Двенадцатый жнец (СИ) - Орлов Дмитрий Павлович

Получив положенный налог, стражник открыл кандалы, которые были скреплены со стеной цепью. Каждое звено толстой цепи несло на себе выгравированное золотом слово.

Цепь являлась единой молитвой сковывающей демона, будь таковой выявлен в том, кого подвергли испытанию. Амадей вытянул руки, позволив себя сковать кандалами. Один из стражников, направил на жнеца наконечник копья, покрытого священными письменами. Но в отличии от цепи они не были позолочены, а просто выгравированы на металле наконечника.

Второй стражник снял с пояса флягу и прочитав про себя молитву, плеснул из неё на скованные ладони Амадея, но ничего не произошло. Кожа на ладонях жнеца не покрылась волдырями и не загорелась. Слова нанесённые на звенья цепи тоже не засветились, а значит, человек проходящий испытание не является демоном. Стражник ещё некоторое время подождал, но затем решив, что всё в порядке снял с Амадея кандалы.

— Зачем ты пришёл в крепость? — спросил он.

— Чтобы посетить собор, — ответил жнец.

— Тебе повезло паломник. Сейчас собор практически пуст, ведь все заняты сбором урожая, а вот через пару недель в нём и яблоку некуда будет упасть. Ступай по центральной улице и ты не промахнёшься, но помни, что ты находишься в крепости-монастыре, а значит веди себя соответственно. В случае нарушения закона никто не посмотрит на то, что ты паломник и не знаешь местных законов.

— Спасибо за напутствие, — ответил Амадей, потирая запястья после тяжёлых кандалов. — Я знаю местные законы и не собираюсь их нарушать, — заверил он стражника и направился по указанному маршруту.

Несмотря на то, что поселение вокруг крепостных стен сильно разрослось, внутри крепости практически ничего не изменилось. Если не считать внешнего убранства то сами здания и улицы остались прежними. Единственный момент, когда каменная крепость перестраивается, это в случае её частичного разрушения противником. Но здесь ничего подобного не происходило и Амадей шёл по знакомой улице.

Выйдя на центральную площадь крепости пред ним в полном своём великолепии предстал собор. Высокие шпили украшенные крестами, казалось могли достать до неба. Поднявшись по ступеням он вошёл в храм, где не был последние сто двадцать лет. Стражник оказался совершенно прав, храм пустовал и только размеренные шаги жнеца разносились под сводами храма. Дойдя до алтаря он преклонил колено и склонил голову. Его губы беззвучно шевелились произнося молитву. Амадей слышал приближающиеся к нему тихие шаги. Закончив общение с Отцом, он поднялся на ноги и повернулся к подошедшему к нему священнику.

— Сын мой, вижу жизнь у тебя была не простой, — произнёс священник, глядя на белоснежные волосы Амадея.

— Так и есть, святой отец, — ответил он.

— Тогда я могу облегчить твою душу и исповедовать тебя, — предложил священник. — Уверен, что ты видел и совершил множество грехов, но Господь великодушен и обязательно тебя простит, — добавил священник.

— Отец знает о моих грехах и он не так великодушен, иначе он не создал бы меня.

— В таком случае тебе обязательно стоит исповедоваться, — настаивал священник. — Какой бы страшный грех ты не совершил, душу необходимо облегчить на исповеди.

— Боюсь святой отец у вас жизни не хватит, чтобы выслушать о всех моих грехах, да и не за этим я сюда пришёл. Мне нужно поговорить с экзархом.

— Я понимаю тебя, сын мой, — с сочувствием в голосе, ответил священник. — Тебе кажется, что твои грехи настолько велики, что отпустить их может только экзарх, но это не так. Любой священник наделён подобным правом, да и экзарх занятой человек. В данный момент он занят решением судеб всего человечества, а в твоём вопросе сын мой справлюсь и я. Доверься мне и расскажи, что тебя беспокоит, уверен мы справимся и без экзарха.

— Как же часто я это слышал, — ответил Амадей. — Но боюсь я вынужден настоять на аудиенции экзарха.

— Мне жаль разочаровывать тебя сын мой, но экзарх не может принимать всех приходящих в храм паломников, — объяснил священник. — Его задачи куда шире обычной исповеди и я не буду отвлекать его от них. Хотя ты можешь подать прошение на аудиенцию, но как я и говорил вряд ли у него найдется время.

— Хорошо, — кивнул Амадей. — Тогда полагаю вот это поможет найти свободное место в его напряжённом графике, — добавил он, вынимая из внутреннего кармана потёртую книгу.

— Печать жнеца, — озвучил священник увиденное на обложке, но потом до него дошёл смысл произнесённого им же.

Его глаза от удивления расширились и на какое-то время он потерял дар речи. Надо отдать ему должное, святой отец довольно быстро взял себя в руки.

— У экзарха всегда есть время для жнеца, — произнёс священник, но дрогнувший голос не мог скрыть его волнение.

Глава 2

Арбитр

Священник вёл Амадея по внутренним помещениям храма, куда допускались лишь члены ордена. В отличии от улиц крепости-монастыря внутренние помещения храма нисколько не изменились. Возле двери экзарха несли стражу два догмата и едва завидев Амадея их ладони легли на рукояти мечей. Вынимать их они пока не спешили, ведь вместе с незнакомцем шёл и священник. Но когда он приблизился на достаточное расстояние, чтобы догматы увидели его взволнованное лицо, мечи мгновенно покинули ножны.

— Уберите оружие братья, — строго произнёс священник. — Я сопровождаю не врага, приглядитесь внимательно и вы узнаете его.

Догматы некоторое время смотрели на Амадея, а затем быстро убрали оружие в ножны. Один из них снял шлем открыв покрытое шрамами лицо ветерана и медленно преклонил колено. Второй с некоторой задержкой повторил то, что сделал его товарищ. В этот момент двери кабинета открылись и из них вышел экзарх. Он услышал звук вынимаемых мечей телохранителей и решил лично разобраться, чем это вызвано.

Увидев коленопреклонённых телохранителей, экзарх перевел хмурый взгляд на священника, а затем и на того, кого тот сопровождал. В отличии от всех присутствующих экзарх сразу узнал седовласого мужчину. В анналах крепости-монастыря имеется точное описание основателя ордена Догматов. Высокий мужчина крепкого телосложения, на вид тридцати лет с полностью седыми волосами. Имя его Амадей и он двенадцатый жнец, которого создал Бог.

— Собери всех братьев в клуатре, — обратился экзарх к священнику. — Сегодня им выпадет единственный в жизни шанс, когда они смогут попытаться стать арбитром.

Взволнованный священник поклонился и стараясь сохранять достоинство сана отправился выполнять приказ экзарха. Амадей прошёл в кабинет, а следом за ним вошёл экзарх и запер за собой двери.

— Признаюсь честно, я не верил, что собственными глазами увижу жнеца, — произнёс он, когда Амадей остановился в центре кабинета.

— Знаю, так говорили все предыдущие экзархи, — ответил жнец, глядя на портрет прежнего владельца кабинета, висевшего на стене в череде его предшественников.

— Пока братья готовятся к проверке, мы можем спустится в библиотеку, — предложил экзарх.

— Твой предшественник был великим человеком, надеюсь ты достойный приемник, — посмотрел на экзарха Амадей. — Грядут серьёзные испытания для вашего ордена. Одиннадцать жнецов мертвы и я последний, кто исполняет договор с Отцом. Готовьтесь к тому, что вам в одиночку предстоит противостоять скверне, и тому, что ещё пошлёт на землю падший.

— После окончания выбора я немедленно займусь подготовкой и набором новых рекрутов, — заверил Амадея экзарх.

— Хорошо, но сейчас мне необходимо спуститься в библиотеку.

Экзарх подошёл к потайной двери расположенной в стене позади его стола и открыл замок. За дверью скрывались каменные ступени ведущие глубоко под землю туда, где располагалось древнее хранилище. Экзарх зажёг лампу и первым начал спуск по ступеням. Этим входом в хранилище давно никто не пользовался и экзарх оставлял глубокие следы в толстом слое пыли покрывавшим ступени.

Долгий спуск закончился следующей дверью, за которой находились несколько монахов-библиотекарей. Появление экзарха и жнеца в библиотеке их серьёзно напугало. Один из них даже подумал, что они ему привиделись и он несколько раз закрывал и открывал глаза, но это ему не сильно помогло. Амадей знал, что эти трое библиотекарей могут покидать хранилище только один раз в год, а всё остальное время они работают внутри безвылазно.