Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Затем попрощался с Лестеком и покинул его шатер Дабуг Авданец. Только не сразу он поехал в Геч. Еще зашел в шатер слепой наставницы и привел с собой смуглолицую невольницу с юга по имени Хлоэ.
— Разве не пора уже, госпожа, — обратился Авданец наставнице, — чтобы наш господин, Лестек, стал настоящим мужчиной? Говорят, что только овладев женщиной человек становится мужчиной. Так что прими эту девицу в качестве подарка от меня для Лестека.
Сказав это, он вытолкнул перед собой стройную невольницу в белой хламиде.
Наставница знала, что Авданец прав. Она предназначила Лестека для великих деяний и наивысших отличий. Вот только по-настоящему мужчиной он еще не стал. Как долго еще можно было держать его при себе, в своем ложе осушать его слезы сомнения и укрощать страх?
И не могла она удержаться от того, чтобы свои чувствительные и нежные ладони не сунуть под хламиду невольницы, прикоснуться к ее бедрам, низу живот, погладить плоский живот и небольшие выпуклые ягодицы. Груди невольницы торчали крепко, шея была длинной, а лицо, по-видимому, красивым, если она правильно почувствовала это своими пальцами.
— У нее был только один мужчина, мой шурин, Одилен, — сообщил Авданец. — И, какк оно бывает на востоке, другие женщины научили ее искусству любви. У Лестека не будет с ней трудностей, поскольку она знает, как возбуждать телесную жажду в мужчине, и как ее удовлетворить. Нашего языка она почти что не знает, так что никаких тайн не выдаст.
Он лгал. Эта невольница хорошо знала язык склавинов, и Авданец для того отдал ее Лестеку, чтобы в будущем знать обо всем, что творится у того на дворе.
Запах благовоний, которыми окропила себя невольнеимца, буквально ошеломил слепую наставницу. На какое-то время она утратила контроль над собой и позволила, чтобы крылья ее носа слегка затрепетали, делая заметной ее женскую похоть. Снова она сунула руку под хламиду, чтобы пальцы ее исследовали бедра и низ живот женщины.
— Зачем ты это все делаешь, Авданец? — спросила она сдавленным голосом, поскольку похоть перехватила ее дыхание.
— Мало чего я достигну без милостей и разрешений Лестека, — признал тот. — А ведь я желаю иметь много: все земли вплоть до Сарматских Гор.
Наставница задумалась вот над чем: знает ли Авданец, что с момента смерти Спицимира ее женские желания успокаивали девицы. И кому, собственно, дарит он эту невольницу: ей или Лестеку. А может обоим? Сейчас ей захотелось, чтобы Авданец ушел как можно быстрее и оставил ее с этой невольницей, поскольку хотелось ей познакомиться с ее любовным искусством.
— Благодарю тебя за этот подарок, Дабуг Авданец, — сказала она, вынимая руку из-под хламиды, складывая ладони на лоне. — Я всегда желала тебе только добра, и такой же останусь. Никогда не забуду о том, что это ты, Семовит и Палука признали старшинство Лестека и сделали его юдексом. Лестек будет знать, что ему делать дальше, подобно тому, как и ты сам знаешь свою дальнейшую дорогу.
Усмехнулся Авданец. Знал он, сколь короткой бывает память правящих. Только наставница не могла видеть этой усмешки, услышала лишь покорные слова:
— Прощай, госпожа.
Тем же самым днем с Лестеком попрощался и Палука. Он прижал его к своей выпуклой груди и уехал в Жнин во главе собственной дружины.
Не записано ни на какой покрытой воском табличке, ни на рулоне из березовой бересты, ни на пергаменте — что думал Даго Господин и Пестователь, когда шпионы доносили ему о встрече его четверых сыновей, о каждом слове произнесенном Лестеком, Авданцем, Семовитом и Палукой.
Никому не открывал Пестователь своих мыслей и намерений. Говорят, что когда произошло расставание сыновей, и каждый из них уехал в свою сторону, чтобы исполнить свои намерения, тогда же и Пестователь возвратился в Гнездо и заявил Петронасу:
— Не содеяли мои сыновья ничего против меня, так что и я ничего против них делать не стану. Ибо сказано: пускай не знает правая рука, что делает рука левая. Потому не говори мне о них ничего, пока они не оскалят против меня своих зубов. Они ведь по крови спалы, а каждый спал обязан переболеть Жаждой Деяний. Только знай, Петронас, что я должен иметь более многочисленную и лучше вооруженную младшую дружину. Тебя же я назначаю командующим всей этой армии. Если же тебе кто-то скажет, будто бы Лестек попытался возвыситься надо мной, принимая корону юдекса, ответь ему, что Пестователь не нуждается ни в какой короне, ибо из сражения против богачей и коронованных родилась его держава. Заверяю тебя, Петронас, что с коронованной головой Лестеку ближе к виселице, чем к трону Пестователя.
— А что же с моей сестрой, с Зоэ? — спросил Петронас. — Тебя долго не было, господин. Может ты нашел какой-то след?
— Никакого следа я не нашел. Потерял ее навечно… на всегда… — все время повторял тот.
— И что я должен делать, собрав больше воинов? — спросил Петронас.
Ответил ему Даго Господин:
— Разве не можешь ты уважить моей боли, Петронас? Я сделал тебя Выразителем Моей Воли, поскольку сам я стал лишен ее. Делай то, что считаешь верным.
— Я спрашивал тебя, господин, может ли Авданец предложить Лестеку корону юдекса, и ты дал на это свое разрешение. Известно ли тебе, что по этой причине многие воеводы, хотя бы Желислав, Ольт Повала и Ченстох шепчутся между собой, будто бы отозвалась в тебе кровь карликов?
— Они говорят правду. Это отозвалась во мне кровь карликов, — тихо согласился Даго.
— Твои сыновья развяжу т войны, — продолжил Петронас. — Народ боится, что они рассердят Сватоплука, а ты лишен воли.
— Это правда. Нет уже во мне моей воли…
— Ты позволил, господин, чтобы на Вороньей Горе тебя видела благородная госпожа Арне. Я приказал ей молчать, но у нее болтливый женский язык, и теперь она рассказывает, что видела тебя карликом.
— А разве не стал я карликом, Петронас?
— Ты позволяешь своим сыновьям делаться великанами, в то время, как сам делаешься карликом?! — воскликнул изумленный Петронас. — Взбунтуется против тебя твой народ и начнет тебя презирать.
— А разве не имею я в тебе своего защитника? — спросил Пестователь.
На долгое время между ними повисло молчание. И вот, наконец, Даго Господин обратился к Петронасу, не отрывая ладоней от собственного лица:
— Я видел сон, Петронас, что у меня похитили Зоэ, чтобы я сделался безвольным карликом. Но вернулась ко мне Зоэ, и я почувствовал себя счастливым.
— Как мне понимать твой сон, Пестователь? — с оттенком страха спросил его Петронас.
И
