Янина Жураковская - Хранители времени

— Ы… — жалобно сказал Идио. Лесная этхора сорвалась с ветки, целясь мощным клювом ему в горло, но парень, не глядя, отмахнулся, и бедная птичка впечаталась в ближайшее дерево. Дерево оказалось живым и немедленно приступило к трапезе.

— Ыть… — ещё жалобнее сказал Огонёк, вздрагивая от чавкающих звуков.

— Бурная фантазия, — деланно рассмеялся Саша, и все трое разом подняли головы. Боже мой! Какой взгляд, сколько чувства! Голливудская братия нервно курит в сторонке. Жгучее любопытство пополам с завистью в глазах Сани. Интересно, чему он так завидует? Капелька недоверия, щепотка испуга, щенячья радость и азарт исследователя во взоре Огонька. Ужас, переходящий в панику, неизбывное горе, словно умер кто-то близкий, и детская обида на лице Идио…

— Брат мой, — проникновенно сказала я, — я знаю, это трудно, но возьмите, наконец, себя в руки и не пяльтесь на меня как на ожившую Ларису Крофт. Идио, хватить притворяться невидимкой. Огонёк, соберись!.. Ну? Начнём диалог или вытряхивать из вас витамины?

Не сговариваясь, Огонёк и Саша выпихнули вперед Идио.

— Опять я крайний, да?! — возопил парнишка, сбивая пламя с рукава, которого коснулась огненная длань.

— Ты увидел первым. А инициатива наказуема, — сообщил ему Саня. Идио надулся.

— А ведь мог бы сейчас сидеть в кресле перед камином, пить чай, читать «Хроники героев»… И зачем я?.. — он резко оборвал себя. — Дженайна, вы сами ничего странного не замечаете?

— Вижу, чувство юмора нас не покинуло, — кивнула я, обводя рукой лес, и пинком отшвырнула в кусты блёклую сирену, уже примерявшуюся к моему ботинку.

— Да я не об этом! Вот, мммм, к примеру, со зрением у вас как?

— Будто ты сам не знаешь как, — я потрепала его по голове. Идио испуганно шарахнулся назад, а я со вздохом продемонстрировала ему пойманного «столбнячка». — Нормально. Отлично. Превосходно. Экологически чистый мир и всё тут! Ещё вопросы?

— Ээээ… — Идио жалобно посмотрел на друзей. Огонёк малодушно потупился. Саша с неожиданным интересом принялся разглядывать свои кроссовки. Я порылась в кармане и достала сухарик, прибереженный от завтрака — есть что-то захотелось.

— Вззнатекттакивдьмки? — выпалил вдруг Огонек.

— Э? — не поняла я.

— Вы знаете, кто такие… ведь-ма-ки? — чуть медленнее повторил он.

— Пвофеффионайные охотники на тюдовифь, угваваюфиф воду вюдфкому, — уверенно прочавкала я. Теперь уже они пытались понять, что я сказала. — Ведьмаки бводят мев фёв и девевень и пведвагают фвои уфвуги… но фам-то вафем? Вы не… Са… — я подавилась сухарем. — Кхе-кхе-кхе… кхе-кхе… Сашка, не смей!!! Не мечтай! И даже не думай!.. Кхе-кхе… Шляться по урочищам, лазить по пещерам и выгребным ямам, рискуя жизнью! Из тебя и чародей не то чтоб очень, а уж ведьмак!..

— Что? Я? — всполошился братик. — Да никогда! — Он возвёл глаза к небу, посозерцал его секунды три и, не найдя там ничего интересного, опять посмотрел на меня. — То есть, я бы не против… но это… ты. Вот.

— Что? — я залилась смехом. — Вот умора!

— Да, смешно, — деревянным голосом сказал Огонёк.

— Ха. Ха, — натужно улыбнулся Идио.

— Так вы всерьез?! — наконец-то до меня дошло. — С какого дуба рухнули, ребята? Пошевелите мозгами — где я и где ведьмаки! Они же в бою умельцы каких поискать, а я?..

— Проворнее макаки, выносливее вола, а нюх как у собаки, а глаз как у орла… — пробубнил кто-то.

— Хватит издеваться! — я топнула ногой. — С чего вы вообще это взяли?

Идио молча протянул мне осколок зеркала. Лицо у него при этом было такое, что я приготовилась увидеть нечто чудовищное — голову вурдалака, жмыря или даже полное отсутствие оной. Но нет, моему взору предстала до боли знакомая физиономия, вернее, та её часть, что поместилась в осколок. В поле зрения попадали то опухшая щека, то царапина на лбу, то похожие на гречневую шелуху веснушки, усыпавшие нос, то вздыбленные волосы, сильнее обычного напоминавшие воронье гнездо.

«Бабаня Ядвига собственной персоной, — приговорил мой любимый собеседник. — Нет, ты смотри, смотри, любуйся! Помятая, лохматая, комарами искусанная, глаза как два фонаря светятся…»

— Т-то есть как, светятся??? — пискнула я.

Глаза у меня были жёлтые. Не светло-карие, а именно жёлтые, с вертикальными щёлками зрачков, как у кошек, и фосфоресцировали они в полумраке леса точь-в-точь как кошачьи. Или… Нет, мы будем рассуждать медленно и спокойно. Медленно и спокойно. Медленно и… Значит, меч — знак ве… а такие глаза бывают у ве…

«Не прошло и года, — проворчал внутренний голос. — А старик, между прочим, говорил: магу своя сила, воину — своя, намекал прозрачно, но у тебя же всё мимо ушей пролетает! Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца — пламенный топор… Короче, alea jacta est».

Получается, я… Кто я?!!

— Faro'vaine en ridel vedzminе fath, — печально подтвердил Идио.

— Сто раз говорено, я не дриада! И ничего не выбирала! — привычно огрызнулась я и, бросив взгляд в зеркало, с облегчением убедилась, что зрачки вернулись в норму, а глаза сменили цвет на серый. Кошечек я, конечно, люблю, но провести всю жизнь с кошачьими глазами… бррр.

— Конечно. Вы не выбирали, это вас выбрали, — покорно кивнул Идио. — А уже можно падать в обморок?

— Я первый! — вякнул Огонёк, и, толкая друг друга, парочка растянулась на земле.

— Почему вы сразу ничего толком не объяснили, психи контуженные?! — растерянно спросила я, не зная, плакать или смеяться.

— Думали, как ты это воспримешь, — признался братик.

— Волновать не хотели, — пискнули с земли.

— Да? Ну ладно. Кажется, я и в самом деле… — Саша облегченно вздохнул, Идио и Огонька посмотрели на меня с невыразимой печалью и христианским смирением. — Я снова не поняла. Вы радоваться должны! Ведьмаки — герои! Защитники людей!

— Вот эти господа, — Саша обличающе ткнул пальцем, — тоже так говорят. А ещё они утверждают, что нелюдей ведьмаки уничтожают с предельной жестокостью.

— Что за нафиг? — возмутилась я. Они будут мне рассказывать о ведьмаках, когда я пана Анджея наизусть знаю! — Ведьмаки убивают только опасных чудовищ, а не иных существ, кои опасными считаются из-за суеверий или невежества. Ясно?

— И небо фиолетовое, — тихонько пробормотал Идио.

— Они злобные, бездумные машины-убийцы! — подхватил Огонёк, не обращая внимания на злобное Сашино «Тухни, уголь!». — За деньги они и брата родного не пожале…

Сухарь хрупнул и пылью утёк сквозь пальцы. Идио талантливо изобразил предсмертные судороги.

— Ведьму… в смысле, Ян, не надо, они не правы, ты права, они придурки, ведьмаки хорошие! — зачастил братик, видя, что я уже не киплю, а вот-вот взорвусь. — Не злись, на убогих не злятся!