Дэн Абнетт - Всадники смерти

Кто-то из лансеров помог Билидни подняться на ноги. Левый глаз ротного заплыл, из разбитых губ сочилась кровь.

— Ну? Ответ?

Герлах потряс головой и еще раз сплюнул густой кровью.

— Только наконечник. В лицо или со спины?

Герлах, поднялся на ноги и посмотрел в глаза избитому и запыхавшемуся ротному.

— Со спины, — сказал он.

Окровавленный рот Билидни расплылся в беззубой улыбке.

— Рота уходит на восток, — объявил он.

С хрипом, стараясь восстановить дыхание, Герлах передернул плечами.

Билидни с размаху с такой силой ударил знаменосца, что тот, рухнув на землю, мог видеть только плывущие перед глазами мерцающие звезды.

— Вебла больше никогда не назовет ротного трусом.

Вейжа и Витали, подпирая Герлаха с двух сторон, отвели его к оседланному Саксену. Знаменосец отхаркнул сгусток крови и вместе с ним кусок сломанного зуба.

Кислевиты попытались надеть на него доспехи, но он только отмахнулся и сел на землю. Тогда Вейжа и Витали завернули доспехи знаменосца в плащ и привязали получившийся узел позади седла Саксена на кислевский манер.

Вейжа снял поношенный бешмет и протянул его Герлаху.

— Он твой, — сказал Герлах, отмахиваясь от грязного плаща.

— У Вейжи есть другой, — сказал Вейжа.

Герлах накинул на плечи дурно пахнущий бешмет.

Появился Бородин и присел на корточки перед Герлахом.

Ни слова не говоря, он обхватил голову знаменосца руками и повернул его лицом к себе. Бородин деловито, как при покупке лошадей, оттянул нижнюю челюсть Герлаха и ощупал пальцем окровавленные зубы. Потом он поочередно оттянул ему веки и заглянул в глаза.

— Будешь жить, Вебла, — сказал мастер по лошадям.

Герлах ухмыльнулся. Даже ухмыляться было больно.

Бородин достал из складок своей черкески глиняный горшочек с жирной мазью.

— Смажешь синяки. Это поможет.

Герлах принял горшочек и встал.

— Ты произвел впечатление на Билидни, — сказал старый кислевит.

— Отлично, — сказал Герлах. — Но мы все равно уходим на восток.

— Северо-восток, — поправил мастер по лошадям. — В Дашику. Наверное, там.

— Наверное, там — что? — спросил Герлах.

Бородин пожал плечами.

Запахнувшись в бешмет Вейжи, Герлах взобрался на Саксена.

Рота тронулась в путь. Вниз по склону холма в океан стелющихся на ветру трав. Они скакали все быстрее, их вело знамя роты.

За спиной лансеров-кислевитов оставались расступившиеся волны высокой травы. Чем дольше они ехали, тем дальше отступали вырисовывающиеся на горизонте холмы. Никогда еще Герлаху не приходилось видеть такие бескрайние степные просторы.

— Где находится Дашика? — крикнул Герлах, когда с ним поравнялся Бородин на вороной кобылке.

— В трех днях пути! — крикнул в ответ Бородин.

— Но где это?

— Там! — показал рукой мастер по лошадям. Впервые Герлах осознал, что понимание пространства и расстояний у кислевитов не имеет ничего общего с представлениями жителей Империи. Расстояния для них настолько велики, что цель просто не видно. Кислевиты полагаются на свое чутье и скачут в бесконечность.

Саксен уверенно скакал галопом, никакой хромоты не было и в помине. В голове колонны громко протрубил рог, просто так, от счастья, что можно трубить. Лансеры приподнялись в седле и радостно завопили.

— Что они кричат? — окликнул Бородина Герлах.

— Боевой клич роты, — отозвался мастер по лошадям.

— Что за клич?

— Всадники… Всадники смерти!

— Что это значит?

— Это мы — я, Билидни, все мы. И ты тоже! — прокричал в ответ Бородин. — Мы — круг Йетчитч. Мы — Всадники смерти!

V. ЧАР

Его звали Скаркитах. С ударением на первый слог. Скаркитах. Курганцы перед ним трепетали. Он был выше многих из них по своему положению. Важная персона. Рабовладелец.

Он возник из дыма пожарища, который все не мог покинуть руины Ждевки. О его приближении возвестил сначала бой барабанов, потом цимбалы. С северным ветром появились тринадцать всадников в серебряных доспехах с розовыми пятнами и разводами на них. Всадники держали копья с длинными наконечниками вертикально, к седлам у них были подвешены арканы и кнуты.

Следом появились пляшущие и скачущие дети, каждый не старше десяти лет. С головы до ног они были выкрашены в синий цвет. Дети били в цимбалы.

А потом появились массивные крытые носилки темно-красного цвета. Столбы, поддерживающие тяжелый навес, были украшены золотыми листьями и жемчугом, черные шелковые занавеси колыхались вокруг каркаса. Носилки несли два десятка бритых потных мужчин в кольчугах и меховых юбках. По каждую сторону носилок на белом осле ехал барабанщик и в медленном ритме бил в привязанные к седлу литавры.

За носилками ехал Хинн.

Телохранитель и компаньон работорговца. Это был самый крупный воин из всех, кого приходилось видеть Карлу Воллену. Плечи его были широкими, как ствол дуба, а бицепсы в обхвате — как ляжка взрослого мужчины. На нем были штаны из серого волчьего меха, подпоясанные широким кожаным ремнем с внушительной золотой бляхой. Торс обнажен, горы мускулов смазаны жиром. На шее шарф из перьев бирюзового цвета с черным окончанием, каждое длиной с мужскую ладонь. На голове Хинна красовался золотой шлем, напоминающий своими очертаниями голову гигантского аиста или цапли. Заостренная макушка шлема была необычайно высокой. Огромные железные бараньи рога закручивались от шлема до самых плеч Хинна. У телохранителя было два палаша, по одному с каждой стороны седла.

Пленных вытолкали из загонов и сбили в беспорядочную толпу. Вдалеке они могли видеть пирамиды из черепов своих собратьев, в возведении которых они были вынуждены принять участие.

По команде Хинна рабы опустили носилки.

Скаркитах откинул черный шелковый полог и ступил на землю. Это был полный мужчина с водянистыми глазами и бородой цвета соломы. Голова его была гладко выбрита, и только за правым ухом оставлены волосы, заплетенные в белесую косу. На нем был простой, поразительно чистый халат из белого полотна и белоснежные шаровары. Единственным украшением его наряда служил тяжелый амулет из чистого золота, который болтался у него на шее на толстой цепи и с каждым движением хозяина бился о его грудь.

Карлу было тошно смотреть на все это. Многие пленные при виде Скаркитаха взвыли от ужаса.

Шел пятый день после резни при Ждевке, но дым, укрывший поле брани, был все таким же плотным, и дневной свет едва проникал сквозь него. Все эти дни пленников не кормили, единственным питьем для них была дождевая вода. Многие умерли, большинство в последние день-два. В воздухе витал запах разлагающихся трупов.