Константин Костин - Ксенотанское зерно

"Он — крестьянин. Я — дворянка. Между нами не может быть других отношений, кроме приказов и подчинений. Да, он спасал меня. Но ведь я приказала ему это сделать. Разве смысл жизни крестьян не в том, чтобы исполнять приказы господ?

Чего он от меня ждал? Что я приглашу его в гости? К дяде Вольфгангу? Что я поцелую его, как благородного рыцаря? Что я выйду за него замуж?

Разве я не права?

Разве я поступила не благородно?"

"Вы правы, госпожа Ирма, — думал Якоб под скрип колеса медленно приближающийся к столице, — Вы поступили вполне благородно.

Крестьяне нужны только для того, чтобы господа могли им приказывать, и не должны требовать ничего в ответ. Мы же не благодарим коня, который вспахал нам поле, не так ли, госпожа Ирма?

Благодарность — она для равных. Для таких же господ, как и вы. А для крестьян — в лучшем случае, монета. Чаще — "Пошел вон!". Именно так поступают благородные господа с низкородными.

Так что, вы правы, госпожа.

Вы поступили ОЧЕНЬ благородно…"

Якоб выпрямился, сморгнул — заходящее солнце резало глаза — и вздохнул.

Скоро столица, но сегодня он до нее доехать уже не успеет. Темнеет. Нужно ехать до ближайшего придорожного трактира. А то на ночлег ночью никто не пустит. Кто знает, вдруг это ночная нечисть стучится в дверь?

Знакомому бы открыли, но кто знает его здесь, в десятках миль от дома?

— Здравствуй, Якоб.

На дороге стоял немолодой человек в потертой крестьянской одежде. Улыбка блестела из-под полей закрывавшей глаза шляпы. Широкополой войлочной шляпы, какой не носил ни один человек уже лет сто.

Глава 16

Якоб незаметно сжал медную рукоять:

— Кто ты? И откуда меня знаешь?

Незнакомец улыбнулся еще шире и подкинул на ладони монету:

— Так что? Подвезешь меня? За медный грош?

Якоб проследил глазами за монеткой. Вверх-вниз. Медная. Не слуга Грибного Короля и не его отродье. Тем более что кожа у человекоподобных отродий обычно гладкая и белая. Нет, есть и темнокожие, но их кожа всегда морщинистая, а сами они — толстые.

Да и никто из грибной нечисти не сможет дотронуться до меди. Разве что в перчатках. Но перчатки — привилегия дворян. Откуда они у человека, одетого как крестьянин?

— Что молчишь, Якоб, сын старика Ганса?

— Откуда ты меня знаешь? — спокойно проговорил Якоб. Незнакомцы, пусть и полноценные люди — всегда повод насторожиться.

Хотя этого Якоб уже где-то видел…

— Как же мне тебя не знать? — снова улыбнулся прохожий, — Мы с тобой неделю проработали бок о бок на мельнице твоего отца.

— Подожди-ка, уважаемый…

— Я нанимался подмастерьем этой весной. Помнишь?

Точно! Вот откуда он кажется знакомым! И шляпа уже тогда была на голове. Вот только имя…

— Подвезешь? — незнакомец, как будто не сомневаясь в ответе, уже запрыгнул в повозку.

— Как же не подвезти давнего знакомого? Вот только, уж прости меня, уважаемый, не припомню, как тебя зовут.

— Меня зовут…

— Кар!

Якоб вздрогнул и на секунду отвлекся: на ярме волов сидел крупный черный ворон.

— …а тебя зовут Якоб. Твое имя я помню.

Из-за прозвучавшей в голосе Подмастерья легкой укоризны, Якоб постеснялся переспрашивать. Он нагнулся и бросил в ворона кусочком земли.

— Да, — проследил попутчик за полетом комочка, — эти вороны, они такие надоедливые… Что делаешь так далеко от дома? Зачем в столицу?

Якоб не был расположен к разговорам, однако Подмастерье улыбался настолько дружелюбно и в его голосе звучало такое искренне любопытство, что мало-помалу парень рассказал о цели своей поездки, и о мечте раздобыть волшебного ксенотанского зерна.

— Ксенотанское, говоришь… — задумался Подмастерье, — Слышал, слышал, как же…

— Уважаемый, — Якоб старался оставаться спокойным, но внутренне он уже загорелся, — Расскажи, где его можно купить?

— Да купить-то его можно везде… В Друден, значит, едешь?

— В Друден, в Друден, уважаемый. Так что там про покупку зерна?

— Продадут его тебе везде, да не везде его стоит покупать… — загадочно пояснил попутчик, — А вот в столице… Там тебе сможет помочь только один человек. Уж не знаю, как ты его найдешь, но запомни, парень: помочь сыну старого мельника найти настоящее ксенотанское зерно сможет только сын старого мельника.

— Я сам себе должен помочь?

— Нет, сам себе тут ты не поможешь… Это другой человек.

— Уважаемый, можно без загадок?

— Нельзя, Якоб. Если я просто скажу тебе, где взять зерно, ты мне не поверишь. Вот когда придет время и ты встретишь нужного человека…

"Я тебе и сейчас не очень верю, уважаемый" — подумал Якоб, но вслух не сказал. Вслух он произнес другое:

— Откуда же ты знаешь про это зерно?

— Как откуда? Кому же знать про зерно, как не мельничному подмастерью? Пока ходишь от мельницы к мельнице такого насмотришься, такого наслушаешься…

Подмастерье вспомнил забавный случай, произошедшей на мельнице старика Ганса.

Новый работник, огромный парень, решил, что сила дает ему право быть нахальным и начал приставать к жене Иоганна. Провисев на верхушке яблони полчаса, парень понял, как был неправ и начал жалобно просить о помощи. Все уже насмеялись вволю, и просили Иоганна сжалится, но тот, добрый и спокойный, мгновенно вскипал, как только касались его жены, и успокаивался долго. Поэтому он просто стряхнул нахала, как огромный фрукт.

Якоб с Подмастерьем посмеялись, вспоминая тот случай. Правда, потом Якоб помрачнел, вспомнив, чем закончилась смешная история. Тот парень оказался не только нахалом, но и подлецом и сообщил шварцвайсским монахам, что в Черном Холме живут колдуны. После того, как закончилось следствие, Ганс и слег…

Подмастерье, узнав продолжение, помрачнел, но долго он тосковать не умел, судя по всему, и уже через несколько минут опять рассказывал что-то настолько веселое, что Якоб сам не смог удержаться от улыбки.

— Пожалуй, я вздремну, парень, — Подмастерье улегся на повозку и прикрыл лицо своей роскошной шляпой, — Толкни меня, когда подъедем к стоянке.

— Что. Значит. Потеряли?!

— Ваше величество…

— Я. Хочу. Услышать. Не. Оправдания.

— Ваше величество, когда мы точно узнали, где искать Ирму цу Вальдштайн, было уже поздно. Ее видели в компании с графом цу Юстисом, въезжающей в столицу. Но в его особняк она не приезжала.

— Цу Юстис-с… Старый интриган. Он-то что хочет поймать?

— Выясняем.

— Почему не захватили Ирму?