Екатерина Васичкина - Дикая охота

А теперь вот красотка сидит в тереме, рыдая как по покойнику, а жеребчик страдает на конюшне. Что же такое случилось-то? Но отвлекаться от исцеления и спрашивать как-то неудобно, хотя и любопытно. У людей горе, все-таки, это мне понятно, что ничего фатального не произошло, а отвыкшие от передовой магии ребята опечалились всерьез! Ну да ничего… сейчас вот тут еще немножко и…

— Все, отпускай. Здорова ваша лошадка.

— Лошадка?! — Хелег взвился, мигом забыв о моей исключительности, — да этот конь стоит как боевой корабль!

— Не бойся, лошадка, — я погладила мягкую шерстку на шее радостно вскочившего красавца, — он тебя не тронет, он очень жадный. Просто орет громко.

— Да ну тебя к лешему, Римма! — парень даже слегка улыбнулся, немедленно поднявшись в моих глазах чуть ли не до небес, — спасибо.

— Ну… обращайся, если что… кстати, могу и синяк твой вывести. Болит же.

— Синяк, — Хелег схватился за травмированное предплечье, но тут же отдернул руку, — да нет, он и не болит почти.

— Да? Ну, как скажешь, ты у нас отважный воин, а я всего лишь слабая женщина.

К счастью, эти слова удались мне достаточно серьезно, чтобы не спугнуть непонятно откуда возникшее взаимопонимание. Могу, если постараюсь!

— Римма? Так ведь тебя зовут? — зареванное чудо оказывается успело спуститься из своих покоев и даже видимо пронаблюдать процесс исцеления, — а ты… заговоришь свадебный каравай? Хелег сказал, ты не станешь, потому что не любишь его и меня тоже… но… я же ничего плохого тебе не сделала?

Боги! И откуда только ты взялась на мою голову? Давно мне не приходилось общаться с такими вот чудными барышнями родом из сказки. Среди зубастых ведьмочек Мельса она не прожила бы и дня, они бы ее живьем скушали! Поверить не могу, что ее родители присылали к Храфну убийц! «Не любишь»! Это ж надо так сформулировать!

— Заговорю, заговорю! Куда же я денусь-то?

— Спасибо. И за Снежка спасибо!

Снежок? Хм… ну… тоже подходящее имя для коня ценой в боевой корабль! Наверняка Леля сама так его поименовала, больше такое и в голову бы никому не пришло! Веселая получится парочка. Гордый до высокомерия, холодный до жестокости юнец и хрупкая, нежная нимфа, готовая заполучить мужа даже ценой войны. Занятно. Интересно будет посмотреть, что из этого выйдет.

Одно радует, Трору больше не придется терпеть убойную педагогику конунгова сыночка! Во-первых, внезапно организовавшаяся личная жизнь занимает слишком много времени, а во-вторых, за парня есть кому постоять. Получив несколько травм разной степени тяжести от Эйнара и совсем уж позорно огребя затрещин от моего сынули, Хелег здорово притух и теперь с воодушевлением играл роль мудрого и справедливого воина. А что еще остается делать?

Дружба Торвальда и Трора вообще пролила бальзам на исстрадавшееся материнское сердце. Спокойный, хорошо воспитанный, дисциплинированный мальчик имел все шансы положительно повлиять на плачевный результат моих педагогических потуг, оказавшись гораздо устойчивее, чем прошлые приятели этого мелкого пакостника. Или этот Торвальд проникся моментом и решил пока отложить свои фокусы? Хорошо бы, но верится с трудом.

Отчаянный визг, прервавший мои радужные размышления, доносился как раз из моего мрачного обиталища. Я что же, сглазила свое счастье? Так ведь только подумала, вслух же ничего не сказала! Что там опять случилось?!

Единственная комната была охвачена пламенем. Пожар бушевал вовсю, с ревом выпрыгивал из двери, рвался к небесам, будто стремясь воссоединиться с солнцем. Что же могло так загореться?! И что кричал? Голос незнакомый. Да и вряд ли кто-то из моих знакомых может издать такой высокий, бьющий по мозгу визг недорезанного порося!

— Мам, ты видишь? Оно магическое!

— Вижу. Ты чем трепаться, лучше бы потушил!

— Не выходит. Давай вместе?

Странно. Что же это за огонь такой, что Торвальду не под силу?

А занятный пожар-то! Начать с того, что он полыхал будто во всем доме разом. Казалось, горел сам воздух. И этот визг. Он вновь повторился, и стало понятно, что это кто-то внутри. Кто-то или что-то. Но ему там явно не здорово.

Наскоро пробормотав заклятье несгораемости, и потыкав пальцем в пламя (на всякий случай, все-таки магия стихий не моя сильная сторона), я распахнула обугленную дверь.

Так и есть! На столе плясала саламандра. Небольшой такой, в пару локтей длинной, огненный дракончик. Это он (она, оно, кто ж их разберет?) издавал тот мерзкий звук, привлекший мое внимание.

Так, выносить вещи уже явно поздно. Да и самой лучше вернуться на улицу и проследить, чтобы огонь не перекинулся на другие строения. Кругом дерево, достаточно одной искры, чтобы тут все выгорело дотла!

Будто в ответ на мои размышления снаружи раздался глухой щелчок развернувшегося защитного купола. Отлично, значит, бедствие мы локализовали. Можно спокойно (ну, если не обращать внимание на уже начавшую дымиться одежду) разбираться с гостями. Чего ж так орать-то? Саламандры — маленькие огненные духи в пламени рождаются и живут! Значит, должны чувствовать себя уютно. Но только не эта. Тварюшка явно собиралась помирать. Она все больше съеживалась, размерами уже напоминая крупную ящерицу а не мелкого дракона, и пищала на редкость жалобно. Что же с тобой случилось, малыш?

Мне стало ее жалко. В конце концов, она же не виновата, что неведомый злопырь выбросил ее в чуждую реальность, словно рыбу на берег! Но что он с ней сделал? Как вообще можно навредить этому почти идеальному существу?

Попробовать его почувствовать? Может, разберусь? Однажды я устанавливала прямой контакт с призраком, с духом огня не должно быть сложнее. Или должно.

И не забыть бы обновить заговор, а то увлекусь, а потом ожоги исцелять. И крыша вот-вот рухнет.

— Мам!

— Не суйся. Подержи крышу. И стены. Я быстро.

— А небо ему не подержать? — О! Сам Храфн рвется в бой, — выходи оттуда!

— Не могу, тут пациент… кажется…

Нет, точно выходит. Перепуганная, плачущая от боли и обиды зверюшка пошла на контакт, даже не думая сопротивляться. И что мне это дает? У нее и тела-то нет, как же я ее исцелю?

— Ну подскажи мне, маленькая, где у тебя болит? Ты же видишь, я хочу помочь.

Подол платья загорелся, вызывая инстинктивное желание убраться отсюда подальше. Чья-то чужая, сердитая воля набросила на меня уже готовый контур заговора, позволяя не отвлекаться от содержательного общения. Ага! Вот. Кто-то, вероятно весьма могущественный, попросту отрезал мою слабеющую на глазах подружку от ее огненной стихии. Именно поэтому Торвальд не смог потушить пожар! Ящерка была вынуждена, поддерживая жизнь сгорать до конца, полностью отдавать себя этому холодному неприветливому уровню реальности. Вот она, прозрачная, но совершенно непроницаемая перепонка окружающая ее будто вторая шкура. Сейчас мы ее!